Ты принадлежишь Вселенной. Бакминстер Фуллер и будущее

Ты принадлежишь Вселенной. Бакминстер Фуллер и будущее
Джонатон Китс

Самопровозглашенный «всеобъемлющий прогностический дизайнер», изобретатель Бакминстер Фуллер (1895–1983), вне всякого сомнения, был визионером. Творения Фуллера зачастую граничили с научной фантастикой и включали среди прочего геодезический купол, трехколесный автомобиль Dymaxion и душевую, в которой не нужны были ни водопровод, ни канализация. Тем не менее, несмотря на его блестящий ум и стремление служить человечеству, идеи Фуллера часто отвергались и стерлись из общественной памяти после его смерти.

В книге «Ты принадлежишь Вселенной» описывается, как на протяжении шести десятилетий Фуллер стремился «сделать так, чтобы мир работал для ста процентов человечества». Критик и экспериментальный философ Джонатон Китс стремится возродить неконвенциональную практику «всеобъемлющего прогностического дизайна», помещая философию Фуллера в современный контекст и развенчивая мифологию, сложившуюся вокруг жизни Фуллера. Китс утверждает, что жизнь и идеи Фуллера, а именно делать «как можно больше как можно меньшими средствами», сегодня особенно значимы для человечества, когда оно стремится удовлетворить нужды растущего населения планеты при помощи конечных ресурсов.

Погружаясь в красочный мир Бакминстера Фуллера, Китс применяет наиболее важные идеи Фуллера к сегодняшним проблемам и утверждает, что его идеи сейчас не просто осуществимы, но необходимы.

От транспорта до изменения климата, проектирования городов и образования – «Ты принадлежишь Вселенной» показывает, что фуллеровские холистические техники могут быть единственными средствами для решения наиболее насущных проблем.

В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Джонатон Китс

Ты принадлежишь Вселенной. Бакминстер Фуллер и будущее

Jonathon Keats

You Belong to the Universe

Buckminster Fuller and the Future

© Jonathon Keats 2016

“You Belong to the Universe: Buckminster Fuller and the Future” by Jonathon Keats was originally published in English in 2016. This translation is published by arrangement with Oxford University Press. Delo Publishers of RANEPA is solely responsible for this translation from the original work and Oxford University Press shall have no liability for any errors, omissions or inaccuracies or ambiguities in such translation or for any losses caused by reliance thereon.

Книга «Ты принадлежишь Вселенной: Бакминстер Фуллер и будущее» под авторством Джонатона Китса первоначально была опубликована на английском языке в 2016 году. Настоящий перевод публикуется по соглашению с Oxford University Press. Издательский дом «Дело» РАНХиГС несет исключительную ответственность за настоящий перевод оригинальной работы, и Oxford University Press не несет никакой ответственности за какие бы то ни было ошибки, пропуски, неточности или двусмысленности в переводе или любой связанный с этим ущерб.

© ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», 2021

* * *

Посвящается Сильвии.

Sempre, Sempre

Морская свинка № 2: миф Бакминстера Фуллера

I. Прозрение

Поздно вечером зимой 1927 года Бакминстер Фуллер решил покончить с собой в холодных водах озера Мичиган. Ему было тридцать два года, и он был неудачником. У него не было ни шансов получить работу, ни сбережений, а жена только-только родила дочь. Полис страхования жизни, приобретенный, когда он служил на флоте, – вот все, что у него было, чтобы обеспечить семью.

Поэтому Фуллер спустился к пустынному берегу озера с чикагской Северной стороны. Он бросил взгляд на волнующиеся воды и подсчитал, сколько ему придется проплыть, прежде чем наступит переохлаждение. Но, уже изготовившись прыгнуть, он почувствовал странное сопротивление, словно бы его приподняли, и тут же услышал строгий голос у себя в голове: «У тебя нет права себя уничтожить. Ты не принадлежишь себе. Ты принадлежишь Вселенной». Потом голос сказал ему, что у его жизни есть цель, выполнить которую он сможет лишь в том случае, если поделится своими идеями с миром, и что его семья всегда будет в достатке, если только он будет следовать своему предназначению.

