Венера Боттичелли

БОТТИЧЕЛЛИ. Из тех, которые рисуют. Я смотрю и рисую то, что вижу. Вот и все.

ДЖУЛИАНО. Но оттуда у тебя уверенность, что твой взгляд не замутнен тем, что ты хочешь видеть, или тем, что ты боишься увидеть?

БОТТИЧЕЛЛИ. Я ни в чем не уверен, и рисую то, что рисую. Это просто происходит, ничего больше. Людям нравится или не нравится. Больше я ничего об этом не знаю.

САВОНАРОЛА (выглядывая из одной рамы-окна). Не делай этого! Это ловушка. Любая женщина – ловушка. А эта – демонесса. Присланная из ада, чтобы погубить тебя.

ДЖУЛИАНО. Ты когда-нибудь влюблялся в женщин, которых рисовал?

БОТТИЧЕЛЛИ. Никогда.

СИМОНЕТТА. Лжец.

БОТТИЧЕЛЛИ. В каком-то смысле ты влюбляешься во все, что рисуешь. Портрет – попытка ухватить чью-то сущность. Но иногда ухватывают именно тебя. Ты смотришь на портрет, оказываешься заточенным в душе изображенного на нем человека и не можешь выбраться. Картины – они очень опасные.

СИМОНЕТТА. Художник всегда рисует себя.

ДЖУЛИАНО. Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Но Лоренцо считает, что я могу довериться тебе, и Лоренцо никому не доверяет, поэтому я прошу тебя нарисовать Симонетту. Если мне понравится то, что я увижу, я очень щедро тебе заплачу. И ты, вероятно, тоже в нее влюбишься. Как знать, может, избежать этого невозможно. Но у нас должна быть ясность и в другом. Если ты прикоснешься к ней, я отрежу тебя яйца и скормлю моим собакам. Мы поняли друг друга? Отлично.

(ДЖУЛИАНО уходит, БОТТИЧЕЛЛИ с тревогой наблюдает, как СИМОНЕТТА выходит в свет).

Картина 4. Портрет Симонетты Веспуччи

(СИМОНЕТТА позирует БОТТИЧЕЛЛИ)

СИМОНЕТТА. О чем ты думаешь, когда рисуешь меня?

(Никакой реакции от БОТТИЧЕЛЛИ, он увлеченно работает).

БОТТИЧЕЛЛИ. Извините. Что?

СИМОНЕТТА. Я спросила, о чем ты думаешь, когда рисуешь меня?

БОТТИЧЕЛЛИ. Я не думаю. Я рисую.

СИМОНЕТТА. Ты не думаешь, когда рисуешь? Правда? Или ты просто используешь другую часть мозга? Меня интересует непосредственный процесс творения, и мысли должны в этом участвовать, так или иначе. Я хочу сказать, если ты не думаешь, то откуда знаешь, что делать?

БОТТИЧЕЛЛИ. Наверное, я думаю, когда рисую, но не так, как обычно. Я в большей степени сосредоточен на… может, вы правы, я использую ту часть моего мозга, которая… Пожалуйста, не могли бы вы заткнуться? Вы меня отвлекаете.

СИМОНЕТТА. Нет у тебя права приказывать мне заткнуться. Знай свое место!

БОТТИЧЕЛЛИ. Извините, С моей стороны, это непростительно. Не понимаю, откуда только взялось.

СИМОНЕТТА. Но, может, в этом что-то есть. Я хочу сказать, мы не знаем, откуда это идет. Вероятно, из более глубокой части мозга, чем та, которая думает. Поэтому эти грубые слова просто вырвались из тебя, поскольку здравомыслящий человек никогда не станет оскорблять клиента, который пришел к нему от Медичи.

БОТТИЧЕЛЛИ. Больше такого не повторится.

СИМОНЕТТА. Но я хочу, чтобы повторилось. Мне не нравится, что не льстец, как большинство из них.

БОТТИЧЕЛЛИ. Когда я работаю и меня отвлекают, я ощущаю практически неодолимое желание кого-то убить. Словно мне в мозг загоняют нож для колки льда.

СИМОНЕТТА. Что ж, я лучше помолчу. Не нужна нам кровь на твоих руках.

