Темная ложь

Темная ложь
Джена Шоуолтер

Владыки Преисподней #6
Много веков назад двенадцать бессмертных воинов божественной стражи, украв и открыв ларец Пандоры, выпустили на свободу заточенное в него древнее зло. В наказание за это они вынуждены носить в себе демонов. Гидеон, бессмертный воин, одержимый демоном Лжи, испытывает тяжкие страдания всякий раз, когда говорит правду, и при этом способен безошибочно отличать истину от обмана. Однажды его собратья-воины доставляют в крепость пленницу по имени Скарлет, также одержимую демоном, и она называет себя женой Гидеона. Красавица и впрямь кажется ему смутно знакомой, но память его не сохранила ни того, как он женился на ней, ни близости с ней. Однако Гидеон очень хочет все вспомнить. Столь же сильно, как хочет ее саму. Ради будущего с ней он готов рискнуть всем. Однако правда оборачивается реальной угрозой его любви.

Джена Шоуолтер

Темная ложь

Gena Showalter

THE DARKEST LIE

The Darkest Lie

Copyright © 2008 by Gena Showalter

«Темная ложь» © «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2018

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Пролог

Гидеон опустил взгляд и посмотрел на женщину, лежавшую в постели, на белье из небесно-голубого хлопка. Его жену. Может быть… Ее чувственное лицо обрамляли волосы цвета чернил, а длинные ресницы отбрасывали тени на щеки. Одна рука спящей с расслабленными пальцами, ногти на которых были покрыты синим лаком, блестевшим в золотистом свете лампы, покоилась над ее головой. Женщина могла похвастаться идеальной формы и размера носом, упрямым подбородком и самыми пухлыми и яркими из всех, которые Гидеон когда-либо видел, губами. «А ее тело… О, боги… – пронеслось в его голове. – Может, именно из-за этих как будто созданных для греха изгибов она носит имя Скарлет?» Округлая грудь, нежный изгиб талии, женственные бедра, длинные стройные ноги… Спящая женщина, казалось, была создана для соблазна, для обольщения.

Гидеон не сомневался, что перед ним самая очаровательная из всех существующих женщин. Настоящая спящая красавица. «Только если я поцелую эту красавицу, – мысленно сказал он себе, – она сейчас же проснется». Воин удовлетворенно улыбнулся. Одного взгляда на эту женщину было достаточно для того, чтобы понять: под белоснежной кожей скрывается горячее пламя, способное погрузить мужчину в пучину страсти. Правда, большинство мужчин не подозревали, что, как и в Гидеоне, внутри Скарлет живет демон. «Разница в том, – подумал он, – что я заслужил своего демона, а она – нет».

Когда-то очень давно Гидеон помог друзьям украсть и открыть ларец Пандоры, и скрывавшееся в нем зло вырвалось наружу. «Да уж, – подумал он. – Это была ошибка». Сам Гидеон не считал ее такой уж фатальной. Но боги думали иначе и в наказание вселили в каждого из воинов по демону. В итоге и Гидеон, и его друзья обрели новых приятелей, таких как Смерть, Бедствие, Насилие, Болезнь и т. д. Правда, демонов оказалось больше, чем воинов, поэтому остальных боги решили вселить в бессмертных узников Тартара, места, где Скарлет провела всю свою жизнь. В итоге Гидеон стал одержим демоном Лжи, а Скарлет – демоном Ночных Кошмаров.

Гидеон всегда считал, что ему достался несчастливый жребий. Скарлет всего лишь спала как убитая и вторгалась в людские сны, а он не мог произнести ни одного правдивого слова, не испытав при этом ужасных страданий. Если Гидеон решался сказать красивой женщине о том, что она миловидна, он тотчас же падал в агонии. Страшная боль пронизывала все его тело, а по венам, казалось, текла кислота, лишая его сил, а то и воли к жизни. Вместо этого ему приходилось говорить, что встретившаяся ему женщина уродлива. Конечно, большинство представительниц прекрасного пола заливались слезами и бежали прочь от Гидеона. Зато у него сформировался иммунитет к женским слезам. «Но как поступит Скарлет? – спрашивал себя воин. – И тронут ли меня ее слезы?»

Гидеон протянул руку и провел пальцем по щеке спящей, ощутив нежную теплую кожу. «Вдруг я ей безразличен и она посмеется надо мной? Вдруг она попытается перерезать мне глотку? Поверит мне? Или назовет лжецом? А может, удерет, как и все остальные?» От одной мысли о том, что он может причинить Скарлет боль, разозлить ее или потерять, ему становилось не по себе.

