Святые из Ласточкиного Гнезда

Уоррен презрительно фыркнул.

– Он всегда был маменькиным сынком, а когда жена умерла, сказал, что никогда сюда не вернется, если только ему самому выгоды от этого не будет.

Через месяц Уоррен припомнит эти слова и поймет, как был прав.

Глава 3. Дэл

Дэл не знал, что Мо уже взобрался по лестнице и вглядывается в бункер, где теперь не видно ничего, кроме кукурузы. Даже если бы хозяин хотел увидеть там работника – не увидел бы. Того успело засыпать зерном с головой, и тело сдавило со всех сторон, как будто какая-то загадочная сила держала его в плену. Дэл пытался глотнуть воздуха, но грудь еле вздымалась. Горло забило зерном. Он выдохнул кое-как, а вдохнуть теперь уже совсем не мог. Сознание посылало телу тревожные сигналы, сердце замирало в груди от ужаса. Он был зажат в стоячем положении, над ним простиралось четыре фута зерна, под ним – еще пятнадцать.

Мо крикнул остальным:

– Не видать ничего! Вниз ушел. Должно быть, мертвый уже.

Дэл слышал эти слова, а потом стал и видеть, что происходит. Видел, как Саттон спускается по лестнице. Как Хики с Вутом бешено орудуют лопатами, отбрасывая кукурузу через плечо. Видел, как еще один человек бежит к бункеру через поле и открывает дверцу с другой стороны, хватает лопату и принимается долбить кукурузную стену. Дэл уже не чувствовал чудовищной боли в груди. Он и сам не знал, как это вдруг все это видит. Во сне, должно быть. Мо отошел в сторону и закурил сигару. Слежавшаяся кукуруза хлынула из обеих дверей, люди работали изо всех сил, расчищая проходы. И тут вдруг Дэл увидел себя самого – как он вываливается через ту дверцу, где работают Хики и Вут. Тело у него безжизненно обмякло – измочаленный кусок человеческой плоти, припорошенный пылью.

Хики перевернул его на спину и выгреб зерно изо рта. Стал колотить Риза по груди с криком:

– Эй! Эй!

Мо спросил:

– Мертвый, нет?

Голос у него был такой, словно он только и ждал утвердительного ответа. Погодите-ка… Мертвый? Да нет, какой же Дэл мертвый! Он ведь все видит, только не чувствует ничего. В ушах зазвучал далекий голос отца, умершего много лет назад: отец звал Дэла по имени. Как такое может быть? Неожиданно его охватило непреодолимое стремление отогнать от себя происходящее. Нежелание мириться с такой своей участью навалилось на него, как груда зерна, и он снова очутился в кукурузе. Он чувствовал, что движется в ней, скользит – ощущение было такое, будто падаешь спиной вперед. Снова пришла невыносимая, неуклонно нарастающая боль, а потом его словно ослепила вспышка молнии.

Дэл поперхнулся, закашлялся и перекатился на живот. Его вырвало. Когда он наконец открыл глаза, перед ними были какие-то яркие зеленые полосы. Он закрыл глаза, снова открыл и теперь уже ясно различил травинки. Перевернулся на спину, и над ним склонились встревоженные лица Вута и Хики, таращившихся на Риза с удивленно раскрытыми ртами. Чувство было такое, будто его избили, – так ломило все тело.

Хики окликнул его:

– Эй! Слышишь меня?

Мо, все еще попыхивая сигарой, сказал:

– Я уж думал, тебе крышка.

Дэл ясно чувствовал, что хозяин разочарован. Он еще покашлял, стараясь прочистить горло. Сел и заметил на руках вмятины от зерен. Он задрал рубашку. Грудь выглядела еще хуже: все ребра в синяках. Ноги онемели, он несколько раз согнул их, разогнул и пошевелил ступнями. Они как будто отекли, да и на вид так оно и было. Дэл чувствовал себя вымотанным, как после целого дня работы.

– Никогда не слыхал, чтобы кто-то вышел живым из такой переделки, – заметил Вут.

– И я не слыхал, – подхватил Хики. – Везучий, паршивец. Сам Бог помог, не иначе.

Дэл отхаркнул мокроту, сплюнул и прошептал:

– Воды.

Вут достал из грузовика фляжку в брезентовом чехле и протянул Ризу. Тот поднес ее ко рту и глотнул.

Потом вытер губы и спросил:

– А тот, третий, где?

Вут с Хики переглянулись.

– Какой еще третий? Тиндалл, что ли?

– Не знаю, как его звать. Какой-то парень тут отбрасывал зерно лопатой. С другой стороны.

– А ты почем знаешь? – спросил Мо.

– Видел.

Все трое задумались.

– Когда ты вывалился из бункера, – сказал Хики, – он ушел обратно, работать. Но, черт… это ж было десять минут назад. Ты тогда еще и в себя не пришел.

Несколько секунд они молчали. Дэл помнил все, что видел. Это отпечаталось у него в сознании, как следы зерен на коже. Следы-то пройдут, а вот случившееся не забудется. Уж больно чудно?е дело вышло. Остальные смотрели на него настороженно.

Дэл перевел взгляд на Мо и сказал:

– Это вы велели им открыть вторую дверцу.

Саттон буркнул:

– Черт, да что ты вообще знаешь?

– А Хики колотил меня по груди.

Вут встревожился:

– Совсем заговаривается. Откуда ему знать?

– Да чтоб мне провалиться, если я знаю, – отозвался Хики.

Даже Мо слегка занервничал. Остальные двое отошли и взялись за лопаты – видно, решили, что пора и за работу приниматься, а может, просто предпочитали держаться от Риза подальше. Дэл все сидел на земле и думал о том, что произошло. Хозяин докурил сигару и бросил окурок в грязь.

Он, видимо, уже оправился от первоначального удивления и теперь прикрикнул:

– Ну? Весь день, что ли, рассиживаться думаешь? Я тебе не за это деньги плачу.

Дэл поднялся. Колени у него дрожали, но он, по крайней мере, держался на ногах и был живехонек.

Он сказал:

– Ну что ж, работать так работать. Зерно теперь легко сыплется.

Он похлопал шляпой по бедрам, выбивая пыль, и снова нахлобучил ее на голову. Подмигнул Вуту и Хики – те все еще были напуганы и не сводили с него широко раскрытых глаз, пока он шагал, прихрамывая, к горе кукурузы. Ноги по-прежнему плохо слушались и казались отекшими. Дэл стал искать свою лопату и нашел ее посреди кучи, засыпанную зерном, недалеко от того места, где бункер выплюнул его. Он начал снова сгребать кукурузу, а когда Мо заковылял прочь, остановился и долго смотрел ему вслед. Риз готов был поставить доллар на то, что этот человек еще придумает для него какую-нибудь новую пакость. Вут опять принялся расспрашивать:

– Расскажи-ка еще раз поточнее: что ты видел?