Побег из реальности и другие истории

– О том, – врач-ассистент выпустила сигаретный дым, – о том, что если девушка обратиться в полицию, скажет, что ты домогался ее в лифте, то тебя могут арестовать.

– Это абсурд. Вы ведь сами все видели.

Женщина кивнула и, кинув окурок в урну, похлопала меня по плечу.

– Поэтому я и говорю, что ты молодец.

Когда я вернулся обратно в номер, никого не было. Только Курт.

– Где она? – спросил я, скинув кроссовки.

– С ней все в порядке. Обычное переутомление на фоне диеты. Представляешь, она так изголодалась, что потеряла сознание.

– Да уж, – сказал я, разведя руками.

– Сейчас она крепко спит, у себя в номере.

– Тогда зайду к ней позже.

Я начал снимать с себя шорты, чтобы принять холодный душ.

– Честер…

– Да, Курт.

– Дело в том, что… что я сказал этой девушке, что это я сделал ей искусственное дыхание.

– Ты?

Курт улыбнулся. Парень он, конечно же, симпатичный, и каждая улыбка на его лице откликается в душе расположением к нему, но …сейчас его физиономия оттолкнула меня.

– Я…

– Когда врачи уехали, я вошел первым. И понял, что тебя еще нет. После просьбы врача покинуть комнату ты побелел, и в буквальном смысле куда-то исчез. Я оказался с ней наедине и предложил проводить ее до номера. Она уже отлично выглядела, хоть и была небольшая усталость на ее лице. Я не знаю, как так вышло, но когда она, перед тем как войти в свой номер, поцеловав меня в щеку, поблагодарила за то, что я ее спас в лифте, я не стал ее переубеждать. Тем более скорую помощь вызвал я.

– Но спас ее не ты, Курт.

– Я понимаю. Но я ей так очаровался. Ее скульптурное лицо и глаза. Когда она пришла в себя и открыла глаза… – мечтательно произнес Курт, что человеку свойственному сводить цифры было совсем не к лицу. – Видел бы ты эти зеленые глаза, Честер. Цвет лайма. Удивительно мощный контраст.

– Я видел. Когда мы были в лифте, она на секунду приоткрыла их.

– Она могла тебя запомнить? – Курт призадумался. – Ну, то есть она может опознать в тебе человека, который прикоснулся к ее соблазнительным губам чисто из гуманных побуждений. Но ведь по закону книжных романов, теперь ты ее спаситель. Тот самый принц, о котором мечтают все девочки перед сном. Они выпячивают губы, и закрывают глаза, в надежде, что следующее их пробуждение произойдет от сладкого поцелуя.

Я помотал головой:

– Ее лицо было так сильно искажено от боли, что мне, кажется, даже я не узнаю ее.

Курт прыгнул на свою кровать и, прищурившись в сомнительной улыбке, спросил:

– То есть я могу остаться тем принцем, который пробудил ее от вечного сна?

– Остаться кем?

Курт придвинулся ближе к краю кровати.

– Человеком, который сделал искусственное дыхание.

Я стоял уже около ванной, и понял, что не знаю, что мне ответить.

– Какой же я болван все-таки, – сказал Курт, запрокинув голову вверх. – О чем я только не мечтал, и всегда добивался цели. Но вот чтобы совместить реальную ситуацию, где появляется возможность красиво спасти девушку, и об этом потом можно будет рассказывать своим детям. О том, как интересно познакомились их родители. Это шок, Честер! Разве не так?

Я развел руками:

– Если так, то это действительно звучит, как романтическая история любви.

– Но ведь проблема в том, что спас ее ты. И сейчас я прошу твою заслугу отдать мне. И все из-за какого-то поцелуя в щеку. – Я ужасный друг! – Курт затряс головой. – Я взял ее номер телефона, и договорился, что перезвоню, уточнить поправилась ли она.

– Ты взял ее номер телефона…

– Да, Честер. Я, похоже, потерял голову. Я снова хочу увидеть эти глаза. И почувствовать вкус этих губ. А пока я не буду умывать лицо, чтобы не стереть поцелуй Даны с щеки. Кстати ее зовут Дана.

– Я знаю… Мне сказал врач… Хотя не важно.

– Честер, я готов жениться. А такой человек, как я, это не может сделать не обдумав. А значит, я в нее влюбился по уши. Другого объяснения я не могу найти.

– Ну, раз так… тогда ладно.

– Что ладно?

– Ты сделал искусственное дыхание.

– Ты не шутишь?

– Да, если ты перестанешь меня трясти, и отпустишь в ванную принять душ.

– А ты пообещаешь, что никогда не расскажешь никому правду, ни ей, ни нашим детям?

– Могу даже поклясться, только отпусти меня в душ.

Курт прижал меня к себе, и крепко обнял.

– Хватит, Курт. Я все-таки в одних трусах.

И мы оба заржали.

Но искренне рассмеялся только Курт.

В эту же ночь мне приснился кошмар.