На крутом переломе. Фрагменты памяти. Том III

Трудно возразить В. А. Тихонову, который поясняет:

«Монополизм держится на праве распорядительства и распределения всех ресурсов страны…. А кооперация своим свободным предпринимательством, своей имущественной независимостью подрывает эту опору, свободно закупает продукты у их производителей, естественно по цене, которая устраивает обе стороны, и свободно ими торгует с конечными потребителями» [11, стр.165].

Конечно это ощутимый удар по монополиям. Естественно любой монополист, и тем более, когда в этом лице выступает государство, обладающее всеми инструментами подавления, не захочет терпеть подобные удары. Из этого так же можно делать вывод о широко рекламированной в то время готовности и стремлении партии власти к назревшим преобразованиям. Политика и экономика опять вступили в спор: что важнее?

К сожалению, голоса тех, кто тогда ощущал торможение перестроечного процесса, кто искал пути преодоления этого торможения, что бы ни допустить того, что должно было произойти и произошло, не были обществом услышаны. Да если бы они и были услышаны, то общество тогда не в состоянии было что-то исправить. Оно и сейчас ни чего не может, так как оно ещё в зародыше своего формирования.

Кооперация это одна из форм свободного предпринимательства. Создавалась она как мелкое производство пайщиков, проявивших желание сообща производить продукцию или оказывать услуги, для получения дохода. В советское время на таких принципах дозволялось работать инвалидным артелям. В период перестройки государство тоже рассчитывало, что эта форма будет представлена в основном мелкими предприятиями полукустарного и кустарного типа, поэтому не предполагалась какая-либо ощутимая поддержка возрождаемой кооперации. Но здесь власть совершила ошибку, жизнь повернула по-другому.

«Как только появилась возможность в форме кооперации начинать свободную предпринимательскую деятельность, в неё потоком пошёл предприимчивый и грамотный люд» [9, стр.323].

К 1989 году уже были кооперативы с миллионными оборотами, численность которых достигала до 300 и более работников. Осуществляли деятельность объединения кооперативов, включающие десятки предприятий. Кооперативная форма, несмотря на ожесточённое противодействие противников перестройки, оказалась привлекательной для миллионов людей. Только в первый год работы

«новой кооперации ежеквартальный приток в неё составлял до полумиллиона человек, а в 1989 году в отдельные месяцы до 350—400 тысяч» [9, стр.323].

Возможность свободного выбора занятия при осуществлении, которого ни кто за тобой не надзирает и при этом хорошо зарабатывать, привлекала в кооперацию людей разных профессий и способностей. Более высокие заработки в кооперации по сравнению с государственными предприятиями достигались за счёт более высокой производительности труда. Другой причиной было отсутствие ненужных людей, каждый член кооператива был источником дохода кооператива и его труд оценивался дифференцированно в зависимости от доли участия в результатах деятельности кооператива.

Ниже приводится динамика кооперативного сектора экономики страны описываемого периода.

Сводная таблица отдельных показателей

деятельности кооперативного сектора экономике

в 1987—90 годах

Из таблицы видно:

1. С 1990 года наметилась тенденция к снижению численности кооперативов. Так в четвёртом квартале 1990 г. по сравнению с четвёртым кварталом 1989 г. она снизилась на 7700 кооперативов.

2. В 1990 г. началось с сокращение численности работников кооперативов. Так в первом квартале 1990 г. работающих в кооперативах стало почти на полмиллиона человек меньше чем в четвёртом квартале 1989г. Это в период, когда в стране появились первые признаки надвигающейся безработицы. Кооперация, как ни какая другая форма хозяйственной деятельности могла решать эту социальную задачу, которая вскоре станет национальной проблемой.

Принятие закона о предприятиях и предпринимательской деятельности, исключившего из списков хозяйственных субъектов кооператив, позволяет делать вывод, что органы государственной власти, эти проблемы не беспокоили. В результате десятки миллионов людей оказались безработными. Власть, имея огромные долги, вынуждена была платить огромные суммы на поддержку безработных. Кооперация же если не полностью, то в большей мере могла решить эту проблему, в том числе с пользой для государства в виде налоговых поступлений, но об этом ни кто не думал или не хотел думать.

