Пусть мертвый оживет

– Лучше прокатимся, – сказал он, решительно беря ее под руку и увлекая к машине.

Шофер распахнул дверцу, и они сели.

Утонув в мягких подушках, блондинка зашлась от восторга: сидишь, как на облаке!

Между тем человечек, не выпуская из левой руки свернутых в рулон денег, правой открыл отделанную орехом панель у себя под боком и достал золотой портсигар.

– Сигарету? – предложил он, едва взглянув на свою спутницу, и поднес ей диковинную зажигалку (чуть раньше он включил на панели какое-то небольшое устройство, и там вспыхнул красный ореол).

Когда она со вкусом затянулась, он сказал шоферу:

– Сделай небольшой круг, далеко не уезжай.

– Какое блаженство! – вздохнула девица, как только автомобиль плавно тронулся с места. – Я бы все отдала за такую машину!

Человечек хмыкнул.

– Поговорим о деле. Итак, ты знаешь Ролло?

Блондинка лихо стряхнула пепел на ворсистый ковер под ногами.

– Ролло не любит, когда о нем болтают. Я сильно рискую.

– А риск стоит денег, правильно я понимаю? Вот, возьми, может быть, так тебе будет спокойнее. – И он отсчитал десять фунтов.

Она поскорее сунула деньги в сумочку, не спуская глаз с тугого рулона в его руке.

– Да, знаю.

– Он хозяин «Позолоченной лилии»?

Она кивнула.

– Что это за клуб?

Девица секунду помедлила.

– Ну, в общем, это не просто ночной клуб. Туда приходят потанцевать. – Она задумчиво смотрела на тлеющий кончик сигареты и прикидывала, что бы еще такое сказать, не подставляя себя под удар. – У них хороший джаз-банд, – сообщила она. – Шикарное место, но пускают только своих. Если ты не член клуба, тебе вход закрыт. – Она метнула на собеседника быстрый взгляд и сразу отвела глаза в сторону. – По себе знаю, пыталась туда пройти. Даже членам клуба запрещено приводить с собой посторонних.

Человечек сидел нахохлившись, неподвижно сложив руки на золотом набалдашнике трости.

– Продолжай, – велел он умолкнувшей девице.

– А что продолжать? – Она инстинктивно прижала к себе сумочку. – Еще там можно поесть… Вступительный взнос заоблачный. Надо думать, Ролло не бедствует… – Последние слова прозвучали невнятно – ее воображение иссякло.

– Ты ничего мне не рассказала. Все это я и сам мог узнать: достаточно позвонить в клуб по телефону, – сварливо заметил человечек. – Я не привык бросать деньги на ветер. С этим клубом не все так просто, как ты тут изображаешь. Ну, что там не так?

– Не знаю, – насупилась она. – Ну, слышала я кое-что, не стану же я повторять, людей подводить, мало ли что говорят.

– Ты это к тому, что Ролло скупает краденое и приторговывает наркотиками?

Она фыркнула:

– Ну да, говорят.

Человечек, казалось, уже не слушал ее. Он ткнул в какую-то кнопку сбоку от себя и скомандовал в миниатюрный микрофон:

– Возвращаемся.

«Роллс-ройс» замедлил ход, остановился, сдал назад и развернулся в ту сторону, откуда приехал. Через несколько минут автомобиль вновь остановился возле прохода к Шеперд-Маркет.

– Отведешь меня в клуб, – распорядился человечек и вылез из машины.

Оказавшись возле шофера, который придерживал дверцу, пока они высаживались, блондинка почувствовала на себе его испытующий взгляд. И пока она со своим малорослым спутником шла по узкому полутемному проходу, ее не оставляло ощущение, что шофер смотрит ей вслед. Она не сумела бы объяснить, почему от этого взгляда ее пробрал озноб.

– Спасибо вам, миленький, за вашу щедрость. Идемте вон туда. Осторожно, не споткнитесь.

В тусклом свете уличных фонарей колыхались призрачные тени. Кое-где из дверных проемов выступали темные фигуры – в основном женские. Тут и там красный огонек сигареты указывал на присутствие кого-то невидимого во мраке. Несколько мужчин шатались взад-вперед, как будто сами не знали зачем, время от времени останавливаясь и обводя тротуар подозрительным взглядом.

Блондинка и человечек в длинном пальто пересекли площадь и свернули в темный переулок – настолько темный, что хозяин «роллс-ройса» остановился, опасаясь сделать следующий шаг.

Девушка включила фонарик, и кромешную тьму прорезал тоненький луч света. Они стояли в узком проходе, утыкавшемся в глухую кирпичную стену. Примерно посередине прохода была дверь. Луч фонарика высветил облупившуюся краску и ржавый дверной молоток.

– Это здесь, – сказала блондинка. – Если вас не пустят, я не виновата.

– Спасибо. Можешь идти. Большое спасибо.

