Потерянное поколение

СКОТТ. Этот чертов француз все еще летает над нашим домом?

ЭРНЕСТ (подходит к «Виктороле», снимает пластинку, музыка резко обрывается). Это не ваш дом. Это психиатрическая лечебница. (Находит молоток и гвоздь).

СКОТТ (смотрит на ЗЕЛЬДУ, которая по-прежнему лежит лицом вниз). Зельда? Ты в порядке?

ЗЕЛЬДА. Уходи. Я – сдохший лебедь.

(ХЭМИНГУЭЙ аккуратно вставляет гвоздь в дыру по центру пластинки и прибивает ее к стене).

СКОТТ. Ты что-то приняла?

ЗЕЛЬДА. Нет. Ничего я не принимала. Но что-то у меня забрали. Мою наивность. Мою девственность. Мой сыр. Мой экземпляр «Шуточек капитана Билли»[7 - “Шуточки капитана Билли/ Captain Billy's Whiz Bang» – едва ли не самый популярный юмористический журнал Америки в 1920-х гг.].

СКОТТ. Что ты приняла? Опять подсела на таблетки? (Пытается поднять ЗЕЛЬДУ). Давай! Поднимайся.

ЗЕЛЬДА (вырывается, соскальзывает на пол, ползет). Убери руки. Джентльмен никогда не прикасается к даме. Во всяком случае, здесь. Тем более, без дуэньи. Здесь ко мне дозволено прикасаться только Иисусу и Элу Джолсону.

СКОТТ. Зельда, ты что-то приняла. Ты сама не своя.

ЗЕЛЬДА (поднимается, схватившись за ЭРНЕСТА, который пытался переступить через нее, возвращаясь к столу, чтобы продолжить работу). Такое со мной всегда. Быть кем-то еще гораздо интереснее.

СКОТТ. Что случилось? Этот французский авиатор отверг тебя?

ЗЕЛЬДА. Глупый. Никто меня не отвергает. И я никого не отвергаю. Я как «Сэтедей ивнинг пост». Подписаться может любой.

СКОТТ. Он уходит от тебя, так?

ЗЕЛЬДА. Разумеется, он уходит. Все уходят.

ЭРНЕСТ (садится за стол). Тогда почему вы до сих пор здесь?

ЗЕЛЬДА. Все, кроме тебя и старого, ворчливого Эрнеста. Думаю, я сейчас посплю. Я завершу эту репетицию моей знаменитой интерпретацией «Сонного лебедя». (Садится на пол и принимает позу спящего лебедя).

СКОТТ (пытается ее поднять). Нет. Вставай. Эрнест, помоги мне.

ЭРНЕСТ. Пусть проспится, а не то поработать мне так и не удастся.

СКОТТ (поднимает ее). Вот так. Тебе нужно походить.

ЗЕЛЬДА. Я не хочу ходить. Хочу летать. Я – лебедь. И великая балерина. А ты маленький пьяный гремлин, которому защемили нос.

СКОТТ (поддерживает, помогает ходить). Вот так. Давай походим.

ЗЕЛЬДА. Зачем? Почему я должна ходить?

СКОТТ. Не знаю. Так они делают в фильмах.

ЗЕЛЬДА. Да, это веская причина, Скотт. Может, тебе следует привязать меня к рельсам? Или сбросить с обрыва? Так делают в фильмах. Или устроим бой на мечах.

СКОТТ. Я не пытаюсь тебя убить. Я стараюсь тебя спасти.

ЗЕЛЬДА. Бесполезно. Все разбито. Здесь все разбито. Это карнавал разбитых игрушек. И мои часы остановились. Знаешь, Эрнест, я могу остановить часы, приложив к моему телу. А если сосредоточусь, могу заставить их пойти в обратную сторону. У меня тело пришельца с Урана. Может, поэтому мой муж больше не любит меня.

СКОТТ. Давай без глупостей.

ЗЕЛЬДА. Я не глупа. Ладно, может, немного глупа, но, по большей части, я – непонятый гений. Ты, с другой стороны, пишешь романтический мусор для «Сэтедей ивнинг пост», потом напиваешься и снимаешь штаны в «Рице».

СКОТТ. Не могу поверить, что ты пьешь таблетки из-за какого-то француза с завитыми усами.

ЗЕЛЬДА (яростно отталкивая его). Не надо меня опекать! Счастливчик Пьер любит меня всей душой. Никому из Миннесоты не понять, как сильно он меня любит. И я его люблю. Сильно, страстно и навсегда.

СКОТТ. Ты знакома с ним меньше месяца.

ЗЕЛЬДА. Сколько времени понадобилось тебе, чтобы полюбить меня?

СКОТТ. Это не одно и то же.

ЗЕЛЬДА. Все одно и то же. Кроме меня. Я совершенно другая.

СКОТТ. Зельда, ты знаешь, я не смогу жить без тебя. Ты – моя муза.

ЗЕЛЬДА. Я думала, Эрнест – твоя муза.

СКОТТ. Эрнест – моя творческая совесть. Ты – моя муза. Без тебя мне будет не о чем писать. Я буду никем. Или буду, как все. Дос Пассос говорит, что я напоминаю ему братьев Карамазовых, всех разом.

ЗЕЛЬДА. Что ж, а я братья Маркс, все разом. Мы можем устроить соревнования бобслейных четверок.

СКОТТ. Может, тебе приложить усилия и изображать братьев Маркс по одному? Я хочу сказать, так ли это тебе необходимо, танцевать на столах, снимать трусики и бросать их другим мужчинам?

ЗЕЛЬДА. Пожалуй, я могла бросить их женщинам.

СКОТТ. А тебе не приходила в голову мысль просто оставить их на месте?

ЗЕЛЬДА. Нет, думаю, что нет. Но тебе нравится, когда я снимаю трусики.

СКОТТ. Только не на людях.

ЗЕЛЬДА. Но мы все делаем на людях.

СКОТТ. И ты всегда провоцируешь меня на драку с мужчинами, которые в два раза крупнее.

ЗЕЛЬДА. Что ж, все в два раза крупнее тебя.

СКОТТ. И убеждаешь прыгать с утеса в океан.

ЗЕЛЬДА. Если ты не будешь следить за своей формой, тебе никогда не заработать на жизнь ныряльщиком за жемчугом.

СКОТТ. Зельда, я могу погибнуть.