Карьера убийцы

Мужчина остановился у входа, раздвинув руками створки дверей. Помятая, засаленная шляпа скрывала его глаза. Джордж увидел поношенный, не слишком чистый пиджак, истасканные штаны, стоптанные туфли. Бармен автоматически протянул руку и прикрыл миску с бесплатным ланчем.

Еще один бродяга, подумал он.

Неуверенной походкой, чуть прихрамывая, незнакомец вошел в салун. Оглядел троицу, которая не замечала его. Мужчины все еще трепались о девчонке. Джордж перегнулся через стойку и плюнул в медную плевательницу. Выразив этим свое отношение к чужаку, он выпрямился и снова стал полировать бокал.

– Моя фамилия Диллон, – медленно произнес мужчина.

– Мне она ни о чем не говорит. Что вам надо? – сказал Джордж.

– Дайте стакан воды, – выдавил из себя Диллон.

– Здесь не подают воду, – с враждебностью на лице отозвался Джордж.

– Но мне ты ее дашь, – сказал Диллон. – Слышишь, сопляк? Я попросил воду.

Джордж протянул руку к спрятанной под стойкой бейсбольной бите, но Диллон внезапно сдвинул шляпу на затылок и подался вперед.

– Не затевай ничего, – предупредил он бармена.

Холодные черные глаза, смотревшие на Джорджа, заставили бармена вздрогнуть. Он резко отдернул руку от биты. Диллон продолжал смотреть на него.

Атлетически сложенный Джордж не отличался избытком храбрости. Время от времени ему приходилось пользоваться битой. Он делал это без колебаний. Но этот бродяга испугал его. Джордж понял, что грубость не приведет ни к чему хорошему.

– Вот тебе вода, и проваливай отсюда.

Он толкнул бутылку с водой в сторону Диллона.

Троица за столом перестала сплетничать о дочери Хогана. Мужчины повернули голову.

– Господи! Еще один бродяга! – произнес Фридман.

Джордж покрылся испариной. Он прошел вдоль стойки, приблизился к Фридману и предостерегающе покачал головой.

Диллон приложился к горлышку бутылки, отхлебнул воды.

Чувствуя себя уверенно благодаря присутствию двух своих приятелей, Фридман заявил:

– От этого типа дурно пахнет. Выставь его отсюда, Джордж.

Диллон опустил бутылку на стойку и повернул голову. Его лицо, точно вылепленное из белой глины, поразило Фридмана.

– Ты когда-нибудь нарвешься на пулю темной ночью, – процедил сквозь зубы Диллон.

Фридман струхнул не на шутку. Отвернувшись, он заговорил с Уолкоттом.

И тут в баре появился Эйб Голдберг. Ему было около шестидесяти. У Эйба был крупный, с горбинкой нос и маленькие глаза-буравчики. Уголки его рта, опущенные вниз, придавали лицу Эйба добродушное выражение. Кивнув Джорджу, он попросил имбирного эля. Диллон пристально посмотрел на Голдберга. Одежда Эйба была поношенной, но на его шее висела массивная золотая цепочка. Диллон с интересом поглядел на нее. Потом их глаза встретились.

– Вы тут недавно? – спросил Эйб.

– Это не твоя забота, – отозвался Диллон и заковылял к выходу.

Эйб посмотрел на него, вздохнул и поставил бокал на стойку, затем подошел к Диллону.

– Если вы голодны, – сказал Голдберг, – зайдите в лавку, это через дорогу. Моя жена вас накормит.

Диллон изучающе уставился своими холодными глазами на Эйба:

– Пожалуй, я так и сделаю.

Трое мужчин, сидевших за столом, а вместе с ними и Джордж, проводили взглядами вышедшего из салуна Диллона.

– Это плохой человек, – сказал Фридман. – В нем есть что-то очень неприятное.

Джордж промокнул лицо платком. Он обрадовался уходу Диллона.

– С этими бродягами надо быть осторожным, мистер Голдберг, – сказал он. – От них всего можно ожидать.

Осушив бокал, Эйб покачал головой.

– Это не плохой человек. Он просто голоден, – сказал Голдберг.

Выйдя на улицу, Эйб скрылся в лавке.

Голдберг гордился своей лавкой. Она и правда была хороша. Там продавалось почти все, правда по чуть завышенным ценам. Но это устраивало покупателей. Все под одной крышей. Можно немного переплатить, чтобы не таскаться по жаре из одного магазина в другой. Эйб получал неплохой навар. Он не расшвыривал деньги и не хвастался ими. Он относил их в банк и помалкивал. Эйба в городе любили. С ним можно было торговаться, и если у покупателя хватало терпения, в конце концов Эйб сбавлял цену. Лавка Эйба была единственной в городе, где можно было поторговаться. Иногда людям нравится это делать.

Войдя в прохладную лавку, Эйб почуял гамму разнообразных запахов и улыбнулся. Его жена, которая была чуть старше Эйба, поприветствовала мужа, тряхнув черными кудряшками. Миссис Голдберг была тучной женщиной с расплывшимися под мышками пятнами пота, но это не мешало Эйбу любить свою супругу.

– Голдберг, – сказала она, – зачем ты прислал сюда этого бродягу? Что за идея?

Эйб пожал узкими плечами и развел руки в стороны.

– Он проголодался, – ответил Голдберг. – Что еще я мог сделать?

Он поднял доску и прошел за прилавок. Похлопал своей маленькой ручкой по массивному предплечью жены.

– Мы ведь тоже знаем, что такое голод, – тихо добавил он. – Выручи его, Рози.

Она кивнула:

– Вечно одно и то же. Эти бродяги протоптали к тебе дорожку. Простофиля ты, Голдберг, вот что я тебе скажу.

Ее добрая, сердечная улыбка радовала Голдберга.

– Суровая ты женщина, Рози.

Он снова похлопал ее по руке.

Когда Эйб появился на кухне, мрачный Диллон сосредоточенно поглощал пищу. Он исподлобья взглянул на лавочника, не поднимая головы, склоненной над тарелкой, и снова уставился на еду.