Россiяне на Сандвичевыхъ островахъ (1815-1817), или Похожденiя доктора Шеффера. Документальная историко-авантюрная трагикомедия в четырёх актах

Унковский, тонкая натура, пишет: «…1-го. В?тръ продолжался въ прежней своей сил? и скоро берега Европы потерялись изъ вида. Каждый изъ насъ чувствовалъ н?которое унынiе при оставленiи Британскаго канала. Вспоминали близкихъ своихъ, при этомъ особенно проявилась мысль, придется ли еще разъ обнять свою добрую матушку, сестеръ и брата. Далекiй предстоялъ намъ путь и много, много страданiй необходимыхъ нужно было перенести…».

Вскоре, однако, погода налаживается, и весь март, двигаясь курсом зюйд-вест, «Суворов» бодро пересекает Атлантику по диагонали. 2 апреля на борту устраивается праздник Нептуна – по случаю преодоления экватора.

Вообразите: средь бела дня все работы на судне прекращаются, сам корабль ложится в дрейф, и к назначенному часу весь до единого экипаж собирается на верхней палубе. Бьют склянки, и вот взорам разношёрстной публики является волшебная колесница, смастерённая из обыкновенной бочки и запряжённая шестёркой гнедых (а то и полосатых) чертей – измазанных сажей матросов.

Сверху на троне – перевёрнутом ведре – восседает грозный повелитель водной стихии, сам Бог Океана, великий и ужасный Нептун. Борода и набедренная повязка у него из пакли, корона из дырявой кастрюли, а трезубец, древко которого сжимает его мозолистая длань, – из ржавого гарпуна. Рядом с «мужем» красуется его благоверная Нептуниха – с нарумяненными, но не очень бритыми щёчками, полукруглыми мисками в бюстгальтере и с фальшивым фальцетом.

(Роль Царя Морей исполнял, как правило, самый тучный матрос, а партию его божественной «супружницы» – наиболее миловидный член команды (им мог быть, например, юнга или мичман))

Сам капитан с почтением встречает властелина глубин: подносит ему хмельную чарку и – список тех членов экипажа, кому ещё ни разу не доводилось пересекать экватор.

(На «Суворове» в этом перечне оказались и суперкарго Молво, и второй помощник командира Повало-Швейковский, и, разумеется, доктор Шеффер)

Раскатистым голосом громовержца Нептун повелевает крестить «небывалых»: физиономию каждого из них – не отвертишься! – услужливая свита чертей мажет с одной стороны жидким мелом, а с другой – дёгтем. Испытуемому при этой процедуре лучше раздеться донага – ибо шельмецы норовят испачкать тебя всего, с головы до ног, а коварная Нептуниха ещё и пухом из распотрошённой подушки сверху посыпает.

И вот, когда несчастный (и при этом дико хохочущий) новичок окончательно превращается в помесь «кикиморы болотной» и «чуда в перьях», наступает сам момент крещения. Обломком ржавого обруча от бочки подопытного грубо «бреют», а затем велят пройти по досочке, небрежно перекинутой через шлюпку, до краёв наполненную забортной водой. Надо ли говорить, что в самое неподходящее мгновение этот шаткий мостик из-под ног выдёргивают, и ты – голый, чумазый и счастливый – под рёв и улюлюканье всего экипажа с брызгами плюхаешься в «купель». Аллилуйя!!

Но праздник на этом не заканчивается: перед тем, как раздать всей команде по дополнительной порции водки и объявить танцы под гармошку, ещё мокрым свежекрещённым вручаются персональные подарки. Например, приказчику Красильникову достаются сладкие «пилюли» от пьянства, а его начальнику суперкарго Молво – письменный наказ самого Нептуна: успевать делать всё быстро и больше не задерживать корабль в портах.