Он вернулся домой и рассказал об этом жене. Он объяснил, что больше ему не нужна работа. Сказал: ему нужно думать и он и слова не скажет, пока не будет знать, что же он на самом деле думает. Целых два года Фуллер хранил молчание. Он исписал две тысячи страниц, словно бы в трансе. В его заметках и набросках открылся секрет, который должен был осчастливить человечество на веки вечные. Остальную жизнь он потратил на то, чтобы делиться этим секретом со всеми остальными.

По крайней мере, именно так он описывал свое преображение, произошедшее в 1927 году, выступая с лекциями перед толпами учеников, которые готовы были выслушивать его мудрости по семь-восемь часов подряд. Порой кое-какие детали он менял, например в некоторых версиях дочь родилась до его прозрения на берегу озера, а в других – после, также он упоминал разное количество лет, проведенных в молчании, как и разный объем исписанных страниц. В интервью он, бывало, приукрашивал эту историю, заявляя, что спал по два часа в сутки, что стал в ту пору вегетарианцем и даже перевез семью в трущобы, где его соседом был головорез из банды Аль Капоне. Подправлять такие подробности было легко, поскольку и основные моменты его истории были, по сути, плодом воображения.

Исследуя обильные воспоминания его жизни – 45-тонный архив, который он окрестил «Хронофайлом Димаксиона», – ученые не обнаружили никаких свидетельств попытки самоубийства или даже перемены в диете[1 - «Хронофайл», в настоящее время хранящийся в Стэнфордском университете, является наиболее полным архивом жизни одного человека из всех когда-либо существовавших. Он содержит практически все бумаги и бумажки, связанные с Фуллером, начиная с его рукописей или рисунков и заканчивая личной и профессиональной почтой, а также вырезками из газет и журналов. Кроме того, в архиве хранится большое число неоплаченных счетов и извещений из библиотек с требованием вернуть книги. На протяжении всей своей жизни Фуллер постоянно подпирал «Хронофайлом» свой личный миф, ссылаясь на него как свидетельство своей полной автобиографической объективности. После его смерти «Хронофайл» с некоторой иронией доказал, сколь малая часть истории его жизни согласовывалась с фактами.]. Фуллер потерял работу вскоре после того, как родилась дочь, но за несколько месяцев нашел новую. Он стал менеджером по продажам асбестовых покрытий, а это вряд ли та работа, на которой можно отмолчаться. Тем не менее в его бумагах – сотни страниц заметок конца 1920-х годов, доказывающих, что в эти годы он придумывал философию и технику, которые позже позволят ему назвать то, чем он занимается, «всеобъемлющей прогностической наукой дизайна». В этот период – когда он начал читать лекции и опубликовал за свой счет первую книгу, – он приступил и к построению личного мифа.

В многочисленных все новых и новых изложениях миф становился все более проработанным. Также он приобрел значение в качестве рассказа, иллюстрирующего его идеи и раскрытые им связи, благодаря чему его мировоззрение можно было сделать понятнее для широкой публики, которую он стремился обратить в свою веру. Поскольку его намерение состояло в том, чтобы осчастливить человечество на веки вечные, всеобъемлющая прогностическая наука дизайна должна была опираться на столь разные дисциплины, как архитектура, картография, биология, экономика и космология. История его жизни помогла объединить все эти знания в сознании его аудитории.

Да и в его собственном сознании. Каждый раз, когда Фуллер пересказывал свой миф, он занимался тем, что заново формулировал свое мировоззрение, комбинируя свои идеи по-новому в каждой новой версии. Мифологизация самого себя была для него методом мышления. Мухлеж с автобиографией обеспечивал его интеллектуальной гибкостью.

