Дом Судьбы

Корнелия обходит Тею, распускает ей волосы, обмакивает пальцы в восковую помаду и плотно накручивает на указательный передние пряди, чтобы те лежали плавными локонами, а не съеживались. Затем цокает языком.

– Ох уж эта погода. Сперва туман что творит, а потом тепло! Мы же только вчера их обработали.

– Просто завяжи их сегодня, – нетерпеливо просит Тея. – Спрячь под чепец, мне нужно идти.

– Я могла бы тебя сопроводить.

Корнелия собирает волосы Теи так умело, что почти не следит за руками. Иногда Тея думает, что ее волосы для Корнелии – это вызов, который ей лично бросил целый мир.

– Нет, – говорит Тея. – Я, конечно, хотела бы, чтобы ты пошла со мной. Но разве ты не желаешь обсудить с тетей Неллой грядущий ужин?

– Какой он? – Корнелия хмурится, заправляя последние прядки и крепко завязывая чепец.

– Кто?

– Этот Якоб.

– Ох. Не знаю. Уверена, мы выясним. – Тея берет Корнелию за руку, сжимает ее. – Всего один твой превосходный ужин все раскроет, обещаю. А потом этот человек уйдет.

– В этой семье заключают друг с другом странные сделки, – вздыхает Корнелия.

* * *

Тетя Нелла отдыхает в своей спальне – небось зализывает раны, хотя пострадала?то Тея. Отец в кабинете. Тея проходит мимо его открытой двери: отец погружен в мысли, держа перо наготове, и переворачивает страницы семейного гроссбуха. Если тетя Нелла говорит о деньгах правду, как долго они еще протянут? Все, что у них есть, – это дом и подорванная репутация, которую Тея должна восстановить и возвести к такой славе, которой никогда не знала.

Корнелия выгладила платье Ребекки и сбрызнула его лавандовой водой. Оно как новенькое. Тея заворачивает его в запасной плащ и открывает тяжелую входную дверь. Больше, наверное, ей не надеть такое платье, как у Джульетты на балу Капулетти. Тея должна признать, что это было волнующе – сиять столь ярко, притягивать столько взглядов, как осуждающих, так и нет. Вчера она выглядела потрясающе, и единственное, о чем сожалеет, – это что рядом не было того единственного человека, которому она хотела бы показать свое мимолетное величие. Но Тея все ему расскажет, и он нарисует ее образ пред мысленным взором.

Предвкушение встречи с Вальтером придает ей сил, и Тея выходит на холодный воздух. Канал в это время года не назвать оживленным – мало барж, мало пешеходов. Те, кто на воде или спешит по дорожкам, пригибают голову от ветра. Сейчас не время слоняться без цели. Торжеств в ближайшие недели не будет. Весенний сбор урожая еще не скоро, а летние празднества – и подавно.

Но, повернувшись к дому спиной, Тея исполняется надежды. Она никогда не бывала за пределами города, и все же время от времени ее охватывает уверенность, что однажды она вырвется из этих узких улочек с длинными узкими домами. Однажды для нее канал выйдет в море. История ее семьи – это не ее история, как бы они на этом ни настаивали.

Тея так поглощена мыслями, что наступает на сверток, оставленный на верхней ступеньке каменной лестницы. Девушка отскакивает назад, быстро поднимая ногу. Сверток размером в половину ее ботинка, из простой коричневой бумаги, перевязан бечевкой. Изумленная Тея видит в его верхнем правом углу свое полное имя, аккуратно выведенное черными заглавными буквами. Еще никто и никогда ей ничего не посылал. Тея не колеблясь берет сверток в руки. Он легкий, плотный, и от удивления у Теи покалывает кончики пальцев.

Если вернуться и открыть сверток в относительном тепле холла, Корнелия спросит, что это. Или, того хуже, тетушка или отец. Тея оглядывается по сторонам в поисках человека, который, как ей кажется, только что доставил сверток. Но никого не видать.

Тея закрывает дверь и прислоняется к ней на холоде. Кладет золотое платье на ступеньку, чтобы разорвать бумагу. Увидев, что лежит внутри, девушка ахает от восторга. Невероятно, как такое может быть, и все же глаза не лгут.

Это Вальтер, миниатюрный и совершенный до мельчайших деталей. Его превратили в необыкновенную крошечную куколку, и она помещается у Теи в ладони.