(Как мы знаем, это шутливое послание не поможет. И даже, скорее всего, подольёт масла в полыхающий очаг антипатии Молво к Лазареву)

Чем порадовали тогда Шеффера – история, как говорится, умалчивает. Но сдаётся мне: вся эта «варварская» процедура крайне не понравилась судовому лекарю. Нет, некий артистизм был не чужд франконцу-католику, но одно дело невинные «латинские песни», а другое – das dich! – непристойные издевательства безграмотной матросни, да ещё и при полном одобрении гогочущего капитана.

Скорее всего, День Нептуна, обычно объединяющий весь экипаж на долгие месяцы плавания, в случае с «Суворовым» наоборот, ещё больше отдалил трёх изгоев – Молво, Красильникова и Шеффера – от остальной команды. Над ними начинают подшучивать – впрочем, пока совсем незлобиво.

Бразилия – Новая Голландия – атолл Суворов

…Больше месяца – с 21 апреля по 24 мая 1814 года – судно простоит на якоре у бразильского порта Рио-де-Жанейро. Пока Молво снова – предположительно вместе с Шеффером – надолго исчезает на берегу и опять срывает все сроки, остальной экипаж знакомится с тогдашней столицей португальской колонии в Южной Америке.

Офицеры во главе с Лазаревым посещают дом российского посла графа Ф. П. Палена и знакомятся с консулом Г. И. Лангсдорфом, присутствуют на именинах принца-регента Педру I и наблюдают прибытие судов из Западной Африки, доставляющих в Бразилию сотни чернокожих рабов…

Рио-де-Жанейро (XIX век)

Мог ли подумать тогда наш герой Георг Антон Алоизиус Шеффер, что именно здесь, в этой далёкой, чужой и диковинной стране ему суждено будет не только в очередной раз поменять имя на местный лад (теперь на Жоржи Антониу), но и окончить свои дни в собственном владении под названием Франкенталь? Впрочем, это произойдёт через двадцать с лишним лет и – увы – находится за рамками нашего повествования…

Здесь, в Рио, экипаж «Суворова» получает долгожданное и оглушительное известие: Париж пал, и Наполеон низложен. Всеобщее ликование с русскими моряками разделили и англичане – бывшие сослуживцы Унковского, которых он случайно встретил в порту.

Именно здесь, в Рио, Лазарев принимает решение не рисковать и вести судно к берегам Аляски не через опаснейший в приближающуюся зиму Мыс Горн, как планировалось, а в противоположном направлении, в обход – с запада на восток, минуя Мыс Доброй Надежды и Вандименову Землю. Команда, лишний раз помянув Молво за долгую задержку в Англии, относится к новости с пониманием, хоть этот маршрут и откладывает прибытие в финальный пункт назначения – в Ново-Архангельск – месяца на три.

Сказано – сделано: 82 дня уходит у «Суворова» на то, чтобы без единой остановки пересечь сначала Атлантический, а потом и Индийский океаны, и бросить, наконец, якорь в Тихом – у берегов британской колонии Новый Южный Уэльс, в гавани, которая тогда называлась Порт-Джаксон[30 - Ныне – Сидней, Австралия.].

Порт Джаксон (XIX век)

«Суворов» стал всего лишь вторым российским судном, посетившим Новую Голландию (Австралию)[31 - Первым был другой корабль Российско-Американской Компании – уже хорошо нам знакомый шлюп «Нева», бросивший якорь у берегов Порт-Джаксона в октябре 1807 года (в рамках экспедиции Л. А. Гагемейстера).]. Тем не менее, экипаж Лазарева здесь, на краю Земли, в тысячах миль от Европы, встречают как героев – ведь страна этих парней одолела злодея Наполеона, а их император Александр-Победоносец во главе войска триумфально вступил в Париж! Торжественный приём начинается с многократного пушечного салюта в честь России и продолжается на фуршетах и банкетах у губернатора и британских офицеров. Счастливые матросы и мастеровые «Суворова» тоже остаются далеко не в накладе.

