Ты мне нужна, или Заплутавшие в Instagram

Как когда-то далеко, в юности, когда впервые уступила своему будущему мужу, совсем юная, не сформировавшаяся ещё девчонка, в 16. Которая тогда, отдала себя, решительно как прыгнула в ледяную воду. Где-то на перекор матери, где-то на перекор себе, очередной раз не повиновалась, поступила как хотела, а не как положено…

– У тебя есть презерватив? – только и спросила у любовника тогда, в тёмном, холодном подъезде, 7 лет назад.

ХХХ

Пробуждение было то ещё. Лина проснулась от громкого голоса обиженной Марго.

– Мама, ну ты же обещала, что мы сегодня, с Линой вместе пойдём мне подарок покупать, – со слезами в голосе говорила девочка.

– Марго, – грозно отвечала мать, – время одинадцать ещё, мы поспали с Линой пять часов, мы можем в воскресенье отдохнуть!? Имей совесть, не мешай нам сейчас, посмотри мультик.

– После обеда встанем, обязательно пойдём в магазины…

Примерно через час её разбудили опять и снова Ксюша на повышенных тонах говорила с дочерью:

– Отстань! Дай нам отдохнуть, хоть два часа! Голова ужасно болит, просто раскалывается, пойми ты!

На что Марго, с обидой в голосе, каким-то тихим, не своим голосом, полным обиды, попросила: – Тогда можно я гулять схожу, во двор с Зиной. Она меня звала.

– Зина уже приехала из деревни? – обрадованно спросила мать, – ну конечно, с ней можно.

– Но только на полтора часа. И телефон возьми…

И уже в, след удаляющийся дочери спросила, – Ты хоть поела?

– Да, папа перед работой мне приготовил, поела, – сказала Маргарита.

Лина, пошарив в сумке нашла обезболивающие, взяла таблетку, отпила из бутылочки минералки, предусмотрительно оставленной около постели. И отключилась.

ХХХ

Не понятно, отчего, но сны в последние дни, посещали её регулярно и не смотря на изрядное подпитие и усталость, она очень явственно провалилась в очередной такой сон. Напасть просто какая-то только и успела подумать она, когда он начался…

Крик. Женский крик? Её крик. Вот он муж. Опять приснился, гадство.

Только не тот её прежний муж с прошлого сна, а другой, постаревший, с заросшим щетиной одутловатым лицом, с глубокими морщинами, с нетрезвым взглядом злых глаз и перекошенным ртом.

Он нависал над ней полураздетой, с голой грудью в ихней большой ванной общей четырехкомнатной квартиры. Которую, при разводе давно продали и разделили. Он кричал на неё, материл.

– Сука, мразь, нагулялась тварь, что ж ты творишь! – он был ужасен и одновременно жалок в этом крике.

– Как ты могла, паскуда, шлюха, думаешь я ничего не знаю!? Да ты меня психопатом сделала, я себя мужиком не чувствую, тряпкой стал! – продолжал орать муж. – Мне-ж и сорока нет, а я седой стал из-за тебя, с работы ушёл, из-за тебя!

– Думаешь, никто ничего не видит? Видят. И что Вы, с корпоратива вдвоём убегаете и как вы, танцуете весь вечер, не оторвешь. Да они всё смеются надо мной, рассказывая, как ты перед ним задницей вертишь!

– Ну какой я дурак, ты мне уже год лапшу вешаешь и рога!

– Да что ты придумал, я же говорила, что он меня два года добивается, но зачем мне оно надо, женатый, двое детей, ну что ты верещишь как потерпевший, Олег?, – вяло отнекивалась она, пытаясь завернуться в полотенце.

И тут глаза его уставились на её подмышку.

– Сука! – взвыл он, – Тварь!.

– Ты посмотри что у тебя под сиськами с боков – синичины от пятерни, опять скажешь на массаж ходила!?? Натягивает тебя рачком в машине, правильно мужики говорили, какой же я дурак!

Он пытался, схватить, развернуть её тело к свету, она зло оттолкнула его.

– Не прикасайся ко мне! Я тебе говорила, не касайся меня пьяным! – заорала Лина, отбросила его руку, ударила его другой рукой по лицу. Отскочила назад.