Пораженная, Тея впитывает каждую черточку лица возлюбленного, его рук, ботинок. Впрочем, легко добиться совершенства в миниатюре, когда мужчина и так идеал. Но эта куколка – нечто особенное. Вот он, ее Вальтер, с темно-русыми волосами до плеч, колкой щетиной, голубыми глазами, в которых блестит веселье, волевым подбородком. Губы сжаты, и трудно сказать, улыбается он или ухмыляется. Это единственное, что омрачает шедевр в ладони Теи. Словно Вальтер до сих пор скрывает истинное счастье, и задача Теи – его отыскать. Одет Вальтер в свой рабочий халат и, словно крошечное копье, сжимает в правом кулаке кисточку. Кончик ее обмакнут в краску, алую, как кровь, как земляника, как жизнь. В левой руке Вальтера – палитра, но она лишена цветов. Лишь пустое, голое дерево.

Наверняка это подарок от самого Вальтера. Лишь подлинный мастер был способен создать такую вещицу и думать при этом о Тее. Но когда она сжимает его широкие плечи чуть сильнее, то вдруг понимает, что куколка не вырезана из дерева, а отлита из воска. Неужели Вальтер умеет работать и с этим материалом? Способны ли его крупные руки изготовить столь крошечную кисточку, палитру размером не больше монеты? Действительно ли он сшил миниатюрный халатик? «Ну разумеется, – говорит себе Тея. – Талантам Вальтера нет предела».

Это ключ к сокровищу, приглашение отправиться на поиски его настоящего. Тея переворачивает куколку в поисках записки – «встретимся у меня дома» или еще какого?нибудь указания. Но там ничего нет. Лишь кукольный Вальтер, к которому она нежно прикасается. Тея приподнимает халат, ожидая увидеть исподнее, но под ним Вальтер обнажен. Девушка зачарованно смотрит на эту наготу, на прекрасное тело, отлитое вдумчиво и умело, с глубоким вниманием, анатомическим, но в то же время эстетичным.

«Лишь он был способен создать эту куколку, – думает Тея. – Никто не мог увидеть его в первозданной чистоте, каким он видит себя сам». Подарок приводит Тею в восторг, однако в то же время вызывает смущение, будто она прикоснулась к чему?то запретному. Вот так стоять, на холоде, разглядывая обнаженную красоту Вальтера… Он тайно преподнес ей в дар всего себя. Тея быстро оборачивает его драгоценное тело в бумагу и прячет в карман. Миниатюра – это, конечно, хорошо, но Тея жаждет настоящего Вальтера, и она его заполучит.

VIII

Подкупив охранника у черного хода Схаубурга парой стюверов, чтобы пропустил ее, Тея находит Вальтера в мастерской. Когда дверь открывается, Вальтер не отрывается от работы над нарисованной пальмой, лишь бросает через плечо, жестко и раздраженно:

– Я просил оставить меня в покое.

– Это я, – произносит Тея.

Вальтер поворачивается, от недовольства не осталось и следа.

– Тея? Вот сюрприз… я думал, ты не выберешься раньше среды.

– Мне нужно вернуть Ребекке платье.

Тея ждет, что Вальтер спросит о подарке на пороге, но этого не происходит. Она запирает дверь, чтобы им никто не помешал.

– Ах. Платье. И как прошло представление у Саррагон?

Тея вешает наряд на спинку стула и обхватывает плечи Вальтера руками. Она хочет поговорить о миниатюре, достать куколку и полюбоваться ею вместе с ним, похвалить Вальтера за его изобретательность, игривость, сказать, что она, Тея, примчалась сюда вовсе не из-за платья, а на его зов.

– Бал был ужасен.

– Поверить не могу.

– Полным-полно надушенных матрон. Старики в париках. Повсюду ананасовый джем. Пот и отчаяние незамужних.

Вальтер смеется, обнимая Тею за талию.

– Божественно. И ты их ослепила, ангел мой?

Тея вспоминает, как Клара Саррагон оглядывала ее с головы до ног. Как Элеонор и Катарина хихикали над ее платьем, прикрываясь ладонями. Как Якоб ван Лоос появился из ниоткуда и спас тетю Неллу. Как она поймала на себе ее взгляд, в котором восхищение мешалось с завистью.

– Уверена, что нет.

– В таком?то платье?

– Все, кто там был, – фальшивки.

Вальтер вскидывает брови:

– Фальшивки?

– Я видела более искрение представления в этих стенах. Притворяться все время так утомительно.

– И в чем же заключалось твое притворство?

– Что я хотела быть где угодно, только не там.

Вальтер пропускает ткань платья между пальцами.

– Надень его для меня.