Из сравнения приведённых показателей мы видим, что за два года (1988—1989) численность работающих в новых кооперативах увеличилась в 31 раз, а объём производства товаров и услуг вырос в 41 раз, что означает повышение производительности труда за этот период почти на 32%.

Если сравнить эти цифры с показателями в государственном секторе экономики, то разница покажется маловероятной.

«Выработка на одного занятого в кооперативном секторе в последнем квартале 1987 года составляла 2244 рубля в квартал, а в последнем квартале 1989 года – 2957 рублей. В среднем за 1988 год она составила 8392 рубля, а за 1989 год – 11714 рублей, то есть на 39 процентов больше. Заметьте за один год.

Растёт и уровень заработков. Общий фонд оплаты труда увеличился в 7,8 раза, а среднегодовой заработок одного работающего – в 1,6 раза» [9, стр.324].

Экономисты, наверное, подвергли бы критике такое соотношение роста выработки и заработной платы, ведь опережение роста заработков составило за один год 18 процентов. Но не надо забывать, и это подтверждает академик Тихонов, что

«кооперация начинала свою работу буквально на пустом месте. В первые полгода уровень заработков её работников был ниже, чем по народному хозяйству в целом, и составлял 153 рубля в месяц. Естественно, неизбежным был и более высокий темп их роста по мере накопления благоприятных условий и навыков хозяйствования» [9, стр.325].

Также влияла инфляция, связанная с обесцениванием денег. Это в то время стало общей тенденцией в экономике страны. В тоже время объём производства государственной промышленности в первом квартале 1990 года сократился, а уровень доходов работников увеличился на 17 процентов. Наверное, действия правительства могут быть оправданы стремлением не допустить голода, ну а чем оправдать

«повышение в тоже время в полтора-два раза жалованья партийным функционерам при тех же условиях – … Дело не в том, что доходы людей увеличиваются. А в том, что особенно быстро, рывком, в полтора-два раза возросли они у тех, кто стоит во главе партии, которая восхваляет себя как руководящая и направляющая сила общества и требует восстановления её ведущей, авангардной роли. А общество-то, которое она ведёт, между тем катится в нищету. Так справедливо ли такое увеличение денежных доходов руководящим функционерам?» [9, стр.325].

На фоне этого в конце 1989 года партийная власть начинает войну с кооперацией на удушение. Это сразу же отрицательно сказалось на экономических показателях. Объём производства снизился. Сократилась выработка на одного занятого. Если в третьем квартале заработная плата составляла в среднем 552, 8 рубля, то в четвёртом – 455,8 рубля, или на 17,5 процента ниже. В 1990 году эта тенденция сохранилась. В первом квартале работники кооперации получили заработную плату в среднем 343 рубля. В чём же причина?

«Продолжение падения объёмов производства в результате того разгрома, который учинили власти… Объём производства сократился с 14 до 11, 5 миллиардов рублей в квартал – на 18 процентов. А среднемесячный заработок упал на 25 процентов» [9, стр.325].

Неужели власть не понимала, что этими действиями она не только затормаживает увеличение доходов работников новой кооперации, но и ухудшает благосостояние общества в целом. Ниже приводятся данные, иллюстрирующие влияние проводимой властью антикооперативной компании на экономические показатели деятельности наиболее пострадавших от неё отраслей этого нового сектора экономики.

Таблица статистических показателей

деятельности отдельных видов кооперативов

в IV кв. 1989 г. и I кв. 1990 г.

Наверное, нет необходимости доказывать, что значили эти отрасли, которые в основном и пострадали от гонений для страны, оказавшейся на гране экономического краха.