Удивительные воспоминания и о празднествах, охвативших всю округу, и о тогдашнем беспрецедентно прекрасном времяпрепровождении простых русских моряков в Сиднее оставил штурман Алексей Российский:

«…надобно было вид?ть, съ какимъ восторгомъ радости встр?чали насъ и съ какимъ уваженiемъ принимали всякаго, съезжающаго съ нашего корабля на берегъ: матросовъ насильно тащили въ шинки и потчевали по-братски, приговаривая: «рашенъ добра!», «рашенъ добра!», «френчъ но гудъ!». Въ вечеру вс? городскiя улицы были иллюминованы; предъ каждымъ домомъ гор?ли плошки; даже въ самомъ б?дномъ поставлено было на окнахъ по три и по четыре св?чи, а въ другихъ и бол?е, смотря по достатку.

Во многихъ м?стахъ пускали ракеты. Домъ генералъ-губернатора Макварiя[32 - Лаклан Маккуори (Lachlan Macquarrie) – тогдашний губернатор британской колонии Новый Южный Уэльс.] осв?щенъ былъ великол?пно и сожженъ превосходный фейерверкъ. Въ сiе время народъ толпами собирался на площадь; въ одномъ м?ст? грем?ла полковая музыка, въ другомъ хоръ песельниковъ, а инд? разноголосный крикъ подхмел?вшихъ весельчаковъ. Словомъ сказать, в?сь городъ казался въ сiе время счастлив?йшимъ въ св?т?…»

Перечитайте эти строки ещё раз. «Рашен добра!»… Когда, где и за что ещё подобным фурором чествовали Россию в относительно недавней истории планеты? Май 1945-го??

И далее – ещё слаще: «…Посл? нашихъ утреннихъ наблюденiй мы садились обыкновенно на мягкую траву, подъ т?нь какого-нибудь кустарника, укрывающаго насъ отъ солнечныхъ лучей, и спокойно наслаждались созерцанiемъ прелестныхъ окрестностей. Съ сего м?ста видна большая часть города, гавань и стоящiе въ ней корабли. Зд?сь всегда много гуляющихъ. Многiе англичанки, изъ любопытства, приходили къ намъ и смотр?ли на наши занятiя. Мы знакомились и были такъ счастливы, что насъ не забывали своими пос?щенiями. Benellong’s point[33 - Беннелонг Пойнт (Bennelong Point) – мысок в заливе Ботани Бэй, на котором в наши дни расположен всемирно известный Оперный Театр Сиднея.] было м?стомъ свиданiя. Какъ весело тогда проходило время! Окончивъ наблюденiя, мы играли и б?гали зд?сь, по прелестному м?сту, до самаго вечера. Вечеромъ же снова должны были приниматься за скучные астрономическiе наблюденiя, по окончанiи которыхъ возвращались съ инструментами на корабль…».

Друзья мои, это не просто сухой документ эпохи, личностное свидетельство уникального момента истории. Прочувствуйте: «…мы играли и бегали здесь, по прелестному месту, до самого вечера…» etc.. Наивные отроческие интонации двадцатилетнего Алёши Российского не просто умилительны – они выражают Счастье юной души от Победы над страшным общим врагом. И долгожданный Мир, который теперь-то, после такой Войны, уж точно будет вечным – тем более здесь, в райском уголке на противоположном конце света. И кокетливые красавицы-англичанки отныне так и будут порхать вокруг. До скончания веков?

…Хотя стоянка не была запланирована заранее, верный себе Молво, разумеется, и в Сиднее нашёл чем заняться – помимо всеобщих празднований – на благо РАК (или в окружении прелестниц?); и по своему обыкновению, ставшему уже дурной традицией этой экспедиции, снова чуть не опоздал к отплытию.

2 сентября «Суворов» не без сожаления покидает чудесную Австралию и, держа курс норд-ост, направляется прямиком через весь Тихий океан – на Аляску.

Больше остановок не планируется: Лазарев рассчитывает прибыть в Ново-Архангельск до наступления суровой тамошней зимы. Но не проходит и четырёх недель плавания, как «Суворов» вынужден притормозить свой стремительный 12-узловый бег и – лечь в дрейф. Ибо появляется более чем уважительная причина: 28 сентября русские моряки замечают не обозначенный ни на одной карте атолл.

