Инициация «Любовь»

– Кажется, у нас проблемы, – с сожалением вздохнул Макс, поглаживая её по голове. Он до последнего хотел верить, что они обойдутся только физическими последствиями, которые уже сходили на нет. Но всё оказалось не так уж и просто.

– Что со мной?

– Это очень похоже на ПТСР. И я надеюсь, что ошибаюсь.

– Я не знаю, что это.

– Посттравматическое стрессовое расстройство. Если говорить простыми словами, твой мозг на подсознательном уровне реагирует на триггер, запускающий воспоминания о травме, и буквально погружает тебя в них. Что ты чувствовала… в той комнате в Риге?

Кай зажмурилась, глубже прячась в своём убежище на его шее, успокаиваясь от размеренного биения яремной вены. Всё это время она пыталась забыть то, что произошло в последнее Рождество, и до этого момента, казалось, отлично с этим справлялась.

– Я боялась пошевелиться, – прошептала она, возвращаясь к тем своим ощущениям. – Не хотела спровоцировать его. И я была в ужасе от того, что не могу ничего сделать, не могу помочь той девочке.

– И теперь твой мозг выдаёт ту же самую реакцию на такую же ситуацию. Когда на тебя наставляют оружие.

– Это… лечится?

Макс только крепче прижал её к себе, не зная, как сказать ей о том, что таких волшебных таблеток ещё не придумали. Нет, кое-что, конечно было: психотропные, седативные, но их использовали обычно для другого.

– Макс, не молчи, пожалуйста… – Кай отстранилась и, сжав ладонями его плечи, заглянула в глаза. Она привыкла, что он знает всё, что у него есть ответы на любую ситуацию или вопрос, и эта тишина убивала её. Его поучения сейчас ей были совершенно необходимы. – Это можно вылечить?

– На что это похоже? На видение из прошлого, чёткую картинку или…

– Нет, ничего такого. Я осознавала всё, что происходит.

– Наше подсознание очень сложная штука, – осторожно начал Макс, взвешивая каждое слово, боясь не только напугать её ещё больше, но и не желая давать какие-то ложные надежды. – И не до конца изучено. Да и я не специалист. Я лишь видел людей с таким расстройством, но там было всё по-другому. Сработавший триггер заставлял их действительно погрузиться в прошлое, заново проживать случившуюся ситуацию. Какие-то боевые действия или что-то подобное. Но ПТСР могут быть самыми разными, как и методы их преодоления. В любом случае всё это нужно обсуждать с психиатром. Судя по тому, что это вылезло только сейчас, это никак не влияет на твою обычную жизнь, и поэтому самым простым способом было бы просто избегать всего, что связано с оружием, – вслух рассуждал он, но увидев, что Кай открыла рот, чтобы возразить ему, покачал головой: – И я знаю, что для тебя это не выход. Знаю, насколько сильно ты хочешь вернуться к работе. Поэтому просто забыть об этом не получится. Придётся прорабатывать ту ситуацию. И это также может помочь с твоим физическим выздоровлением. Я читал, что ПТСР может быть причиной психосоматических болей. В твоём случае – причиной затруднённого дыхания и всего остального, что мешает тебе двигаться как раньше.

– И каков процент… «поправившихся»? – тихо спросила Кай, пытаясь уложить в голове всё, что он сказал, но ещё до того как Макс решился озвучить это вслух, уже и сама знала ответ – в лучшем случае ничтожно мал, в худшем – стремится к нулю. – Почему сейчас? – в отчаянии простонала она, уперевшись лбом в его грудь. – В меня стреляли тысячи раз, я месяцами валялась в больнице от полученных ранений. Что такого особенного случилось в Риге?

– Обычно это либо слишком травмирующее событие, либо, что называется, последняя капля, когда психика слишком перегружена и не выдерживает. Скорее всего всё дело в ребёнке, – и как бы Максу и самому ни было сложно копаться во всём этом, пытаясь подавить в себе эмоции и мыслить логически, он даже не мог себе представить, что оставит её одну разбираться с этой проблемой, что хотя бы не поможет понять и не успокоит. – Ты не могла быть беспристрастна и думать только как агент. Слишком сильное эмоциональное вовлечение, вызванное тем, что происходило в последние годы.

– Почему тогда я не реагирую так на взрывы после того, что случилось с Адамом? Я любила его, а этого ребёнка видела впервые в жизни.

– Потому что это ребёнок. Девочка…

Тихо всхлипнув, Кай снова уткнулась носом в шею Макса, стараясь сосредоточиться на тёплых ладонях, поглаживающих её спину. Эти прикосновения и его рассудительный голос, пропитанный сожалением и поддержкой, успокаивали.