Кроме этого почти на полтора миллиарда рублей сократился объём строительных и проектно-изыскательских работ; на 132, 4 миллиона рублей товарооборот торговых кооперативов, почти на миллиард уменьшился объём производства в промышленных кооперативах. Иначе как

«Варварство! Повторение дикостей года „великого перелома“. При благословении не только ЦК КПСС и правительства, но и Верховных Советов страны и некоторых республик. Очень хорошо была организована эта компания. Прошла почти по всем областям и всюду в одинаковой форме и одинаковыми методами» [9, стр.340],

эти действия власти расценивать было невозможно.

Я не думаю, что кто-то из честных политиков и экономистов того времени мог бы не согласиться с высказыванием Николая Шмелёва о состоянии перестройки в экономике, после удушения кооперации. Он в предисловии к книге Тихонова писал:

«После первых робких и непоследовательных попыток использовать на начальной стадии „перестройки“ такую мощную силу экономического прогресса, как кооперативное движение в городе и на селе, мы не только не продвинулись вперёд на этом пути, но даже, напротив, сделали несколько очевидных шагов назад» [11, стр. 8].

Эта очень осторожная оценка уважаемого предпринимателями учёного действий властей, одним из советников которых он был, не раскрывает полной картины последовавшего развала экономики и катастрофического состояния общества.

Именно кооперативная форма деятельности активизировала рынок труда и снимала проблему занятости. Сколько средств можно было направить в экономику или на решение социальных проблем, которые власть вынуждена, была ради своего спасения вбрасывать в эту всё сжигающую топку, никто не считал. А это не один десяток миллиардов рублей, затраченных на выплату пособий по безработице миллионам безработных, состоящих на учёте в многочисленных учреждениях по занятости населения, и на содержание многотысячного персонала этих учреждений, я уж не говорю о бурлящих теневых финансовых потоках на этом рынке.

Именно кооперация, в значительной мере снимая проблему занятости, повышала платёжеспособность населения и тем самым позволяла если и не избежать, то значительно снизить уровень его обнищания.

Именно кооперация на фоне очевидного развала промышленности и обвального сокращения товарного производства в государственном секторе экономики, вследствие её «прихватизации», невиданными для плановой экономики темпами ежегодно наращивала объём производства и увеличивала свою долю в ВВП страны. Это обеспечивало экономическую стабильность на потребительском товарном рынке, развивая на нём рыночные отношения, что и являлось одной из составляющих перестройки в сфере экономики.

Всё же, очевидно, не предвидеть последствий ликвидации уже набравшей обороты хозяйственной системы, власть, осуществлявшая это, не могла. Чем же она руководствовались? Что ею двигало? На эти вопросы ещё предстоит найти ответы. Я склонен, согласится с предположениями Президента СОК, академика В. А. Тихонова по этой проблематике. Приведу некоторые из его опубликованных высказываний:

«До середины 1989 года партийные и советские чиновники присматривались. Одни по привычке, не рискуя прямо выступить против закона. Другие уловили очень быстро, что доходами от кооперации можно неплохо поживиться, и пошли бессовестно торговать находящимися в их распоряжении ресурсами, выдавливать взятки, поборы. Третьи, не гнушаясь рэкетом, в то же время ждали, когда начать, когда начать разгон кооперативов, прикрывая тем самым своё мздоимство» [9, стр.342].

Читающий эти строки скажет: «так ведь и сейчас происходит то же самое», и будет прав. Мало что изменилось с тех пор. Ржа коррупции ускоренными темпами проникала в коридоры власти. Те, кто ещё не был поражён ею, с опаской поглядывали на развивающуюся без их участия негосударственную экономическую формацию. Академик Тихонов так оценивал эту ситуацию:

«… К середине 89-го подошло. Что случилось? Неожиданные темпы развития. По плану намечалось, что к концу пятилетия объём кооперативного производства составит около 12 миллиардов рублей в год. А оказалось, что на первое июля, 1989 года он составил почти 13 миллиардов. Мы предполагали, что к концу 1989 года общая сумма продаж товаров и услуг приблизится к 25 миллиардам рублей. А фактически она превысила 40 миллиардов.

