Улисс

– Греки! – повторил он. – Кюриос! Сияющее слово! Гласные, которых не знают семиты и саксы.[421 - Гласные, которых не знают семиты и саксы – гласная «ипсилон» в слове «кюрие» имеет лишь неточные соответствия в латинском (английском) и еврейском алфавитах.]Кюрие! Лучезарность разума. Мне бы следовало преподавать греческий, язык интеллекта. Кюрие элейсон! Строителям клозетов и клоак никогда не быть господами нашего духа. Мы наследники католического рыцарства Европы[422 - Католического рыцарства Европы… – наполеоновская Франция, флот которой разбит был при Трафальгаре, не была католическим государством.], которое пошло ко дну при Трафальгаре, и царства духа – а это вам не imperium, – которое потонуло вместе с флотом афинян при Эгоспотамах[423 - При Эгоспотамах в 405 г. до н. э. афинский флот потерпел решающее поражение от Спарты.]. Да-да. Они потонули. Пирр, обманутый оракулом, совершил последнюю попытку повернуть судьбы Греции. Верный обреченному предприятию.[424 - После итальянской кампании Пирр вел неудачную войну против Спарты, однако комментаторы Джойса расходятся в том, какую из его неудач можно приписать обману оракула. Читатель может сделать собственный выбор по Плутарховой биографии Пирра.]

Он отошел к окну.

– Они выходили на бой, – продекламировал мистер О’Мэдден Берк тусклым голосом, – и гибли они неизменно.[425 - Они выходили на бой, и гибли они неизменно – эпиграф к книге Мэтью Арнольда «Очерки кельтской литературы» (1867). Здесь развивалась отраженная в речи Макхью теория о том, что кельтам, и в частности ирландцам, присущи духовность и высокая культура, однако примат воображения обрекает их быть неудачниками в мире практики; у англосаксов же прямо противоположный склад натуры. Позднее эта строка дала название стихотворениям Йейтса (1892) и Шемаса О’Шила (1911).]

– У-у! Ох-хо-хо! – негромко взрыдал Ленехан. – Получил кирпичом в самом конце представления. Бедняга, о бедняга, бедняга Пирр!

Потом он стал нашептывать в ухо Стивену:

ЛИМЕРИК ЛЕНЕХАНА

Вот ученый профессор из Дублина.
Протирает очки он насупленно.
Но успел он напиться,
И в глазах все двоится,
Так что труд его – даром погубленный.

В трауре по Саллюстию[426 - В трауре по Саллюстию – острота Гогарти по поводу обычного наряда Хью Макнила, черного и неопрятного. Саллюстий, Гай Крисп (86–34 до н. э.) – римский историк.], как выражается Маллиган. У которого мамаша подохла.

Майлс Кроуфорд сунул листки в карман.

– Ладно, пойдет, – сказал он. – Остальное потом прочту. Все будет в порядке.

Ленехан протестующе замахал руками.

– А как же моя загадка? – сказал он. – Какая опера страдает хромотой?

– Опера? – Сфинксоподобное лицо мистера О’Мэддена Берка еще более озагадочилось.

Ленехан объявил торжествующе:

– «Роза Кастилии». Уловили соль? Рожа, костыль. Гы!

Шутливо ткнул он мистера О’Мэддена Берка под селезенку. Мистер О’Мэдден Берк откинулся манерно назад, на свой зонтик, и сделал вид, будто задыхается.

– Помогите! – выдохнул он. – Мне дурно.

На носки привстав, Ленехан немедля принялся обмахивать лицо его шелестящими листочками.

Профессор, возвращаясь на место мимо подшивок, тронул легонько рукою распущенные галстуки Стивена и мистера О’Мэддена Берка.

– Париж в прошлом и настоящем. Вы выглядите как коммунары.

– Как те парни, что взорвали Бастилию, – сказал Дж. Дж. О’Моллой с мягкой иронией. – Или, может, это как раз вы с ним пристрелили генерал-губернатора Финляндии? Судя по виду, вы бы вполне могли. Генерала Бобрикова.[427 - Николай Иванович Бобриков (1857–1904) – генерал-губернатор Финляндии в 1898–1904 гг., убитый утром 16 июня 1904 г. финским террористом.]

ОМНИУМ ПОНЕМНОГУМ

– Мы еще только собирались, – отвечал Стивен.

– Соцветие всех талантов, – сказал Майлс Кроуфорд. – Юриспруденция, древние языки…

– Скачки, – вставил Ленехан.

– Литература, журналистика.

– А будь еще Блум, – сказал профессор, – тогда и тонкое искусство рекламы.

– И мадам Блум, – добавил мистер О’Мэдден Берк. – Муза пения. Любимица всего Дублина.