Капитан даёт команду: высаживаемся! В первой шлюпке вместе с матросами-гребцами сам Лазарев и Унковский, во второй – юный штурман Российский и… наш Шеффер. Конечно, азарт первооткрывателя судовому лекарю – как естествоиспытателю и натуралисту со стажем – был далеко не чужд.

Как это, должно быть, волнительно – высадиться на только что обнаруженный необитаемый остров! Пусть крошечный, пусть низменный, пусть пустой – неважно! Блажен тот, кому довелось осуществить это хоть раз в жизни. И наш коллежский асессор Егор Николаевич – в числе подобных счастливчиков. Что же видят первооткрыватели?

Атолл Суарроу

Ожерелье крошечных коралловых островков – так называемых моту – опоясывает внутреннюю лагуну удивительной красоты: над белопесчаными пляжами нависают дикие кокосовые пальмы, по стволам которых вверх-вниз деловито снуют крабы-отшельники. В зарослях мелких кустарников прячутся редкие крысы. Вокруг – царство птиц: настолько непуганых, что матросы преспокойно голыми руками собирают их, наполнив целый ялик (!). А прибрежная бирюзовая вода буквально кишит рыбой. Унковский вспоминает, что некоторые матросы были «…атакованы морскими прожорами[34 - Прожора – акула.], отъ которыхъ едва могли отд?латься, обороняясь своимъ оружiемъ, но никто не былъ раненъ, кром?, что у н?которыхъ было искусано плать?…».

И всё. Больше ничего примечательного здесь обнаружить не удалось – ни источника пресной воды (откуда он здесь, на коралловом рифе?), ни следов пребывания человека[35 - Однако: если верить популярной и уважаемой онлайн-энциклопедии, то примерно через четверть века после открытия экипажем «Суворова» атолла Суворова, на последнем – командой таитянского судна – был обнаружен самый настоящий клад: сундук с древними золотыми и серебряными монетами на баснословную по тем временам сумму в двадцать две тысячи долларов. А в 1876 году некий новозеландец Генри Мэйр, раскапывая черепашье гнездо на берегу местной лагуны, нашёл тщательно зарытую коробку со старинными драгоценностями. Которую, не желая делиться с остальными моряками, он перепрятал где-то тут же, неподалёку.Правда это – или очередные матросские байки про острова сокровищ? И неужели первенство открытия атолла Суарроу на самом деле принадлежит не команде русского корабля, а её предшественникам – загадочным пиратам Южных Морей?..]. Исследовав атолл в течение нескольких часов, слегка разочарованная команда собирается обратно на борт «Суворова». Судно, снявшись с дрейфа, спешит продолжить путь дальше.

Очертания лагуны, напоминающие надорванное и небрежно брошенное колье, наносятся на карту, и Лазарев официально называет своё открытие в честь ведомого им судна, носящего имя великого русского военачальника, – острова Суворова.

…В наши дни атолл Суарроу (Suwarrow) является природным заповедником прекрасного государства Острова Кука. Население – 1 (один) человек: смотритель, назначаемый правительством. Ближайший обитаемый сосед – клочок суши под названием Нассау – находится в 168 морских милях к северо-западу. Никакого регулярного транспорта до Суарроу нет и никогда не было: единственный способ добраться туда – на нанятом (или собственном) плавсредстве; например, на яхте.

