Уехал цирк…

БЕККИ. НЕ убегаю я через окна. Почему все шпионят за мной?

ТЕТЯ МОЛЛ. Миссис Ункифер видела, как ты болталась у «Зеркального лабиринта» с каким-то парнем из балаганщиков.

БЕККИ. Чего это миссис Ункифер выслеживала меня? У нее такая работа или как? Она думает, что я – нацистка?

ТЕТЯ МОЛЛ. Бекки, что ты делала в «Зеркальном лабиринте»?

БЕККИ. Ничего.

ТЕТЯ МОЛЛ. Что тебя туда влекло?

БЕККИ. Не знаю. Мне нехорошо. (Хватает еще один пончик, жадно ест).

ТЕТЯ МОЛЛ. Господи, Бекки. Что ты позволяла этому балаганщику?

БЕККИ. Он только дал мне сосиску в тесте.

ТЕТЯ МОЛЛ. Понятное дело, что дал!

ТЕТЯ ЛИЗ. Я не понимаю, что такого зачаровывающего во всех этих зеркалах. Увидев одно, считай, что увидела все.

ТЕТЯ МОЛЛ. Очнись, Лиззи! Ее интересовали совсем не зеркала!

БЕККИ (с набитым ртом). Ошень даше. Я луплу серкала.

ТЕТЯ ЛИЗ. Что?

БЕККИ. Я сказала, что люблю зеркала.

ТЕТЯ ЛИЗ. Неприлично говорить с набитым ртом.

БЕККИ. Ошень фкушный поншик.

ТЕТЯ МОЛЛ. Мы идем к доку Вольфу, прямо сейчас. Бекки, одевайся.

БЕККИ. Нет!

ТЕТЯ ЛИЗ. Молли, я не хочу, чтобы она шла к доктору. Ей нездоровится.

ТЕТЯ МОЛЛ. А к кому еще идти, когда нездоровится?

ТЕТЯ ЛИЗ. Ей станет хуже.

БЕККИ. Я больше не собираюсь раздеваться перед доком Вольфом догола! Скорее умру.

ТЕТЯ МОЛЛ. Не думаю я, Бекки, что док Вольф – единственный мужчина, который видел тебя голой.

БЕККИ. Меня сейчас вырвет.

ТЕТЯ ЛИЗ. Бекки, ты купалась голой в том карьере, как твоя мать[2 - Жизни и смерть Джесси, матери Ребекки, подробно изложена в пьесе «Лестригоны» (переведена на русский язык, в 2016 г. поставлена в г. Северске).]? Я же просила тебя держаться от карьера подальше.

ТЕТЯ МОЛЛ. Лиззи, проблема не в купании в карьере, и ты это знаешь. Проблема в том, что этот чертов балаганщик уехал, обрюхатив ее.

БЕККИ. Нет. Меня сейчас вырвет. Я не шучу. (Хватает и засовывает в рот следующий пончик).

ТЕТЯ ЛИЗ. Перестань! Хочешь задохнуться?

БЕККИ. Дыху ношом.

ТЕТЯ МОЛЛ. Ты занималась этим с балаганщиком, так?

ТЕТЯ ЛИЗ. Молли! Как тебе не стыдно.

ТЕТЯ МОЛЛ. Стыдиться надо ей. И ему за то, что он воспользовался ее наивностью. Сколько ему лет? Его надо арестовать.

БЕККИ. Я ничего не делала, и я всех ненавижу, и меня сейчас вырвет. (Распахивает дверь черного хода и убегает).

ТЕТЯ ЛИЗ. Бекки, нельзя выбегать на улицу голой.

БЕККИ (за сценой). Оставь меня в покое. Я блюю.

ТЕТЯ ЛИЗ. Вернись в дом и блюй в ночной горшок, как все нормальные люди.

ТЕТЯ МОЛЛ. Ничего она не делает, как нормальный человек.

ТЕТЯ ЛИЗ. А разве может быть иначе? Она упала на голову.

ТЕТЯ МОЛЛ. Проблема с ее головой другая. Внутри она пуста, как шарик для пинг-понга.

БЕККИ (возвращаясь). Бр-р-р-р! Как же там холодно.

ТЕТЯ ЛИЗ. Конечно, там холодно. Уже середина декабря, а ты одета, как девушка из гарема. Я принесу тебе плед с дивана (Уходит в соседнюю комнату).

ТЕТЯ МОЛЛ. Как ты могла позволить этому грязному балаганщику прикасаться к тебе?

БЕККИ. Ты же позволяешь это дяде Клиту.

ТЕТЯ МОЛЛ. Не так и часто. И потом, мы с дядей Клитом женаты.

БЕККИ. Ты хочешь сказать, до свадьбы вы с дядей Клитом этим не занимались?

ТЕТЯ МОЛЛ. Разумеется, нет.

БЕККИ. Вруша, вруша, тетя Хрюша.

ТЕТЯ МОЛЛ. И потом, это здесь совершенно не причем.

БЕККИ. Ханжа! Ханжа!