Ленехан громко кашлянул.[428 - Ленехан громко кашлянул. – Ленехан намекает на свое приключение с Молли, рассказываемое им в эп. 10.]

– Гм-гм! – произнес он, сильно понизив голос. – Глоток свежего воздуха! Я простудился в парке. Ворота были отворены.

ВЫ ЭТО МОЖЕТЕ!

Редактор положил Стивену на плечо нервную руку.

– Я хочу, чтобы вы написали что-нибудь для меня, – сказал он. – Что-нибудь задиристое. Вы это можете. Я по лицу вижу. В словаре молодости…[429 - В словаре молодости нет такого слова, как неудача, – реплика из пьесы англ. драматурга и романиста Э. Бульвер-Литтона «Ришелье, или Заговор» (1838).]

По лицу вижу. По глазам вижу. Маленький ленивый выдумщик.[430 - По лицу вижу… выдумщик – почти буквальная цитата из «Портрета художника в юности» (гл. 1). Стивен вспоминает случай в Клонгоузе: когда он разбил очки и не мог работать, учитель о. Долан, заподозрив хитрость, несправедливо наказал его; но он пожаловался ректору о. Конми и был им поддержан. Случай (бывший с Джойсом в реальности) остался травмой в сознании Стивена, и он снова вспомнит его в эп. 9 и 15.]

– Ящур! – воскликнул редактор с презрительным вызовом. – Великое сборище националистов в Боррис-ин-Оссори[431 - Боррис-ин-Оссори – древний исторический город к югу от Дублина, где в 1843 г. О’Коннелл организовал огромный митинг за отмену Унии. В 1904 г. националисты пытались возобновить стратегию О’Коннелла.]. Сплошная дичь! Надо таранить публику! Дайте-ка им что-нибудь задиристое. Вставьте туда нас всех, черт его побери. Отца, Сына и Святого Духа и Дристуна Маккарти[432 - Дристун Маккарти – прозвище одного из сотрудников «Фрименс джорнэл».].

– Мы все можем доставить пищу для ума, – сказал мистер О’Мэдден Берк.

Стивен, подняв глаза, встретил дерзкий и блуждающий взгляд.

– Он вас хочет в шайку газетчиков, – пояснил Дж. Дж. О’Моллой.

ВЕЛИКИЙ ГАЛЛАХЕР

– Вы это можете, – повторил Майлс Кроуфорд, подкрепляя слова энергичным жестом. – Вот погодите. Мы парализуем Европу, как выражался Игнатий Галлахер, когда он мытарствовал, подрабатывал маркером на бильярде в отеле «Кларенс». Галлахер, вот это был журналист. Вот это перо. Знаете, как он сделал карьеру? Я вам расскажу. Виртуознейший образец журнализма за все времена. Дело было в восемьдесят первом, шестого мая, в пору непобедимых, убийства в парке Феникс, я думаю, вас тогда еще и на свете не было. Сейчас покажу.

Он двинулся мимо них к подшивкам.

– Вот, глядите, – сказал он, оборачиваясь, – «Нью-Йорк уорлд» запросил специально по телеграфу. Припоминаете?

Профессор Макхью кивнул.

– «Нью-Йорк уорлд», – говорил редактор, приходя в возбуждение и двигая шляпу на затылок. – Где все происходило. Тим Келли, или, верней, Кавана, Джо Брэди и остальные. Где Козья Шкура правил лошадьми. Весь их маршрут, понятно?[433 - Дело было в восемьдесят первом… – Убийство в Феникс-парке было 6 мая 1882 г… Тим Келли, Джо Брэди – его исполнители, Майкл Кавана и Джеймс Фицхаррис по прозвищу Козья Шкура ожидали в кебах и увезли в них участников. Главные участники были в кебе Каваны, ехавшем окольной дорогой, которую верно описывает ниже Кроуфорд. Фицхаррис был приговорен к пожизненному заключению, но освобожден условно в 1902 г. Он не был содержателем «Приюта извозчика», но имел занятие, отводимое Джойсом Гамли: сторожил груды камня для мостовых. Трюк с шифрованным сообщением маршрута «непобедимых» был реально проделан Фредом Галлахером, прототипом Игнатия.]

– Козья Шкура, – сказал мистер О’Мэдден Берк. – Фицхаррис. Говорят, теперь он «Приют извозчика» держит у Баттского моста. Это мне Холохан сказал. Знаете Холохана?

– Прыг-скок, этот, что ли? – спросил Майлс Кроуфорд.

– И Гамли, бедняга, тоже там, так он мне сказал, стережет булыжники для города. Ночной сторож.

Стивен с удивлением обернулся.