Сам он был слишком большим ханжой, чтобы признать это. Он подчеркивал, что абсолютно честен. Снова и снова он рекламировал свою искренность, рассказывая во всех подробностях о попытке самоубийства и оправдывая свою чистосердечность тем, что он просто «морская свинка», как он сам себя называл. Его жизнь была «экспериментом, позволяющим выяснить, что такой маленький, бесполезный и неизвестный человек может на самом деле сделать во благо всего человечества»[2 - Разные вариации этого сюжета он приводил всякий раз, когда представлялась возможность. Столь же разные версии встречаются в его книгах и газетных пересказах его выступлений. Еще более лаконично он транслировал иллюзию скромности, требуя, чтобы каждый называл его Баки, как звали его в детстве.]. Кто угодно мог быть тем человеком, который стоял на берегу озера Мичиган. Любой мог добиться такого же успеха, что и он, если бы только укрепился в своей вере и если бы и правда принадлежал всей Вселенной.

Несмотря на многочисленные фактические нестыковки, личный миф Фуллера является его самой что ни на есть подлинной интеллектуальной биографией. Более того, поскольку не существует единой авторитетной версии – разные рассказы не сходятся друг с другом, – сегодня его идеи остаются такими же гибкими, как и при его жизни. Его прозрения и инновации могут бесконечно рекомбинироваться, представляясь со сменой глобальных обстоятельств в совершенно ином облике. Ревизия его мифа – вместе со всеми его историческими неточностями – играет ключевую роль в возрождении и модернизации его мышления. Именно по этой причине эта книга начинается с легенды, служащей основой для пересмотра идей и инноваций Фуллера в последующих главах. И легенда эта начинается в 1895 году, в старом городе Милтон, что в Массачусетсе.

II. Миф

Баки Фуллер был нескладным ребенком. Одна нога короче другой. В отличие от своей сестры, он страдал косоглазием и астигматизмом. Она говорила о вещах, которые он не мог видеть, поэтому думал, что она его разыгрывает. Чтобы не отставать, он стал придумывать всяких воображаемых существ.

Взрослые как-то задержались в детском саду, когда учитель попросил его соорудить дом из горошин и зубочисток. Он сделал его на ощупь. Вместо того чтобы собрать коробку, он построил цепочку состыкованных друг с другом тетраэдров. Он решил, что в силу их устойчивости они должны стать основой всей архитектуры в целом. Взрослые пытались поправить его, корректируя ему зрение.

Но очки не изменили его точку зрения. Он упрямо верил своему опыту, а не тому, что говорили другие. Зачем строить дома в виде хлипких кубов, как требовала традиция, когда метод проб и ошибок доказывал силу тетраэдров? В действительности Баки озадачивало почти все, во что верили взрослые. Особенно его ставили в тупик занятия по математике, на которых учителя рассуждали в невообразимо абстрактных категориях. Он, бывало, поднимал руку, когда учитель рисовал геометрические фигуры на доске. И спрашивал, из чего сделаны треугольники и насколько тяжелы квадраты. Он задавал вопросы об их температуре. Учителя обвиняли его в хулиганстве, но его любопытство было неподдельным.

Единственная передышка у него бывала летом, когда семья уезжала на остров у побережья штата Мэн. На Медвежьем острове не было ничего, кроме простецкой хижины. Дрова приходилось рубить топором, а воду качать насосом. Дрова были тяжелые, а вода холодной. Ничего абстрактного на Медвежьем острове не было.

Баки наслаждался физическим трудом, в том числе ежедневным путешествием на шлюпке за семейной почтой. Он совершал этот путь в одиночку, и многое узнал о приливах и навигации. Также он наблюдал окружающую его жизнь, из каковых наблюдений и возникла идея его первого изобретения – весла, конструкция которого в общих чертах была списана с реактивного движения медузы. Его механическая медуза была построена в виде перевернутого зонтика, который крепился к концу шеста, продеваемого через петлю на корме его лодки. Если такая медуза погружалась в воду, она открывалась, когда он толкал ее, и закрывалась, когда подтягивал обратно. Благодаря этому он смог покрывать значительное расстояние, затрачивая намного меньше усилий. Внезапно он понял, что эффективность – это вопрос конструкции и что природа не терпит расточительства.

