Между сказкой и дальше

Вопрос явно был риторический, и Зрагра это почувствовал.

– Ты нам угрожаешь? – окрысился он.

– Я? – Миднерев удивленно поднял брови, – Нисколько. Я лишь спрашиваю. А угрожаете-то мне именно вы.

– Ну хватит, – остановил Зрагру молчавший до того Мрогер, – Сделаем так: я буду защищать эту крепость, а ты, Ургрулл, вместе со Зрагрой грабьте крестьян сколько угодно.

Двое злычей согласно и удовлетворенно кивнули.

– Мои люди переоденутся в стражников, – добавил, как показалось, облегченно, Миднерев, – И когда к нам будут подходить настоящие купцы, мы встретим их. Все пройдет отлично.

– Верно, – рыкнул Ургрулл, – Теперь нам ничто не помешает. А как Корлимар захватим и ограбим, так и с Жаргасом разберемся.

Мрогер и Зрагра закивали, Миднерев промолчал.

За окнами раздавались крики злычей, которые, видимо, стремились компенсировать свое небольшое число громкими воплями. Воины Миднерева, сменившие купеческую одежду на привычные черные кожаные доспехи, сидели в молельне.

– Ну, вроде бы все, – хлопнул себя по коленкам Зрагра, вставая, – Пойдем к остальным что ли, отпразднуем. Ведь есть что!

Ургрулл тоже поднялся, уже несколько покачиваясь, что говорило о том, что с пивом, также найденным в крепости, он перебрал.

Уже на рассвете, когда радость среди злычей немного улеглась и они, сраженные наконец выпивкой, улеглись спать, Миднерев неслышно зашел в ту комнату, которую занял Мрогер. Тот не спал.

– Чего тебе? – рыкнул он настороженно.

Миднерев прищурился:

– Есть разговор.

– Ну?

– Я приглядывался к тебе во время всего нашего пути. Ты превосходишь умом остальных матохов, с тобой можно вести дела, – проникновенно начал Миднерев, – Скажи мне, что будет, когда вы закончите, я надеюсь успешно, эту войну?

– Мы убьем Жаргаса. А полученными территориями будем править вчетвером, заставим людей и всех остальных работать на нас и кормить, как в благословенные лета владения Грахаор. Мы никогда не будем знать нужды, и для нас снова настанет золотое время, – без раздумий ответил злыч.

Его собеседник неприятно засмеялся:

– Ха–ха–ха! Какая милая наивность… Я не верю, что ты не понимаешь, что начнется дележка власти. Отчаянная дележка. Вы четверо вместе лишь потому что вынуждены. Но когда необходимости не будет, вы наброситесь друг на друга, как степные волки. Подумай, и ты поймешь, что я прав.

– К чему это ты? – медленно спросил Мрогер.

– Ты уже включился в эту грызню. Не пора ли подумать о …союзниках, – последнее слово Миднерев произнес вкрадчивым полушепотом, – Да, война едва началась, этого многие еще не осознают, но потом может быть слишком поздно.

– Говоря о… союзниках, – Мрогер, явно издеваясь, также сделал паузу, – ты говоришь про себя?

Миднерев кивнул:

– И моих людей. Ты видел, каковы мы в деле. Так что подумай.

Повисла тишина, во время которой злыч и его собеседник внимательно смотрели друг в другу глаза.

– Почему ты предлагаешь это мне? – спросил наконец Мрогер.

– Ты умен, я повторюсь. Особенно по сравнению с другими.

– А в чем твой интерес?

Миднерев улыбнулся – как всегда, краешками губ:

– Я хочу спокойствия в Дестриморе. А оно может быть достигнуто лишь тогда, когда нет войн и волнений. С одним договориться легче, чем с четырьмя, а ты мне нравишься.

Мрогер молчал, размышляя. Миднерев тоже молчал, не мешая думать. На его лице растекалась спокойная, чуть насмешливая улыбка.

Через некоторое время собеседник злыча, догадавшись, что не дождется ответа в ближайшее время, вздохнул, встал и поинтересовался:

– Я надеюсь, ты не станешь трепаться о нашем разговоре? Иначе все условия нашего союза, еще не начавшись, исчезнут.

– Не считай меня глупцом, – рыкнул Мрогер, – Я подумаю и позже скажу тебе свой ответ. И скажи, ты уверен, что мы всех тут положили?

