И если смерти ты творец простой,
То в смерти ты найдёшь конец и свой.
Жизнь – как приведенье,
Внушает страх,
Кому и преступленье.
Зигфрид уходит, за ним движется его тень.
II
Городской притон, бордель, верхние палаты, наполненные оргией, шумом и дымом.
Зигфрид:
– Где мы?
Тень:
–Мы храм греха с тобою посещаем,
Здесь нет свечей, молитвы ни читают,
И над умершими монашки здесь не причитают.
Задушены любовь и ласка матерей,
Здесь двери, двери средь дверей
В палаты бархата, разврата,
Здесь вывеска – дорога ада.
Зигфрид:
– Кто здесь сокрыт?
Тень:
– Не матеря – блудницы,
Когда ты разорял станицы,
Они как мотыльки порхали,
И красотой блистали.
Они от грубости и нищеты
Так низко пали.
Их заманили палачи,
Что сладострастие для них? Не грех,
Когда оно лишь славится средь всех
Единственным прекрасным из мирских утех.
Едва ли их коснулось горе,
Как красоту они продать успели, как товар,
Покуда грим не смоет слёз их море,
Их красота – дешёвый дар,
Но вскоре, она угаснет навсегда,
Зачахнуть им и умереть –
Так предначертана судьба.
Зигфрид:
– Неужто это всё моё?
Тень:
– Твоё, твоё. Их не одна, их и не сотня,
Их Существо, изящна суть,
Для них давно уж не играет лютня,
Любви им жалок стал алтарь и путь,
Её уж в сердце не вернуть.
Зигфрид:
– И как же мне исправить всё, скажи мне?
Тень:
– Злодей не может этого исправить наперёд,