Ролло – как звали его все без исключения – шел шестой десяток. Это был мужчина необъятных размеров: при великанском росте шесть футов четыре дюйма его так разнесло, что живот больше напоминал гигантское, сваренное всмятку яйцо, а руки и ноги – исполинские конусовидные шишки. Заплывшие жиром глаза смотрели то ласково, то строго, то злобно, то похотливо – на кого как. Над верхней губой красовались напомаженные усики, толстые пухлые пальцы не знали ни минуты покоя, словно лапки огромного паука-альбиноса.

Никто не сказал бы наверняка, чем занимается Ролло. Формально он числился владельцем и управляющим клубом «Позолоченная лилия». Но многие полагали, что ни одно темное дело не обходится без его участия. Одни говорили, будто Ролло контролирует «квартал красных фонарей» в районе Шеперд-Маркет. Другие – что он торгует крадеными автомобилями или что он вообще главный в стране скупщик краденого. Третьи намекали на доходы от наркотрафика, а четвертые нашептывали про убийства. Но все это были домыслы.

«Позолоченную лилию» недаром считали самым эксклюзивным клубом в Лондоне. В клубе состояло шестьсот человек – и все первостатейные пройдохи. Можно спорить о том, кто кого превзошел в искусстве обмана, но совершенно ясно, что ни один не запятнал себя честностью – таковых не было даже среди наиболее богатых и влиятельных из них. На разных полюсах клубного общества стояли оружейные бароны и сутенеры, популярные актрисы-травести и проститутки высокого класса (если слово «класс» применимо к данной категории). Между означенными полюсами человеческой деградации располагались автомобильные воры, мошенники «на доверии», настырные толкачи акций, светские клептоманки, шантажисты, наркодилеры и тому подобная публика. Над всеми безраздельно царил Ролло.

Клуб «Позолоченная лилия» размещался в просторном нарядном зале с обходной галереей-балконом наверху. Наверх допускались только избранные, фавориты хозяина, – там был его наблюдательный пост. Обычно Ролло появлялся вскоре после полуночи. Положив волосатые лапы на перила, он смотрел вниз на танцующих и жующих и размышлял: его глазки-щелочки светились от напряженной работы мысли.

Выглядел Ролло импозантно. Яйцевидная, гладкая, как бильярдный шар, голова покрыта красной турецкой феской; грузное тело облачено в черную визитку и черный жилет с белым кантом; воловья выя скрывается под черным атласным шейным платком; на массивных ногах серые в полоску брюки из камвольной шерсти, а ступни-ласты упрятаны в лакированные туфли.

Входя в зал, гость машинально поднимает взгляд на балкон, как бы спрашивая хозяина, не хочет ли тот потолковать с ним. Свое желание Ролло доносит с помощью призывного жеста, после чего немедленно удаляется в свой кабинет.

Но вам не следует тотчас подниматься к нему: другим совершенно незачем знать, что Ролло желает поговорить с вами. Как правило, разговор предполагает какое-то дело, а дела не терпят огласки. Поэтому разумнее сперва пройти к барной стойке в глубине зала, заказать себе виски и перекинуться парой слов с барменом, а потом, потягивая виски, еще какое-то время отрешенно наблюдать, как снуют по залу греки-официанты, разносящие дорогие яства. Только после этого можно неспешно двинуться по левому проходу между столами и пятачком танцпола. Возможно, стоит еще на минуту задержаться – послушать игру великолепного джазового квартета, в котором блистает чернокожий ударник-виртуоз. Наконец, с самым безразличным видом вы проскальзываете за черный бархатный занавес, скрывающий лестницу на балкон.

Вход на лестницу охраняет Бутч – высокий худой парень с бесстрастным лицом, одетый во все черное, включая черную ковбойскую шляпу и черную рубашку с шелковым галстуком: красные и желтые подковки на белом поле. Словно заправский киногангстер, Бутч стоит, прислонившись спиной к стене, и ковыряется в зубах зубочисткой. Вы киваете Бутчу, который и ухом не ведет, и спокойно поднимаетесь по лестнице. Если бы ваш визит к Ролло был нежелателен, Бутч преградил бы вам дорогу и своим тихим американским голосом, от которого мурашки бегут по коже, велел бы вам возвращаться назад, в ресторан.

Кабинет у Ролло шикарный: дубовые панели, встроенное освещение, толстые персидские ковры, представительный письменный стол со стеклянной столешницей, дорогие аксессуары, глубокие кресла, обитые зеленой кожей, и огромный диван.

Ролло восседает за столом. На его лице блуждает сонное выражение, между двумя рядами крупных желтых зубов торчит толстенная сигара. Сколько бы раз вы ни наведывались в кабинет Ролло, бумаг на столе не увидите. Он просто сидит за письменным столом, сложив руки на зеленом бюваре, и смотрит на вас так, будто ваше появление для него полная неожиданность.

Спиной к камину стоит Селия. Говорит она мало, но ее дивные глаза все примечают и, пока вы находитесь в кабинете, ни на миг не отрываются от вашего лица.