ЦЫГАНКА (наблюдая за ними из теней). Желаете лилию, синьор?

БОТТИЧЕЛЛИ. Я вас обидел.

СИМОНЕТТА. Это неважно. Художники не такие, как обычные люди. Они грубы от природы. Возможно, это воздействие паров краски. Я слышала, эти пары могут свести с ума.

БОТТИЧЕЛЛИ. Когда я работаю, мой разум куда-то уходит. Перемещается в другое измерение. И если что-то сбивает меня с этого режима видения, вернуться обратно так трудно. На само деле, это невозможно объяснить.

СИМОНЕТТА. Ты говоришь, что я всего лишь юная дурочка, которая слишком глупа, чтобы такое понять?

БОТТИЧЕЛЛИ. Нет, я ничего такого не говорю. Я думаю, вы абсолютно…

СИМОНЕТТА. Что? Я абсолютно что?

БОТТИЧЕЛЛИ. Не хочу я сболтнуть лишнее.

СИМОНЕТТА. А ты сболтни. Скажи мне правду, хоть раз. Надоело мне слушать мужчин, которые контролируют каждое свое слово, говоря со мной. Словно я ребенок или слабоумная. Просто скажи мне правду.

БОТТИЧЕЛЛИ. Правда в том, что я не постоянно смотрю на вас. Даже когда вас здесь нет, ваш послеобраз у меня в голове очень яркий, как призрак.

СИМОНЕТТА. Возможно, я и есть призрак. Иногда я ощущаю себя призраком.

БОТТИЧЕЛЛИ. Художника всегда что-то преследует. Место. Картина. Музыкальное произведение. Стихотворение. Или человек, с которым ты чувствуешь себя связанным каким-то мистическим образом. Увлеченный работой, я растворяюсь в том, что рисую, и словно попадаю в сон. Рисовать вас – как вспоминать что-то ранее приснившееся. Вы улавливаете смысл?

СИМОНЕТТА. Не так, чтобы очень. Да только я думаю, что это чувство мне знакомо. Иногда, в некоторых местах, я чувствую, что все это уже случалось со мной, только я смотрю на происходящее под другим углом. И на меня, наверное, лучше всего одновременно смотреть с разных углов.

БОТТИЧЕЛЛИ. Но это невозможно.

СИМОНЕТТА. Возможно, если ты – несколько человек сразу.

БОТТИЧЕЛЛИ. Но я – не несколько разных людей.

СИМОНЕТТА. Ты уверен? Потому что я – такая. Я – несколько разных людей, и, вероятно, некоторых я еще не встречала. Думаю, я – призрак. Все это на самом деле случилось давно, и теперь ты – одинокий старик в грязной комнате, вспоминающий меня. Иногда мне кажется, что я могу буквально помнить будущее, как та молодая цыганка, которую жена Лоренцо де Медичи нашла на улице, где она продавала цветы.

ЦЫГАНКА. Желаете лилию, синьор?

СИМОНЕТТА. Она всегда так грустно смотрит на меня, словно знает что-то такое, чего говорить мне не хочет. И я иногда могу видеть прошлое, очень отчетливо, пусть даже я там не была, но, возможно, не совсем так, как произошло на самом деле. И часто мне кажется, что я заточена в раме, как картина. Именно этим ты и занимаешься. Создаешь тюрьму для моей души. Я буду заточена внутри, как демон – в зеркале. Люди будут смотреться в это зеркало, а я – красть их души. И никогда их не верну, потому что там очень одиноко. (Пауза). Что?

БОТТИЧЕЛЛИ. Вы очень странная, знаете ли.

СИМОНЕТТА. Да, но я собираюсь заткнуться, чтобы ты мог рисовать. Но, наверное, ненадолго. Я редко могу заставить себя заткнуться надолго. Время помолчать – когда ты мертв. Если, конечно, не возвращаешься призраком, чтобы не давать покоя художнику. Хорошо. На этом затыкаюсь. (Короткая пауза). А иногда я могу читать мысли.

БОТТИЧЕЛЛИ. Правда? И что я думаю?

СИМОНЕТТА. Ты думаешь обо мне обнаженной.