Гидеон опустил руки и сжал кулаки. «Может, стоит сказать ей правду, похвалить ее?» – подумал он, хотя и знал, что не сделает этого. «Совершишь эту ошибку единожды, – говорил он себе, – значит, ты дурак. Решишь попытаться еще раз, и станешь доказательством теории Дарвина».

Однажды он совершил эту ошибку. Охотники, самые страшные враги Гидеона, поймали его и сказали, что убили Сабина – воина, одержимого демоном Сомнения, которого Гидеон любил как родного брата, ведь он мог врезать так сильно, как никто другой. В итоге Гидеон сорвался и стал кричать, как ненавидит охотников и с каким удовольствием перебьет их всех. В правдивости каждого из этих слов Гидеон мог поклясться, и ему было безразлично, сколько лет или столетий уйдет на выполнение обещания. Он действительно собирался претворить свои угрозы в жизнь, и тотчас же понес наказание. Скорчившийся от нестерпимой боли на полу, он стал прекрасной мишенью, и охотники отвели на нем душу. Жестоко избив воина, они развлекались тем, что загоняли иглы ему под ногти, пытали током. Затем, вырезав у него на спине знак бесконечности – свой символ, отрубили Гидеону обе руки. Он всерьез думал, что ему пришел конец, но на выручку подоспел живой и невредимый Сабин, который, уложив, как водится, всех вокруг, освободил друга и отнес домой.

Немало воды утекло, прежде чем руки Гидеона полностью восстановились. Но когда это наконец случилось, воин горел жаждой мести, она стала для него самым важным делом. И вдруг его друзья поймали эту женщину, Скарлет, которая заявила, что Гидеон – ее муж, и его приоритеты слегка изменились. Воин не помнил ни ее саму, ни тем более их свадьбу, но ее образ, ее черты иногда возникали перед его мысленным взором на протяжении всех минувших тысячелетий. Почти каждый раз, переспав с женщиной, он не испытывал подлинного удовлетворения, потому что был переполнен желанием кого-то или чего-то, чему не мог найти имени. Поэтому утверждение Скарлет нельзя было запросто отмести, хотя Гидеон был бы рад это сделать – ему меньше всего хотелось жить с мыслью, что он покинул женщину, которую поклялся защищать, наслаждался другими, пока его жена страдала из-за того, что кто-то надругался над его памятью.

Он требовал от Скарлет объяснений, но она уперлась и больше ни слова не добавила к тому, что уже сказала. Как и когда они познакомились, любили ли друг друга, были ли счастливы в браке, почему расстались – все это оставалось для Гидеона покрыто тайной. Ее молчание он мог понять. Женщина жила в замке Владык в качестве заложницы. Гидеон не так давно сам побывал в плену у охотников и был столь же неразговорчив, даже когда ему рубили руки. После долгих размышлений он придумал, как развязать Скарлет язык, – надо увезти ее из крепости. Хотя бы ненадолго. Хотя бы до тех пор, пока он не получит ответы на все интересующие его вопросы.

Этим утром Гидеон привел свой план в исполнение. Пока его предполагаемая жена спала, полностью утратив связь с внешним миром, он похитил ее и перевез в отель в центре Будапешта. Теперь у него было все, чего он желал. Оставалось только дождаться, когда Скарлет проснется…

Глава 1

Несколькими часами ранее…

«Ну что ж, поехали», – подумал преисполненный решимости Гидеон, шагая по недавно отремонтированным коридорам крепости. Демон Лжи довольно заурчал у него в голове. Им обоим нравилась Скарлет, хотя и по разным причинам. Гидеона привлекали ее внешность и острый язычок. А демон… что нравилось демону – оставалось тайной. Гидеон лишь знал, что тот урчит от удовольствия каждый раз, когда женщина открывает красивый, сулящий райское блаженство ротик. Обычно демон так реагировал на патологических лгунов, с той лишь разницей, что в данном случае он понятия не имел, врет Скарлет или говорит правду. Это, разумеется, злило Ложь, и свое раздражение он вымещал на носителе, цепляясь к каждому его слову, превращая его жизнь в ад. Теперь Гидеон не мог даже называть друзей их собственными именами.

