Но мой знакомец уступил,
Не мог снести врагов напоры;
И пламень брани погасил.
Сокрылся он в уединенье,
И здесь незнаемый никем,
Кляня противных озлобленье,
– Напрасно! Действуя за правых,
Имел он в сердце верный щит,
Заметил старцу Леонид,
Имел оплот против лукавых! —
«Но, друг мой, не всегда тот глуп
Кто гнет уступчивую спинку».
– Я в баснях не люблю тростинку
Сломи меня, но я был дуб! —
Старик качая головою
С усмешкой юноше сказал:
«Еще ты бури не видал,
Посмотрим позднею порою,
Что скажешь ты, под сединою;
Но между тем, не ждет ли нас
Что в эти дни тебя пленяло,
Наш царь говаривал бывало,
Что для потех довольно час».
– Согласен с правилом Петровым;
И так довольно нам гулять,
Вооружась терпеньем новым,
Пойдем премудрость изучать. —
Они отправились к селенью,
А мы, чтоб не мешать ученью,
Одни, с читателем моим,
О том о сем поговорим.
VIII
Любовь, заманчивой отравой
Повсюду смертному грозит,
Клокочет яростною лавой
И мощная чудотворит,
Однакожь чад ее душистый
Каким-то дымом очернен,
Огонь ослабевает чистый,
С угаром страсти смешан он;
Когда же, ярко пламенея,
Зажжется факел Гименея,
Смолистый сочит он поток:
Противный ревности порок;
Но тихий, будто звон гитарный,
Пленительный, как цвет янтари
Небес, при утренией заре,
Огонь горит на алтаре.
Блистает сладостный, приветный,
Благоуханьем окружен,