Бросай кости

Оборачиваюсь. Передо мной – молодой мужчина, но с длинными седыми волосами, перехваченными на затылке резинкой, из-за чего прическа напоминает не что иное, как конский хвост. Одет он в длинный красный плащ-пальто, руки облачены в красные перчатки. Лицо совершенно не соответствовало цвету его волос – я бы дал ему не более двадцати. Если бы не эти странные волосы…

Дверь в камеру закрывается сама собой.

Я пытаюсь дотянуться до винтовки, но она тут же отскакивает к дальней части стены, оказываясь за спиной этого мужчины. Телекинез? Он может двигать вещи силой мысли?

– Ты – новенький, да? – спрашивает он.

– Да, – глотаю я вставший в горле ком. – А ты еще кто?

Мужчина внимательно смотрел мне в глаза, затем перевел взгляд на Аллу. Его впалые щеки очерчивали границы его черепа.

– Я могу спасти ей жизнь, – он снова смотрит на меня, убирает руки за спину. – в обмен на кости.

– Я не идиот, – ухмыляюсь. – Самый последний пункт правил гласит…

– …что нельзя ни при каких обстоятельствах передавать свои кости кому бы то ни было другому, я помню.

Его голос пробирает до костей. Не до игральных костей, а тех, что внутри человеческого тела. Мне становится жутко от вида этого человека.

– Семь процентов, – констатирует он. – Она не покинет этот этаж. Так что либо ты оказываешь ей честь – и убиваешь, либо обрекаешь ее на долгие и мучительные страдания, пока проценты не опустятся до нуля. Либо… отдаешь мне свои кости. Третий пункт ты выполнять не будешь – я понял. И оставлять умирать тоже не станешь, потому что… любишь.

Я хмурюсь. В его лице есть нечто очень знакомое. Я его видел когда-то. Возможно, он выглядел иначе, но я его точно где-то видел. Может, когда он не был столь худым?

– Тогда остается последний вариант, – и винтовка вновь срывается с места и устремляется мне в руки.

– Как ты делаешь это?

– Научишься и не такому, – холодно говорит он. – Стреляй. Хочу посмотреть, как ее прекрасное лицо разлетится в разные стороны, а мозги окрасят стену. Стреляй именно в лицо, чтобы ей не было больно.

Я смотрю на нее, и не могу сделать то, что должен.

– Это всего лишь игра, Михаил, – произносит он, и я, вздрогнув, перевожу на него взгляд.

– Я не говорил своего имени.

Он молчит. Стоит и молча смотрит мне в глаза, все еще держа свои руки за спиной.

Целиться в него смысла нет. Да и незачем – он пока еще не сделал мне ничего плохого. А если на чистоту, то я бы, наверное, и не смог.

– Времени почти не осталось, – говорит этот человек, тяжело вздыхая. – Если не выстрелишь, то обречешь ее на страдания…

– Нет, – бросаю я оружие на пол. – Макс сказал, что когда здоровье опускается ниже десяти, шанс войти в Башню маленький, но не говорил, что его нет.

Я оборачиваюсь к мужчине, но его уже нет. Он попросту исчез.

Дверь отъезжает в сторону. За ней – Микаэлла и Макс. За их спинами вижу туповатое лицо Криса.

– Мог бы подождать, – говорит Макс и смотрит на Аллу. – Черт… вероятность будет семьдесят процентов. Ей придется кидать десятигранный кубик. Выпадет от восьми до десяти – и она останется здесь, Миша.

– Семьдесят процентов – это же неплохо, да? – спрашиваю я и тут же беру Аллу на руки. – Шанс неплохой.

Макс набирает полную грудь воздуха.

– А как ты смог закрыть дверь? – интересуется Микаэлла, замечая, что панель уничтожена.

– Потом расскажу, – обещаю я, вынося из комнаты Аллу. – Идемте к Башне.

2

Башня представляла из себя овальную металлическую комнату, расположившуюся в самом центре корабля. Ее первый этаж целиком помещался в корабле, а те этажи, что выше, уходили наверх и были вынесены как бы в космос.

Когда металлическая черная дверь отъехала в сторону, нашим глазам предстала большая круглая комната, почти полностью пустая. В самом ее центре стоял увесистый круглый стол с шестью стульями.

– Игра знала, что выберутся не все? – спрашиваю я.

– Нет, стульев просто столько, сколько человек доходит до комнаты. Их всегда столько, – объясняет Микаэлла. – Мы в прошлом году пришли к Башне втроем, а стульев было четыре. Так поняли, что есть еще один живой. Пошли его искать, нашли, но до Башни не дотащили – умер в дороге. Возвращаемся – стульев уже три.

Я подхожу к столу и усаживаю на один из стульев Аллу.

Она слегка приходит в себя, но видок у нее тот еще.

– Милая, давай, – прошу я. – Где твои кости?

– Милая? – переспрашивает Микаэлла.

Я поднимаю на нее взгляд.

– Что?

– Ты… назвал ее милой?

– Милой? – не понимаю я.

– Да, ты сказал «милая», – подтверждает Крис.

Джесс, вцепившаяся в плечо Макса, тоже кивает.

– Да нет, – улыбаюсь я. – Не мог я так сказать, вы что?

Макс пожимает плечом, свободным от Джессики, и идет к одному из стульев. Они садятся с ней рядом, оба достают кости. То же самое делает и Микаэлла с Крисом.

Алла очень медленно извлекает свои кубики из кармана, кладет их на стол.

Но их не два, как у всех, а три.

Прямо между двумя шестигранными лежит другой, более странный – с десятью гранями.

– Садись, Миша, – говорит Макс.