Клинки и карабины

По стене пробежала едва уловимая светящаяся нить. Моргнула, почти погаснув, но осталась, становясь ярче. Ломаной сеткой ломаной терракоты зеленые острые узоры разбрелись по стенам и потолку, не тронув лишь пол, выложенный гладкими плитами. Плитой…

Освальд присмотрелся к стене, не веря глазам. Лавовое стекло, обсидиан, привозили северяне-мореходы, продавали для ювелирных безделушек. Здесь же, неведомой силой, оплавилась в ровный ход земля. А узоры, разбегающиеся не повторяющимися завитками, оказались корнями деревьев.

– Манку все умеют ведовать. – Чихъ уважительно цокнул. – Я о таком только слышал, сподобился зрить. Спасибо, женщина.

Айна кивнула.

Идти стало куда как легче, злая темная пустота не давила, не пыталась душить страхом. Освальд шел, стараясь не отставать от прибавившей тиллвег. Чиху, как обычно, оказалось класть на флягу, перекочевавшую на его спину совершенно естественно.

– Скоро начнутся их погосты, – шепнул дед, – смотри, красавчик, со страху не наклади в штаны.

– Зал памяти, – Айна вздохнула, – но надо быть осторожнее, Лис прав. Предки давноне видели своих, могут не захотеть пропускать. Каждый и каждая боролись с лесом и Стаггом с первых до последних дней. Только Стагг смог переждать их всех.

Зеленые факелы мягко крались светом перед идущими. И никак не желали начинать гаснуть. Просто мерцали, пульсируя и едва уловимо пахнув, и все. Айна не останавливалась, даже начав идти быстрее.

Освальд, старательно косящийся по сторонам, выискивая спрятанную подлость, такой не замечал. Либо опасность впереди, в Зале памяти, либо ловушки тиллвег чуют свою, ведущую непримиримых сто лет назад врагов. Этот мир, казавшийся и без того старым, за несколько последних дней стал древнее, опаснее и неизвестнее.

Айна подняла руку, останавливая спутников. Сама шагнула вперед, ныряя под полукруглую арку, украшенную лиственным орнаментом. Опустилась на колено, глядя в пол.

Чихъ, подобравшись, сделал несколько шагов назад. Приложил палец к губам, бешено вращая глазами с Освальда на арку. Понятно, Лис что-то чувствует, что-то, невесомое и слышимое для дитя Квиста.

Айна встала, повернувшись к ним и успокаивающе кивнув. Их пропускают?

Да. Темнота отступила совсем, отпустила постоянно шарящие по людям пальцы, скрылась в тенях зала, куда они зашли. Здесь оказалось глубоко, как-то незаметно, но Айна увела их так далеко, что над головами, сковывая проросшие огромные корни, нарастали сталактиты. Здесь оказалось холодно, чего Освальд совершенно не ожидал. И память зала была ощутимой и настоящей.

Пятеро и четверо, с обеих сторон узкой дорожки, украшенной плитками цвета малахита и лиственной зелени. Накрытые глубокими капюшонами плащей, сухие, высокие, с длиннопалыми руками, сжимавшими кто боевое копье, кто лук, кто узкий топорик на длинном древке. Покрытые блестящей пленкой капающей воды, неживые, но и не мертвые. Взгляды застывшиз вождей кланов тиллвег покалывали ледяными иголками.

– Дальше их сила заканчивается. – Айна остановилась у выхода в продолжение хода. – Тут нужно вести себя очень тихо. Даже они не могут сказать, что ждет впереди.

Темный провал впереди не освещался такими уютными узорами-корнями. Даже сами факелы чуть затухли, давали только возможность видеть на расстояние руки. Пол стал неровнее, прорванный черными вздувшимися ребрами и позвонками. Из стен, оплетенные вездесущим вьюном, выпирали выпуклые огромные черепа. Драконы или нет, но они принадлежали им.

– Стагг любит красивые вещи, всех в лесу научил, – Чихъ с уважением покосился на ближайший, украшенный четырьмя огромными рогами и бывший в длину чуть длиннее деда, – старые, память о давнем…

– Отломи на память, – Айна остановилась, прислушиваясь, наложила стрелу, – впереди река.

Освальд не удивлялся. Здесь, в безумном мире Квиста, река под землей это просто река. Почему нет?

– Раньше тут был пост-переправа, – Айна потушила факел, – а сейчас будет хорошо, если остались лодки. Лодка.

Свет им не понадобился. Свод, укрывавший тоннель и реку, еле бегущую в нем, пестрел прорехами, забитыми листьями и сучьями. Но тонкие белые лучи пробивались вниз, не заставляя всматриваться изо всех сил.

Вода, черно-зеркальная, не текла быстро, не крутила мусор в водоворотах и почти не шумела. Она умирала, затянутая ряской, ощетинившаяся острым торчащей осокой и камышом. Зеленый мшистый ковер, лениво качавшийся на засыпающей воде, на глазах вспучился, надуваясь бугром, лопнул, выпустив смердящий запах.