Вот тут-то наша государственно-монополитическая хозяйственная система ощутила опасность для себя. Возник реальный конкурент» Более того независимый от государства и партийной власти» [9, стр.342].

Здесь Владимир Александрович прямо не констатирует, но очевидно подразумевает, что власть ощутила реальную угрозу созданной ею политической системе.

Одними из первых, забивших тревогу, были кооператоры и частные предприниматели, им вторили прогрессивные представители науки и политики новой формации. К сожалению, об этих их усилиях обществу практически ни чего не известно, да и многое связанное с начальным этапом становления и развития свободного предпринимательства и в частности новой кооперации на бывшем постсоветском пространстве покрыто мраком неизвестности. Как одному из участников этого процесса, мне бы хотелось правдиво отразить этот достойный общественного внимания исторический отрезок нашей жизни. Я благодарен всем коллегам, с кем прошёл этот не простой путь и тем, кто шёл вместе с нами, но которых я не знаю, оказавшими своими воспоминаниями, имеющимися документами, цифровым материалом содействие в осуществление этого труда. Я старался отразить то, как жили люди, поверившие в начатые преобразования, что делали, чем руководствовались, как преодолевали бесчисленные преграды, воздвигаемые на пути тех, кто активно включился в этот процесс. Тем, кто противился рыночным преобразованиям в экономике, было наплевать, что больший вред они наносят не зарождающемуся свободному предпринимательству, чьи темпы развития не вписывались в привычные показатели проводимой ими политики, а благосостоянию общества, национальному богатству и могуществу государства. Власть декларировала преобразования в экономики, обещая денационализацию, демонополизацию и освобождение от своего диктата. На деле её практические действия сводились к разрешению формирования свободных цен всего в пределах 15%, а процесс демонополизации отодвигался в связи с необходимостью разработки обещанного антимонопольного законодательства. Так создавался регулируемый рынок. Преобразование самой исполнительной власти происходило по её сценарию. Министерства преобразовывались в концерны, акционерные общества, объединения, при этом ведомственная принадлежность прежней структуры сохранялась, только в другой форме. И руководили этими новыми образованиями бывшие министры со своими аппаратами. Из этого следует, что власть публично проявляла приверженность реформам, а на деле своего ни кому отдавать не собиралась.

«Чего греха таить, – пишет Тихонов, форма новой кооперации, начало которой положило ЦК КПСС, а развитие, во всяком случае, на первом этапе контролировалось властью, производной той же КПСС, была изначально отличной от классической. Классическая форма предполагает добровольное объединение людей для хозяйственной деятельности и получения дохода на началах паевых взносов участников. В нашей кооперации такое начало исключалось. Но в тоже время наша кооперация давала возможность прикрытия частного индивидуального предпринимательства». Далее он говорит: «Нам пришлось вводить в закон о кооперации нормы, которые допускают такую форму (имеется в виду форма, легализующая частное предпринимательство) сознательно. Ибо закон готовился в тот, теперь уже далёкий, 1988 год, когда само слово „предпринимательство“ находилось под запретом. А тем более предпринимательство частное. Оно вообще считалось враждебной пропагандой, направленной против экономической основы советского государства. Пропаганда эта каралась лишением свободы с последующим поражением в правах» [9, стр.327—328].

Условия развития кооперации были сродни условиям выживания во враждебной среде. Поэтому осознание необходимости защиты своих экономических интересов привело к осознанию необходимости объединяться, что бы единым фронтом противостоять и проискам недоброжелателей от власти и мздоимству чиновника и криминальному беспределу. Показательным было то, что наиболее остро компания против новой кооперации проходила «именно в тех районах, где властители особенно глубоко погрязли в коррупции, лихоимстве, воровстве – Краснодарский край, Узбекистан, Москва… Небезызвестный Иван Полозков выкинул клич: „Действовать не по закону, а во благо народа“, и начал массовое уничтожение кооперативов». В этой компании основной удар был направлен против лидеров кооперативного движения. Так лидер кооперативного движения Краснодарского края Якир по сфабрикованному обвинению был арестован и оказался в тюрьме.