Но не куда было отступать дальше, а муж замахнулся и резко выбросил кулак ей в лицо, вернее в нос. Раздался хруст, в глазах потемнело, она упала на колени. И…

Кричала Ксюша…, бешено вращая белками широко раскрытых глаз, она сильно тряся Лину за плечо, кричала прямо ей в лицо: – Марго, Марго!! Марго машина сбила! Машина, дочку, Лина! Лина!!!

Слезы катились двумя струйками, лицо её пылало как при пожаре, голос срывался, на крик отчаяния.

– Она в магазин, в Европу, одна пошла, не было никакой Зины, мне позвонили из полиции!

ХХХ

Множественные переломы верхних и нижних конечностей, травмы грудной клетки и внутренних органов, черпно-мозговая травма, ранения мягких тканей туловища, открытые раны лица…

Эти сухие строки диагноза, до сих пор стояли перед глазами.

Лина, Ксюша и Владимир сидели на кухне Курёхиных. Комната была окутана табачным дымом и запахом двухдневного перегара. В ход пошла «тяжёлая артиллерия», на столе была уже вторая бутылка Егеря, лежала наспех брошенная закусь и стояла открытая трехлитровая банка с солёными огурцами.

Наверное, это был самый ужасный воскресный вечер, за всю Линину долгую жизнь. В комнате висела тягостная, тишина, за чуть приоткрытым пластиковым окном подвывал ветер и колыхал сплошную пелену первого в этом году снегопада. Разговоры совсем не клеились. За час, друзья едва ли перекинулись парой фраз. На кухне, будто марево, сгущалась атмосфера отчаяния и горя.

Обычно, в воскресенье, наша главная героиня ещё в обед выскальзывала из дома очередного любовника или какой-нибудь подруги и ехала на свой страх и риск, не совсем протрезвевшая, из-за обильного ночного излияния; за город, в котедж родителей.

Уже дома, приходила в себя. Пыталась провести уборку, наводила порядок на «своём» втором этаже, подготавливала деловые вещи в гардероб на рабочую неделю, заказывала в интернете товары по подготовленному списку, в хозяйственный магазинчик своей мамы, общалась с дочерью и родителями.

Когда, ночевала у Ксюши или Сони, убегать «из гостей» она не так спешила. Но никогда такого не было, что третий день подряд, всё больше напиваясь, сидела у друзей, совсем не думая, что завтра на работу, что машину надо заправить на неделю, да и вообще, что надо куда-то уезжать, а не пить горькую настойку.

Как бы она сейчас хотела оказаться рядом со своей семьёй, с любимой дочкой, да она бы на коленях вымыла весь дом, вместе с подвалом, населённым десятью мамиными кошками. Вылизала бы всё до чиста, только ради того, что-бы не было этого проклятого дня и Маргарита лежала бы сейчас не в реанимации, а в соседней комнате рядом, в своей маленькой кроватке.

Лицо женщины осунулось, приобрело отсутствующее выражение. Огромные, опухшие от слёз глаза, бессмысленно смотрели в одну точку и не выражали ничего кроме страдания и пустоты…

Курёхины, были в похожем, полубессознательном состоянии людей, потерявших что-то действительно важное, а в месте с этим и себя.

В момент постаревшая, с нерасчёсаными волосами Ксюша сидела не снимая, кофты, но без юбки, в одних колготках и даже не замечала, что пепел от зажжённой сигареты падал на глянцевый ламинат.

Совсем, поникший, будто сгорбившийся старик Володя, смотрел не отрываясь на розовую столешницу стола, склонив голову на руки и безвольно теребя начавшие седеть волосы на висках.

Порою звонил телефон у Ксеньи, приходили сигналы о сообщениях. Но она только мельком, издали взглянув, даже не тянулась, на дальний край стола, за ним.

Телефон жены, лежал около локтя Володи. И при очередном сообщении, он опять взглянул на экран, не выдержал, разблокировал телефон, открыл вотсап, вчитался. Приподнялся из-за стола, передал телефон в руки жене.

– Ксюша, тебе постоянно пишет твой начальник, ты сегодня телефон не переворачиваешь, как обычно. Я кое-что прочитал. Ответь человеку, что он мается…