Но изобретательство – не то дело, которым настоящий член семейства Фуллера должен был зарабатывать себе на жизнь. Фуллеры из Милтона были чиновниками и юристами. Его отец был торговцем. И когда Ричард Бакминстер Фуллер-старший умер (примерно тогда же, когда Баки исполнилось пятнадцать), карьера Баки была уже предопределена. Он должен был пойти в Гарвард, как и четыре предшествующих поколения Фуллеров, а потом вернуться и завести семью.

Чтобы Баки не мог пренебречь своими обязательствами, его дядя вызвал его на беседу. Старик сказал, что мир существует на основе принципов, установленных политэкономистом Томасом Мальтусом в 1798 году: в мире нет столько богатств, чтобы каждый мог преуспеть, причем по мере неизбежного роста населения ресурсов будет становиться все меньше и меньше. Чтобы добиться успеха в обществе и сохранить статус семьи, Баки должен не давать беднякам спуску.

Но в Гарварде он сам почувствовал себя бедняком. Большинство знакомых из интерната перестали с ним дружить; в полном соответствии с мальтузианскими принципами они посчитали, что у него слишком мало денег, чтобы принять его в свой клуб, а потому дружба с ним сократит их шансы на успех. Он решил попытать удачу в футбольном клубе, но сломал коленную чашечку. Все социальные перспективы рухнули, он стал пропускать занятия, а вечерами – гулять, бесцельно бродя по переулкам Бостона вместе с волкодавом своей сестры.

Собака служила Баки предлогом, чтобы знакомиться с танцовщицами. Он подводил экзотическое животное к черному входу в кабаре, притворяясь богачом, и заводил разговор. Самой большой его страстью стала местная звезда по имени Мэрилин Миллер. Он ухаживал за ней в Бостоне, а потом отправился за ней на Манхэттен, где решил доказать свои чувства, устроив попойку с шампанским для всего хора. За один вечер он просадил больше своего годового содержания. Также он по ходу дела пропустил зимние экзамены первого курса.

Это стало причиной для отчисления. Родственники помогли с финансами его бедной матери, но решили наказать его за неблагодарность. Его отправили в изгнание в заводской город в сельском Квебеке, где он должен был работать на текстильной фабрике.

Баки едва ли замечал там дефицит хорошеньких девушек. В качестве ученика слесаря-наладчика он начал наконец получать образование. Он работал долгие смены, чтобы понять, как собирать текстильные станки, поставляемые из Франции и Англии. Многие британские машины поступали с дефектами. Он жертвовал сном, по ночам пытаясь разобраться, как они должны работать, и со временем стал придумывать новые детали. Вносимые им исправления часто означали усовершенствование. Но его усердие вышло ему боком. Прознав про его успехи, родственники отозвали его домой и снова отправили в Гарвард.

В университете все повторилось, хотя теперь уже без Мэрилин Миллер и волкодава. Баки прогуливал занятия, его выгнали, он пошел работать и снова приступил к своему экспериментальному обучению. На этот раз это была работа на мясокомбинате компании Armour & Company. Он работал с трех часов утра до пяти вечера шесть дней в неделю, изучая всю систему транспортировки мяса со склада до рынка в Нью-Йорке. Логистические задачи просто завораживали его. Как и охлаждение – недавнее изобретение, которое привело к значительному сокращению порчи продукта, так что теперь больше людей могли хорошо питаться: пример технологии, которая противоречит мальтузианству.

По выходным Баки любил танцевать. На одной вечеринке на Лонг-Айленде, где жила семья его сестры, он танцевал с девушкой по имени Анн Хьюлетт. Это была дочь выдающегося нью-йоркского архитектора, с почти такой же знатной родословной, как и у Фуллеров. Поскольку Баки работал как раз на заводе компании Armour, что находился по обе стороны железнодорожной станции Лонг-Айленда, он стал часто ходить с ней на свидания. Каждый раз он тратил весь свой заработок на букет роз. Его щедрость произвела на нее впечатление. Они обручились.

