Побег из реальности и другие истории

– Честер, даже, если Стивен Хокинг прав, мы это можем узнать только после смерти. Да, я доверяю цифрам, и сложным вычислениям. Но я не готов сейчас сдохнуть.

Курт хорошенько приложился к пивной бутылке и, отставив в сторону, снова взял на себя серьезный вид квалифицированного умника.

– А ты слышал про теорию струн?

– Нет, но в вопросе есть для меня родное слово – «струны». Возможно, … я, наконец, начну тебя понимать.

Курт широко улыбнулся, облизав языком губы.

– Музыку можешь откинуть сразу. Эта теория не про гитару. А про то, что наш мир устроен из многообразных элементарных частиц. И эти частицы – не точки или шарики, а тончайшие струны, колеблющиеся на разных частотах. Например, включив радио, ты можешь услышать сразу две волны. Когда одно вещание звучит совместно с другим, параллельно. Даже если ты сейчас прислушаешься, то поймешь, что твой слух воспринимает не только меня, но и уличный шум за окном, и шипение чайника в соседнем номере. Каждый звук занимает определенное пространство. То есть пространства делятся на части, образуя свои вселенные. И получается, что ты всегда оказываешься в разных мирах. Но, к сожалению, – Курт поднял бутылку пива на уровне глаз, пива осталось на два глотка, не больше, – теория струн еще не изучена полностью. – Ученые в один голос твердят, что для теории струн, которую открыли еще в 20 веке, а изучают в 21, нужна математика 22 века! А дальше, всякие там личности, похожие на Эйнштейна и Хокинга возьмутся за «теорию всего». Представляешь, будет такая единая формула, которая объединит все формулы в одну. И возможно в будущем перебраться в параллельный мир или параллельную жизнь, будет также легко, как из Аризоны в Стамбул.

Последняя бутылка с пивом закончилась, и я перевел взгляд на пустой ящик. Курт тоже прикончил свою долю. Голова больше не болела. Но возникла жажда продолжить, поддержать уровень эйфории в себе.

– Честер, перестань с недоверием смотреть на меня. Тебе стоит принять во внимание, что мы можем проживать множество параллельных жизней. Будь эта просто фантазия или другая вселенная. По сути, блуждание в собственной голове, а не присутствие на месте в каком-нибудь разговоре – это и есть прикосновение к другой реальности.

– Курт, это все интересно. Но зачем мне эта информация? Мне кажется, я не настолько сведущ в этих вопросах. Эти знания я не смогу использовать на практике. Единственную информацию, которую я могу применить – это местонахождения подвала, где сейчас незаконно разливают пиво. Алкоголь окрыляет. Опьянение – эта та вселенная, которая мне очень понятна. Вроде бы ты находишься физически в том же угрюмом мире, но тебе уже почему-то хорошо. Ты слышишь недовольные голоса, и фоном слышишь приятное вещание другой станции, – твое Я расщепляется надвое. С одной стороны тебе весело, с другой – ты физически остался там, где и был. Побег осуществляется на уровне восприятия реальности. А не на существовании ее. Вот и все.

– Вот именно, Честер. Ты почти добрался до понимания серьезных вещей.

– То есть все, что ты рассказал, ты реально понимаешь?

Курт улыбнулся, как бы смакуя вопрос на вкус. А после уверенно кивнул.

– Я планирую пригласить одну девушку, у которой есть парень, на свидание, используя метод параллельных вселенных. Но для этого нужно наведаться в один исследовательский центр.

Я с трудом встал на ноги:

– Ладно, я все равно ничего не понимаю в этом, лучше я поступлюсь своими принципами не просить у тебя денег и схожу за пивом в подвал.

– Я с тобой, – Курт откинул одеяло и выпрыгнул из постели. – Есть еще пару моментов, которые тебе придется узнать.

Я повернулся к Курту и тяжело вздохнул. Все-таки стоит признаться ему, что моя голова сейчас закипит от науки. И чтобы этого не произошло было прекрасно провести вечер в тишине. Но я не успел ему возразить, как в этот момент раздался крик на весь отель, а через долю секунды мы услышали глухой удар об стену или пол.

– Что это? – спросил я.

– Похоже, кто-то кого-то ударил, или…

В считанные секунды я оказался около двери и, выйдя в коридор: осмотрел пространство. Никого. Курт остался на выходе из номера, и, похоже, испугался высунуть нос на свет. Мы выбрали этот отель по причине пустых номеров. Всегда, когда приходиться снимать дешевые отели можно наткнуться на грубость, воровство или любой другой конфликт, который состоятельные люди обходят стороной. А так как здесь оказалось мало жильцов, то Курт решил, что можно исключить возможность встретится с какого либо родом неприятия.

Пройдя до середины коридора, я смотрел на двери номеров, и прикладывал ухо, чтобы узнать: откуда был крик. Но везде тишина. Я повернулся и увидел лицо Курта, и его вытянутую шею. Я сделал знак рукой, что все ОК, и пошел обратно. Закрыл за собой дверь. Присел на небольшой пластиковый стул, чтоб обуть кроссовки, и отправиться в увлекательный путь за пивом. Но неожиданно меня смутил звук. Шум клацающего металла. Двери лифта. Я, не раздумывая, вышел в одном белом кроссовке Адидас, и увидел на другом конце длинного коридора согнувшееся на полу тело.

И почему я его не заметил сразу?

Я рванул с места.

Задействовав освоенную технику бега самостоятельно, я быстро набрал скорость, понимая, что если у лежачего человека в лифте кровотечение, то каждая потерянная секунда, может стоить сейчас жизни. Расстояние от меня до лифта было около двадцати метров, но когда так мощно стартуешь можно резко сбить дыхание. Осталось десять шагов. Девять. Восемь. Девушка издала болезненный стон, – теперь я видел, что эта была девушка. Семь. Шесть. Пять. Вдруг закатив глаза, она откинула голову назад и замерла, как восковая фигура. Четыре. Три. Я набрал полные легкие воздуха. Но кислород по инерции вылетел из меня наружу. Два. Один. Я приземлился на колени перед ней в одном расшнурованном кроссовке. Расстегнул ее черную тканевую рубашку на заклепках. Немного приподнял ее голову и надавил на грудь. Затем плотно прижав свои губы к ее губам, я начал делать искусственное дыхание. Вчера, при тусклом вечернем свете в коридоре я вряд ли бы обратил внимание на нее, если бы эта девушка прошла мимо меня. Но теперь, когда я решил вдохнуть жизнь в такое тонкое тело, я вдруг подумал, что возможно – это моя судьба. Я приподнял ее подбородок кверху одной рукой и запрокинул назад ее голову. Прядь длинных волос, закрывавшая ее лицо, упала назад. Я зажал ее аккуратный нос. Сделал глубокий вдох, обхвати своим ртом ее рот, и сделал два сильных выдоха. Продолжая делиться с ней кислородом, я мучил себя вопросом: что с ней? Солнечный удар или, может быть, удар посильнее, который, к примеру, нанесла жизнь: смерть близких или разрыв долгих отношений. Я не часто думаю на такие темы, но сейчас картины прошлого полезли совсем не вовремя. Зачем мне вспоминать девушку, которую я любил, сейчас? И разозлившись на неприятные воспоминания и постоянные неудачи, я с силой вдохнул в спящего ангела свою ненависть. От плотного прикосновения я уперся деснами в металлические брекеты, которые носят для того, чтобы выровнять зубы и сшибать всех наповал улыбкой. Во рту появился соленый вкус крови, напоминающий топленое масло. В глазах потемнело. Я поднял голову, чтобы головокружение не взяло надо мной вверх, и я не потерял сознание. Но веки стали свинцовыми, и я поехал по стенке лифта в соседний угол. Где-то в потоке сознания я понял, что делая искусственное дыхание, я забыл о потреблении кислорода для себя. Я сделал три глубоких вдоха. И подался снова вперед. Отдал воздух девушке. А потом снова вдохнул для себя. Лицо ее было бледное, но красивое. Строгую форму овала смазала боль. А вот губы. Пусть они были холодными. Но прикоснувшись к ним, я почувствовал, как сквозь мое тело прошло тепло. И девушка с криком очнулась. Начав хватать воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.

Я аккуратно запустил руку под ее талию и, приподнявшись в ногах, вынес ее из лифта в коридор, и направился в наш с Куртом номер. Темные с осветленными кончиками волосы касались пола, собирая натоптанную за день пыль. Несмотря на то, что девушка была довольно худой, нести ее было тяжело. По закону физики любое расслабленное тело увеличивает нагрузку почти в два раза. А вот по закону джентльменов Курт снова спасовал. Чего он боялся? Что в лифте произошло убийство, и он не хочет случайно оказаться его соучастником. Или нечаянно попасть под горячую руку чужого скандала и получить в челюсть?

– Курт!

Открыв глаза, я поймал себя на том, что снова чуть не потерял сознание.

В глазах плыла знакомая фигура, прямо на меня. Именно плыла. Будто хищная рыба, взмахивая плавником создавала дополнительный толчок для движения вперед.

Это был Курт.

– Ты герой, – сказал подбежавший Курт.

Он ловко выхватил хрупкое тело девушки из моих рук, и понес в номер. Или же уплыл, как акула с жертвой? Я упал на колени и, опустив голову, глубоко вдохнул спертый от жары воздух коридора. В глазах играла пыль. Я попытался прислушаться к звукам: как она там? Очнулась?

Когда я вошел в номер, уже появилась тройка в белых халатах. Один из врачей на ходу открыл синий чемоданчик и достал прибор для измерения сердечного давления.

Девушка, кто-то из вошедших соседей по отелю, сказал, что ее зовут Дана, уже сидела на моей кровати в полу лежачем положении. Взгляд зеленых глаз казался пустым и безжизненным. Я подумал, что она приняла много таблеток, чтоб покончить жизнь самоубийством. Когда она поняла, что препараты не подействовали, решила выйти на улицу. Но в лифте ее накрыло. А может быть, она просто потеряла сознание, потому что на ней была одежда не совсем для сегодняшней жары. Одев джинсовую юбку, с черным топом, девушка решила, что без черной рубашки она будет выглядеть блекло?

Я подошел к собравшимся.

– Ну как она?

– Дышит, – сказал, любуясь девушкой, Курт.

Его взгляд изучающее бегал по ее лицу, и не только. Сняв с нее стильную рубашку, Курт уставился на ее грудь в топе, без бюстгальтера.

Я вдруг почувствовал, как в плотной толпе меня сжала чья-то рука.

Она.

На долю секунд я ощутил, что нахожусь в другом, в более спокойном, и приятном сердцу месту. В одной из параллельных вселенных, о которых еще полчаса назад болтал Курт.

Ее холодные пальцы забрались в мою ладонь. Она уже было повернулась ко мне лицом, как меня оттянул назад врач. Человек с серыми, уставшими глазами и глухим голосом культурно на ломанном английском попросил отойти от нее, объяснив, что в комнате слишком мало кислорода, и девушка снова может потерять сознание. Врач попросил всех выйти.

Я, открыл окно, и расстроенный тем, что так и не встретился с девушкой взглядом, вышел.

Следом за мной вышла женщина лет сорока. Врач-ассистент. Переглянувшись с ней, я отчаянно улыбнулся, точно уяснив, что хотел бы увидеть лицо девушки, которую спас.

Я направился к лифту. Похоже, мне самому нужен был кислород. После техники искусственного дыхания голова раскалывалась надвое. Алкоголь, подаривший эйфорию, сейчас противодействовал мне, подбираясь к горлу тошнотой. Во рту собралась кровь от пореза металлических брекетов. Нужно было все это сплюнуть. Я нажал на кнопку лифта и, войдя вовнутрь, автоматически нажал на парковку. Через парковку можно было оказаться около подвала – места, где разливают незаконно пиво. Я вышел. Покрутился и вернулся обратно в лифт, поняв, что меня с ним что-то соединяет. Когда меня выкинуло обратно на четвертый этаж, потому что я по ошибке, или умышленно хотел вернуться в свой номер, я ткнул пальцем на первый, и полетел вниз.

На улице ярко светило солнце, прищурившись, я перешел дорогу, минув алею из подстриженных елок, и наконец-то почувствовал себя немного лучше. В еловой тени воздух был мягким и свежим. Я глубоко вдохнул носом.

– Ты настоящий герой, – услышал я на английском.

Это был врач-ассистент. Женщина приятной внешности с кучерявыми желтыми волосами, такими, как из клипов 80-х. В правой руке она держала сигарету, и я подумал, что ей, как и в том клипе, которые раньше смотрели мои родители, не помешал бы красный телефон с проводом, который вечно болтуны наматывают на руку.

– Спасибо. Но мне, кажется, на моем месте поступил бы так каждый.

– Это не самый престижный район. Здесь можно заступиться за человека, и оказаться виновным.

– Вы о чем?