Миднерев лишь улыбнулся:

– Иначе и быть не может.

“Отрава Дангака подействовала на всех. Мы вытаскивали людей уже мертвыми из кустов и отхожих мест. Превосходный яд – не вызывает подозрений, ведь что угодно может навредить кишечнику. Жаль, что Дангак умер – с ним можно было бы знатно повеселиться. Теперь же придется страдать от скуки. Разве что… мой порошок”.

* * *

Омуф очнулся от того, что его губ касается что-то скользкое, противное и вонючее. Открыв один глаз, он с тихим вскриком откатился как можно дальше – ведь его лицо находилось совсем рядом с вывалившимися внутренностями одного из солдат. Как понял комендант, дико шаря глазами в полной темноте, вокруг лежали его бывшие соратники – от того и запах.

Вокруг было тихо, если не считать жужжания множества мух. Видимо, победители бросили трупы защитников крепости в какой-то подвал, да так и оставили. “Это еще не плохо, – подумал Омуф, осторожно шевеля руками, – Коли так, то, может, мне еще и повезет”.

Уж кому-кому, а коменданту было прекрасно известно, что в Траглоне есть тайный проход, с помощью которого лорды, герцоги и другие высокопоставленные благородные лица когда-то могли незаметно прийти в крепость и затем уйти из нее. Нужно лишь понять, в какой части крепости Омуф находится, а затем искать выход.

Решившись, комендант поднялся и сел, чувствуя сильную боль в голове. Тот факт, что рядом с ним лежали его бывшие товарищи, волновал сейчас Омуфа меньше всего – им уже не поможешь, а вот самому спастись необходимо.

Глаза уже привыкли к темноте, и кое-что можно было разглядеть. Почти наверху, под потолком, стала видна деревянная дверь, между досками которой неровными линиями просачивался слабый лунный свет. Значит, помещение выходит во двор, и, кроме того, трупы определенно свалили в башню, а не в трапезную или молельню – там двери были качественные, доска к доске.

Поглядев по сторонам, Омуф различил черные решетки, и чуть не закричал от радости. Как оказалось, их закинули в подвал, который уже долгие годы исполнял функции карцера, и куда порой отправляли за провинности членов гарнизона. Комендант знал, что здесь есть еще одна дверь, ведущая к совсем маленькой каморке, куда испокон веков сбрасывали сломанные, порванные и вообще ненужные вещи – грязь в крепости не допускалась. И именно там, под грудой хлама, был замаскированный под каменную плиту лаз, который позволял выйти наружу севернее крепости либо со стороны Корлимара, либо со стороны Афларина. Незнающий человек ни за что не догадается, а вот среди комендантов Траглона существовал обычай сообщать своему преемнику об этой хитрости. Так и Омуф об этом ходе узнал, и кто же мог представить, что это знание ему пригодится.

В темноте найти нужную плиту оказалось трудно, ведь комендант не только постоянно кривился от неослабевающей боли в голове, но и прислушивался к звукам снаружи, опасаясь, что кто-нибудь из захватчиков зайдет в подвал. Вонь давила на нервы, и, смешиваясь с “ароматами” старого тряпья и пыли, вызывала рвотные спазмы. Но, наконец, руки нашли люк. Кряхтя от натуги, Омуф подцепил плиту найденным обломком лопаты, чуть приподнял и обессилено свалился в образовавшуюся щель. Комендант упал на сухое и шершавое дно прохода, оказавшегося чем-то вроде естественной пещеры. Плита наверху с тихим стуком вернулась на свое место.

Насколько комендант помнил, нужно было просто идти и на единственной развилке повернуть направо, чтобы выйти в Теухурский лес. Это оказалось очень кстати, ведь искать факел было рискованно.

“Лишь бы выбраться отсюда, добраться до выхода, – билась в голове коменданта одна-единственная мысль, перекрывая даже ощущения после недавней схватки, предательства и смерти товарищей, – и в деревню ближайшую. Предупредить их – и в столицу. Коня найти и галопом. Доложить. Королю Лобриву”

Глава 3

“Восстание графства Ниргамед, безусловно, есть бесспорное доказательство существования демонов, коих некоторые еретики богами именуют. Ибо мысли, по причине которых ниргамедцы взбунтовались, мысли, которые мятежники несли в своих устах, настолько безбожны, что подсказаны не иначе как самыми злобными существами в Дестриморе.