Гидеону тоже не давал покоя вопрос о том, лжет ли Скарлет. И он прекрасно понимал всю иронию происходящего: человек, который не в силах сказать ни слова правды, переживает, что ему, возможно, пытаются навешать на уши лапши. «И все же, – рассуждал Гидеон, – были ли мы супругами? Если я не получу ответа, то сойду с ума, ломая голову над этой загадкой». Когда женщина в очередной раз оставила без внимания его требование рассказать их историю, воин решил перейти от слов к делу. Быть может, если он разыграет перед ней освободителя, она доверится ему и все выложит.

«Ну вот… – подумал воин. – Опять я начинаю выходить из себя».

– Ты не можешь этого сделать, Гид, – сказал Страйдер, одержимый демоном Поражения, внезапно возникнув около него.

«О нет! Кто угодно, только не он», – подумал Гидеон.

Страйдер не мог отклонить ни одного вызова, а приняв, должен был выйти победителем, иначе страдал так же, как Гидеон, говоря правду. Это касалось абсолютно всего, включая поединков на Xbox, чем бесстыдно пользовался Гидеон, когда хотел отвлечься и разработать заново обретенные пальцы. Не считая видеоигр, эти двое всегда и во всем прикрывали и подстраховывали друг друга, поэтому Гидеон почти не удивился появлению друга, намеренного спасти его от него же самого.

– Она опасна, – добавил Страйдер. – Ходячий клинок в сердце.

Страйдер знал, о чем говорит. Скарлет проникала в чужие сны, сталкивала спящих с их самыми потаенными страхами и питалась их ужасом. Пару недель назад она провернула это с ним, Гидеоном, – напустила на него во сне пауков. Воина передернуло от воспоминания о маленьких мохнатых тварях, ползающих по нему. «Подумать только, бессчетное число раз я грудью бросался на мечи неприятеля, а тут всего лишь пауки… – подумал он. Его снова передернуло. – О нет, пауки – это намного хуже мечей неприятеля». Гидеон точно знал, что у этих тварей на уме, когда их блестящие глазки-бусины останавливались на нем: «Ням-ням!» То, почему Скарлет не вторгалась в сны других обитателей крепости, интересовало Гидеона не меньше, чем их «брак». Если оставить за скобками обещание растерзать их всех на лоскуты, которое она вполне могла выполнить, женщина не беспокоила ни воинов, ни их женщин.

– Черт возьми! Перестань меня игнорировать! – прорычал Страйдер и, едва они минули закрытую дверь одной из спален, пробил кулаком дыру в серебристо-сером камне стены. – Ты ведь знаешь, что мой демон этого не любит.

В воздух взвилось облачко пыли и кирпичной крошки, эхо разнесло звук удара по коридорам замка. «Прекрасно… Сейчас все повскакивают и побегут выяснять, что случилось, – пронеслось в голове Гидеона. – А может, и нет». Учитывая темперамент здешних жильцов (всегда можно было сделать вид, будто виной тому излишки тестостерона), неожиданным громким звукам в крепости никто особо не удивлялся.

– Не извиняй. – Гидеон глянул на друга.

Страйдер был обладателем белокурых волос, синих глаз и обманчиво невинных черт лица, которые, как ни странно, необычайно шли к его рослой фигуре и крепким мускулам. Многие женщины утверждали, что он «красив по-американски», что бы это ни значило. Те же дамы обычно избегали даже смотреть на Гидеона, будто опасаясь, что один взгляд на его татуировки и пирсинг очернит их души. Не исключено, что они в чем-то были правы.

– Но ты все прекрасно понимаешь. Я не могу сделать этого.

В переводе слова Гидеона означали: «Извини, но ты ошибаешься. Я еще как могу это сделать». Все обитатели крепости, коих, с тех пор как его друзья встретили своих «единственных и неповторимых», было немало, свободно владели наречием Гидеона, каждую фразу которого следовало понимать наоборот.

– Ладно, – резко сказал Страйдер. – Ты можешь. Но не сделаешь. Потому что знаешь: если ты увезешь женщину из замка, то я поседею от беспокойства, а ты этого не хочешь, так как считаешь, что мои волосы хороши такими, какие они есть.

– Ты что же это, пытаешься разозлить меня? Хочешь, чтобы я запустил пальцы в твои редкие тусклые лохмы?

– Придурок, – проворчал Страйдер, но его недовольство значительно поумерилось.

Гидеон усмехнулся:

– А ты – милашечка.

Страйдер не смог сдержать улыбку.