– Мне тоже было страшно тогда. И до сих пор иногда бывает страшно, – сглотнув вставший в горле ком, Макс горько улыбнулся: – И ты реагируешь на взрывы. Сейчас уже меньше, чем когда мы только познакомились. Но всё равно реагируешь. Я вижу, хотя ты научилась не замечать этого. И с остальным мы тоже справимся. Так или иначе. Со временем.

– У тебя со мной вечно одни только проблемы, – прячась в его объятиях, виновато пробормотала Кай. – Прости, что усложняю тебе жизнь.

– Как там вчера сказала Канзас? Скучно жить не интересно? Без тебя моя жизнь была бы абсолютно пустой. К тому же, – мягко потянув за волосы, Макс заставил Кай поднять голову и посмотреть на него, – ты с лихвой мне всё компенсируешь. Самыми приятными способами.

– Звучало очень пошло, – шмыгнув носом, Кай сморгнула несколько собравшихся на ресницах слезинок, а её губы сами собой растянулись в улыбке в ответ на смешливые морщинки, собравшиеся в уголках глаз Макса. И, кажется, все переживания сразу отошли на задний план.

– О, я знаю. На это и был расчёт.

Глава 7

– Мне нравится жить с тобой. Только вдвоём, – мечтательно протянула Кай, сидя на столе и наблюдая за тем, как Макс рядом с ней старательно поливает тонкими струйками сладкого сиропа только что снятые со сковородки гренки, уложенные на тарелке ровной стопочкой друг на друга – точно создаёт кулинарный шедевр из самых простых ингредиентов. Кухню заливал мягкий дневной свет, а запах поджаренного хлеба возбуждал аппетит.

– Потому что можно ходить по дому полуголой в три часа дня? – с ироничным прищуром Макс покосился на её обнажённые бёдра, едва прикрытые белой свободной майкой на тонких бретельках, и, отставив баночку, достал из ящика несколько вилок.

На рассвете они вернулись из Нью-Йорка, куда Макса всё ещё изредка выдёргивали для глобальных проверок уже не только систем безопасности, но и работы команды техников, которую он собрал и обучил несколько лет назад, чтобы минимизировать свои поездки в главную штаб-квартиру, и, проспав до обеда, они собирались по полной воспользоваться редким совместным выходным: неторопливо позавтракать и смотаться к океану, который хоть немного прогрелся под летним солнцем. И Макс получал удовольствие от каждой минуты этого дня, когда можно было побыть просто обычными людьми, парой, а особенно от заливистого хохота Кай, то и дело разносившегося по кухне.

– Это определённо один из самых главных плюсов, – пройдясь игривым взглядом сначала по его обнажённому торсу, а потом и по дорожке чёрных волос, ныряющей под резинку низкосидящих пижамных штанов в красно-белую клетку, Кай стянула с тарелки одну из гренок и с наслаждением впилась в неё зубами. У них не так часто выдавалась возможность поесть дома, а ей до безумия нравилось, когда Макс готовил. Было в этом что-то очень особенное. То, по чему она невероятно скучала все эти годы и чем всё ещё не могла насытиться. Как, впрочем, и многим другим.

– Весьма спорный плюс, – мягко раздвинув её колени, Макс встал между её ног, проведя ладонями от босых ступней вверх по икрам, и потянулся к кусочку поджаренного хлеба, зажатому в её пальцах.

– Почему это? – смешливо вздёрнув бровь, Кай отклонилась назад, не собираясь делиться с ним своим завтраком, а на её бедро упало несколько капель сиропа, сорвавшихся с гренки от резкого движения, и Макс опустил глаза вниз, качнув головой со снисходительной улыбкой.

– Потому что меня это отвлекает. Растяпа, – отстранившись, он наклонился, и Кай закусила губу, стоило его языку коснуться горячей кожи, собирая с неё сладкую жидкость. По пояснице поползли мурашки, а настроение совсем расшалилось.

– Растяпа, значит? – отложив гренку обратно на тарелку, она собрала с неё пальцами сироп и мазнула Макса по голой груди, довольно разглядывая его лицо с удивлённо изогнувшейся бровью, которое тут же, впрочем, заострилось хищной усмешкой, когда он угрожающе навис над ней.

– Теперь ты решила и меня перепачкать?

Кай с вызовом закивала.

– Зря ты это. Будешь вся в сиропе, – дотянувшись до полупустой баночки, Макс занёс её над ней, и Кай самоуверенно прищурилась.