Атолл – один из немногих географических объектов Полинезии, которые по сию пору носят русские имена[36 - В начале второго десятилетия XXI века один уральский бизнесмен, политик и общественный деятель основал виртуальное государство, которое назвал – ни много ни мало – «Российская Империя». Себя учредитель (надеюсь, что не всерьёз) объявил премьер-министром и… эрцканцлером. Идея была в том, чтобы формально объединить все территории планеты, открытые русскими мореплавателями, но до сих пор не являющиеся частью РФ. В этот обширный список кроме самого огромного «куска» – Антарктиды (доказательство существования которой принадлежит, как мы знаем, тому же Михаилу Петровичу Лазареву вместе с Ф. Ф. Беллинсгаузеном) – вошёл и крошечный Суарроу.В июле 2011 года уважаемый депутат даже организовал экспедицию на атолл – с целью взвить над ним российский триколор. Зафрахтованное судно с семьёй энергичного эрцканцлера отправилось к берегам Суворова от лежащего относительно неподалёку курортного островка Аитутаки, но примерно на полпути вынуждено было повернуть назад – по настоятельному требованию пассажиров: их, простите, неудержимо рвало. Морская болезнь…Эрцканцлер так и не добрался до «присвоенной» территории, и над Суарроу – слава Нептуну – по-прежнему развевается флаг Островов Кука…] (наряду, скажем, с островами Раевского в архипелаге Туамоту и с гавайскими отмелями Невы, атоллом Лисянского и Фортом Елисавета – речь о котором впереди)…

10 октября «Суворов» снова пересекает экватор – только на сей раз в обратном направлении (с юга на север) и без особых празднеств. Ещё четыре недели уверенного хода – и на горизонте проявляются дымчатые горы с заснеженными шапками: Аляска.

На подходе к неприветливым берегам прекращаются бесконечные дожди, и впервые за много дней матросы могут высушить одежду. Но – поразительное дело: никто не простужен, и вообще – на борту ни одного больного! Унковский не без изумления отмечает: «…Вся команда была здорова, что весьма р?дко встр?чается зд?сь не токмо въ зимнее время, но даже и л?томъ…».

Надо отдать должное судовому доктору Шефферу: похоже, дело своё Егор Николаевич знал. Впрочем, Семён Яковлевич уверен, что секрет прекрасного самочувствия команды заключался несколько в ином: «…Каждый день была выдаваема матросу по три раза водка, что, кажется, много способствовало ихъ здоровью…».

О, русская водка! Кто тебя выдумал? Какой ещё напиток мира любители возносят до благих небес, а хулители проклинают геенной огненной? Кто ты – панацея от всех мужицких хворей или «змiя зеленаго зелье»? Водка-матушка и водка-убивица! Сколько душ ты уже согрела и сколько тел ещё погубишь? Дай ответ. Не даёт ответа…

…17 ноября 1814 года «Суворов» бросает якорь в гавани столицы Русской Америки – крепости Ново-Архангельск.

Ново-Архангельск

Егор Николаевич фон Шефер – как, впрочем, и весь остальной экипаж «Суворова», включая молодых командиров, – никогда не бывал в подобных местах. Судьба никогда не заносила франконца так далеко на север (если не считать цивилизованного Санкт-Петербурга) и – тем более – так далеко на восток: до такой степени, что этот самый «восток» оказался крайним, диким западом Америки. Думается, что всё увиденное – и пережитое – здесь оставило глубокий след в его мятущейся душе. И выработало устойчивую неприязнь ко всем приполярным прелестям: холоду, грязи, отвратительной еде и забубённой компании.

В общей сложности «Суворов» пробудет на Аляске восемь с лишним месяцев. За это время корабль и его команда из долгожданной миссии надежды превратятся для Баранова в вертеп неповиновения и даже чуть ли не во вражью силу. И развязка взаимоотношений аляскинского старика-самодержца с Третьей Российской кругосветной экспедицией выйдет предраматичнейшая…

Впрочем, в первые дни пребывания суворовцев в Ново-Архангельске всё начнёт складываться как нельзя лучше. Хоть корабль и не привёз преемника, но зато отменный груз, товары по описи и обширную почту доставил исправно. И экипаж – добры молодцы, да и только: одни бравые юноши-офицеры чего стоят. Да и лекарь-иностранец – сразу видно, культурный человек.

24 ноября властелин Русской Америки даёт в своей резиденции торжественный приём в честь новоприбывших. Унковский вспоминает: