Дикополье. Слово Шубина

– К… Как вам подсобить?

Я начинал припоминать. Горнячок – моя детская фантазия. Я придумал его, когда в начальной школе наш класс ездил в шахту на экскурсию. Рассказывал потом родителям о маленьком бородатом человечке, работающем на Шубина[5 - Шубин – главная легенда шахтёров. Загадочный обитатель шахт, который то помогает тем, кто нуждается, то наказывает тех, кто того заслуживает. Существует множество легенд о его происхождении, с ними вы познакомитесь далее в тексте.].

– Да как! Простым работящим способом. Подойди.

Я подошёл. Встал в боксёрскую стойку.

– Ты шо делаешь?! – спросил он строго.

– А что?

– Опусти меня. Ниже опусти. Не дело это – копателю далеко от земли находиться.

Надеюсь, Горнячок не просит меня взять его на руки и поставить на пол. Оказалось – просит. Нагленько. Вернуться, что ли, в боксёрскую стойку? Горнячок пах землёй и, наверное, углём, и несмотря на то, что уголь не имеет запаха, какие-то флюиды по воздуху носились как окаянные.

– Нет! – рявкнул Горнячок. – Не то!

– Что – не то?

– Ниже. К земле неси.

Я пошёл в спальню родителей, взял чемодан, посадил в него Горнячка и, с трудом перекатывая по ступеням, выволок на улицу. “Ниже!” – донёсся приглушённый голос. Дворовые дедушки (каюсь: так я их про себя и называл) слышали плохо и не отреагировали, разве что дедушка Валя снова со мной поздоровался.

– Куда ниже? – прошептал я. И добавил громко: – Здравствуйте!

Дедушка Валя кивнул.

– Ниже, – буркнул Горнячок.

Я вернулся в подъезд и спустился к железной двери в подвал. Горнячок тихо засмеялся. “То! То!” – в восторге повторял он. Я расстегнул молнию на чемодане. Маленький человек ловко из него вышмыгнул и сказал:

– Недостатошно глубоко, конечно, но Шубин с ним. И, к слову моему придётся: Миша велел передать, дабы завтра с утра ты удобную одежду на себя того-этого, крепко поел кашу, в идеале – местную, а также поупражнялся руками.

– Зачем? – не понял я.

– Того не ведаю. Но я приду к тебе ещё. Сам меня придумал – теперь отдувайся.

– Я не понимаю. Тебя хоть Анатолий зовут?

Горнячок увидел в земле узкую щель, хлопнул в ладоши, наступил и провалился, так и не ответив. Весело, подумал я.

Примерно через час меня наконец-то накрыло. Я бегал по квартире как контуженный и отказывался признавать сегодняшние события реальными. Выбил могучими (так мне казалось) ударами из подушки всю дурь, помедитировал. Что-то сказал иконам в комнате родителей. А как успокоился, открыл в яндекс-картинках изображение Святогора и долго вглядывался в его лицо. Мой пример для подражания. Всю свою былинную жизнь Святогор делал дела как полагается, ничего и никого не боялся и помогал людям, даже если они того не заслуживали.

Заказать, что ли, постер с ним на всю стену?

Потом вернулась мама. Я сел за стол, пока она варганила котлеты.

– Ма.

– А.

– Знаешь, что такое Дикополье?

– Дикое поле – знаю. Дикополье – нет.

– И что такое Дикое поле?

– Так наши земли в прошлом называли. Во время Золотой орды… А может, ещё раньше…

– Что такое Золотая орда?

– Ты это в шестом классе проходил, забыл, что ли? Золотая орда – это государство, образованное после завоеваний Чингисхана.

– Понятно. А Дикополье – это что?

– Не знаю, Саш. Наверное, какая-то производная от Дикого поля. Где ты это услышал?

– Ма.

– А.

– Почему полиция Илюху не ищет?

– Саша, не начинай, ладно? С Ильёй всё в порядке.

– Не считая того факта, что он полетел в бездну вниз головой!

– Саша!!!

– Что?! Позвони его родителям, они подтвердят!

– А вот знаешь что? Возьму и позвоню.

Я этого не ожидал. Растерялся, чего уж греха таить. Прижался к спинке стула. Думал – поспорим с мамой, да и делу конец. Как обычно. Пожалуй, её неверие давало надежду и мне, что всё на самом деле хорошо, я всё выдумал, а сейчас она позвонит и правда материализуется, станет настоящей, и не вырубишь её топором, как бы ни хотелось.

Мама притащила трубку радиотелефона и набрала короткий городской номер. Я смотрел в чёрные дырочки с опаской, руки дрожали. С каждым гудком, что доносился из трубки, я скукоживался, как апельсин в вазе для фруктов. Мама поглядывала на меня и улыбалась: сейчас, мол, всё станет на свои места.

– Не берут, – в конце концов сказала она и дала отбой.

– Ну? – я как будто даже выдохнул. – Что я говорил?

– Да господи, Саш. Они уехали. Наверняка. Света вообще говорила как-то, что они переезжать собираются. А может, я не знала, что всё-таки решились. В конце концов, не так уж близко мы общались…

– Не веришь – не надо, – обиделся я и отказался от ужина.

Мама удостоверилась, что температуры у меня нет, но на всякий случай поставила на тумбе возле кровати порезанный чеснок, потому что от ужина я не отказывался никогда, и я лёг спать.

Ворочаясь в голодном бреду, я медленно уносился в какую-то муть. Мне приснился гроб на вершине холма, обмотанный стальными цепями. Одна за другой они с громким лязганьем обрывались. И тени кругом, сонмы теней, и деревья – мёртвые. Во сне я был уверен, что стал Святогором, и всё в моей власти, и сразить я кого угодно сумею. И тем не менее это было настолько страшно, что я не решался подходить ближе к гробу, хотя давно научился смотреть беде в лицо. Кто внутри – я не знал. И не хотел узнавать. Только чтоб этот гроб так и оставался на том месте, где он есть, – вот и всё, чего мне хотелось.