Стояло лето 1916 года. Вудро Вильсон собирался на второй срок, обещая избирателям, что не допустит вступления Америки в войну. Но Германии было наплевать. Ее подводные лодки угрожали американцам. Баки распирало от патриотизма.

В армию его не приняли из-за зрения. Чтобы не потерпеть той же обиды от флота, он предложил семейное судно – сорокафутовый моторный катер под названием Wego – для патрулирования побережья Мэна. Поскольку это было первое судно, которое поступило во флот добровольцем, Баки назначили боцманом и приказали следить за подлодками.

Но он обнаружил совсем иное – геометрию Вселенной. Наблюдая за пузырями, создаваемыми винтами Wego, он вспомнил об учителях математики из своего интерната, которые учили его тому, что объем сферы нужно измерять при помощи числа ?. Также он вспомнил, что это иррациональное число, то есть дробь, которая никогда не заканчивается. Он спросил себя, как же при таких условиях природа вообще может создавать пузыри? Или она делает их приблизительно? Правила, которым учили его, получается, ошибочны. Сферы должны пониматься в категориях сил, которые их создают. В возрасте двадцати одного года Баки выяснил, что во Вселенной нет объектов. Геометрия описывает силы.

Этой идее суждено было определить мировоззрение Баки – как и все его будущие изобретения, – однако непосредственно в тот момент применить ее ему было некогда. 6 апреля 1917 года США вступили в Первую мировую войну. Двумя месяцами позже Баки женился на Анн. Wego вышел в отставку. Баки отправили в академию ВМФ в Аннаполисе проходить трехмесячный курс интенсивного обучения.

Программа вполне соответствовала его талантам и темпераменту. Морские офицеры обучались с полным погружением, чтобы уметь действовать на опережение, если в морских условиях цепочка командования вдруг порвется. Рекрутам преподавали географию и навигацию. Они учили логистику, баллистику и механику. Баки, пользуясь своими техническими способностями, стал офицером-связником на Атлантическом флоте. Он принимал участие в первых экспериментах с радио. Став свидетелем первых беспроводных передач между кораблем и самолетом, он уверился, что все технологии ускоряются, становясь более эффективными и более распространенными. И в то же время невесомыми. Радиотелефон сможет заменить тяжелые кабели. Сплавы позволят создавать более легкие и прочные машины. Технология означала, что можно будет делать больше, а тратить меньше. Прогресс подкрепляет сам себя. Знание казалось бесконечно возобновляемым источником, а мальтузианство – чем-то морально устаревшим.

Вернее, оно и правда могло бы устареть, если бы весь мир работал по образцу ВМФ. Выйдя в отставку после перемирия и вернувшись к жене и новорожденной дочери, Баки ужаснулся тому техническому разрыву, который существовал между армейской жизнью и гражданской. Он в отчаянии наблюдал, как его ребенок заболевает то одной болезнью, то другой. Александра переболела гриппом, пневмонией и спинальным менингитом, причем всех этих болезней, по его мнению, можно было бы избежать при более высоком уровне бытовой санитарии. Ее смерть в возрасте четырех лет укрепила его во мнении, что технику надо одомашнить, то есть перенести ее из области вооружений в сферу быта.

У его тестя появилась идея. Архитектора Джеймса Монро Хьюлетта раздражала неэффективность строительства. Все строилось на месте, для чего требовались услуги плотников и каменщиков, работавших с традиционными материалами. Поэтому-то хорошие дома были доступны далеко не всем. Хьюлетт планировал создать такую систему строительства, которая была бы дешевле и проще: кирпичи надо будет заменить блоками прессованных опилок, а сами блоки скреплять железобетоном. Он взял Баки в партнеры.