– Болото. – Чихъ сплюнул. – А в болотах, манку, водятся змеи и лягвы с жабами. Мы с вами в самом черном месте леса… Интересно, головастики тут пьют кровь или сразу отрывают кусками?

– Нам нужна лодка. Лис, а ты болтаешь, – Айна опустилась у нескольких резных столбиков, почти полностью скрытых нанесенным илом, – время съело даже наши веревки.

– Вот, – Освальд прошел вперед, к нескольким бурым мохнатым кочкам, вблизи оказавшимся наростами мха, – я нашел нам лодку. И даже с веслами. Только очистить нужно. И проверить состояние. Держатся – держится, но нас трое, а лодка… кожаная?

– Выдержит, – Айна подошла к нему, – лодка тиллвег выдержит и пятерых. За работу.

– Ненавижу болота, лягушек, жаб, слизней, слизнежопок и ваще… – Чихъ явно не торопился помогать. – Ты, красавчик, мне ваще должен, я флягу за тебя таскаю, вот и работай давай.

– Слизнежопки ваше придумка, – Айна раскидывала мох и не смотрела на деда, – ими только детей пугать. А вот мочевые сомики – да, тут водятся. Смотри, не упади за борт, они сразу к тебе поплывут. Ты старый, стряхивай – не стряхивай, все равно запах есть.

– Тьфу на тебя, манку, – обиделся Чихъ, – скажешь тоже.

Тиллвег блеснула зубами, продолжая. Освальд выгребал мусор и липкие, парящие водоросли из самой лодчонки. Дело спорилось, верткое и пузатое суденышко приподнялось, показывая характер. Весла оказались легкими, целиком резаными из неизвестного дерева.

А вокруг, попритихнув после их появления, начала шуметь жизнь подземного потока. Булькая, перестукиваясь, стрекоча, басовито ухая и постоянно поплескивая. Пронесшаяся над головами стрекоза, в полруки длиной, заставила Чиха вздохнуть.

–Ядовитая, страсть просто, – дед кивнул ей вслед, – яркая, такие не прячутся.

– Стрекозы не бывают ядовитыми, – поделилась Айна, – она хитрая и обманывает.

– Ну да, – буркнул Чихъ, – поверю уж, чо. Красавчик, у тебя на сапоге, часом, не пиявка?

Освальд, глянув на голенище, только покачал головой. Пиявки ползать не должны. Особенно такие большие. Когда удалось отлепить тварь ножом и раздавить, брызнуло как заколотого кабанчика.

– Интересно, – Чихъ хехекнул, – а из кого ж она кровушку-то тянула тут, такая жирненькая… Я б штук десять на тебя наловил, а потом поджарил. Вкусно, красавчик, знаешь?

Освальд не ответил. Жареных пиявок пробовать доводилось и он не находил в них ничего хорошего. Хрусткие угольки, изнутри полные густой соленой крови. Так себе.

Лодка пошла через ряску ходко, ей как не мешало плотное и едва колышащееся покрывало, закрывавшее реку почти до середины. Туда Айна с охотником и гребли, выводя суденышко на чистую воду. Змеи тут водились, дед оказался прав. Большая, переливающаяся черным узором по малахитовой чешуе, проплыла мимо, чуть приняв в сторону.

– Нам нужен каменный пирс, – Айна сдунула волосы с лица, – его нельзя пропустить, даже если его полностью затянуло. Там наша цель.

И загребла сильнее. Освальд оглянулся, на всякий случай решив проверить – не заметила ли та что-то? И присоединился, вкладывая все имеющиеся силы. Оглядываться больше не хотелось.

Чихъ почуяд неладное чуть позже, внимательно рассматривая их двоих и мелькающие руки. Кашлянул, неожиданно поерзав на лавке, обернулся.

– Коркодил, не иначе. – дед посмотрел на мокрые спины спутников, машущих веслами как птицы крыльями. – Поднажали б, чтоль, а?

Они нажимали как могли, подгоняя лодчонку вперед. Преследователь вышел на узкий просвет чистой воды, разрезал ее темными шишками на спине. И совершенно не собирался останавливаться, желая добраться до вкусной человечины.

– Быстрее! – Айна, в первый раз по-настоящему злящаяся, блестела потом. – Быстрее!

Вода летела в стороны, за лодкой белел, вскипая от ярости людей, бурун. И такой же, только чуть шире, приближался к корме, где сидел совершенно вроде бы спокойный морщинистый дед Чихъ.

– Вправо! – Айна выпустила весло, выпрямилась, вытаскивая бесполезную стрелу.

Освальд ударил веслом за двоих, послав лодку вбок, стараясь верить тиллвег и ее чутью.

Вода вскипела, выпустив блестящее вытянутое рыло на короткой сильной шее. Пасть растягивалась на глазах, по-змеиному, блестя редкими, кривыми и длинными зубами.

Зверь промахнулся, ухнув в воду и окатив Чиха. А Айна успела выстрелить. И попасть.

Ящер, подскочив снова, заревел. Раскатисто и очень злобно, обещая кары и страшную смерть. Со стрелой, ушедшей в глаз наполовину, только так и остается. Чудищу повезло, мог бы и не всплыть.