– Не-е-ет. Ты не посмеешь.

– Уверена? Упс, – с показным сожалением обронил Макс, когда немного сиропа вылилось и на её грудь, устремляясь в глубокий вырез майки, а Кай расхохоталась, обхватывая его ногами, а потом, притянув к себе за шею, заговорщически зашептала.

– Теперь и ты растяпа. А мы оба будем липкие.

– Мы уже липкие, – улыбнувшись и сверкнув глазами, Макс мягко прихватил губами её губы. – Но я знаю, как это исправить, – взяв Кай за запястье, он поднял её руку и провокационно облизал сироп с её пальцев, а потом, придержав Кай под поясницей, скользнул поцелуями по ложбинке её груди, собирая разлившуюся по ней сладость, и снова вернулся к её губам: – М-м-м очень вкусно. Но мало.

Не успела Кай опомниться, как Макс рывком стянул с неё майку, оставляя её только в практически ничего не скрывающих тоненьких трусиках, и снова взял баночку с сиропом.

– Макс, ты же не серьёзно?..

Но задорный смех тут же сменился глубоким вздохом, когда её коснулись первые прохладные капли, и Кай отклонилась назад, опершись на руки. Полная грудь слегка качнулась, а соски начали мгновенно набухать от плотоядного взгляда, которым Макс обласкал всё её тело. Тяжёлого, горячего и бархатистого на ощупь. Всё веселье моментально забылось.

– Я же обещал, – и звучало это как откровенная угроза – будоражащая фантазию и разжигающая любопытство. Вызывающая внутри пикантное жжение.

Не отводя руку, Макс позволил вязкой жидкости упасть кружевной паутинкой сначала на одно полушарие её груди, а потом и на второе, и Кай задышала чуть чаще, прислушиваясь к новым ощущениям – неожиданно приятным и ни на что не похожим. Тонкие струйки медленно достигли тёмных арелов, переливаясь янтарными бликами в солнечном свете, обогнули розовые соски и потекли вниз, сходя на нет на выделяющихся рёбрах.

– Мне придётся снова принимать душ… – пробормотала Кай севшим голосом, и Макс многозначительно ухмыльнулся.

– В любом случае, – его ладони прошлись вверх по её бёдрам и сжались на ягодицах, а глаза жадно потемнели. То, что он видел перед собой, было сногсшибательно, а это позднее утро стало поистине совершенным. Небольшая шалость привела Макса к практически неконтролируемому возбуждению, вылившемуся в желание не только слизать с соблазнительного тела Кай всю сладость их совместного завтрака, но и получить гораздо больше. И медленно наклонившись над ней, он втянул в рот один из её неприлично торчащих сосков, а стоило Кай с рваным вдохом выгнуться ему навстречу, на мгновение отстранился, оставляя его влажно блестеть. То же самое он проделал и со вторым, а потом повёл по её груди языком, заставляя Кай подрагивать в его руках, ещё шире расставляя длинные ноги.

Кай же казалось, что под его жгучими прикосновениями вылитый на неё сироп буквально просачивается под кожу, струясь по венам сахарной эйфорией, туманящей разум, заволакивающей её чёрной дымкой, в которой вспыхивали миллионы разноцветных огней, стоило Максу сменить поцелуи лёгкими покусываниями, спускающимися всё ниже по её животу. Разгораясь всё больше и больше, Кай будто заворожённая смотрела на то, как он стягивает с неё единственный оставшийся элемент одежды, и как его язык, скользнув по гладкому лобку, касается центра её нервных окончаний – сначала невесомо и едва ощутимо, а потом уже с гораздо большим напором – чувственно и искушающе. И запрокинув голову назад, уже не сдерживая громкие стоны, Кай отдалась этим ощущениям.

Макс ласкал её умело, точно зная, как доставить Кай наивысшее удовольствие. Его губы заставляли всё её тело трепетать и пылать, а руки, крепко сжимавшие её бёдра, напоминали о его полном контроле над ней, несмотря на то, что это он сейчас был у её ног. Это будоражило рассудок, кружило голову. До сладких судорог, пронёсшихся от кончиков поджатых пальцев до центра наслаждения.

Стоило Кай затихнуть, ненасытные поцелуи, которыми Макс истерзал её, двинулись снова вверх, по пути собирая остатки сиропа с её живота и возвращаясь к груди. Зубы сомкнулись сначала на одном соске, отозвавшемся ярким импульсом, потом на другом, а ещё через мгновение Кай ощутила сбившееся дыхание Макса на своих губах.