Конопляный рай

– Да ты в уме, Пашок!? Меня там только и ждут. Эти уроды с самого утра у магазина ошиваются. Хватит мне и этих синяков.

– Всегда ты, Касинский, отмажешься!

– Не гони, Пашок. Нам с Андрюхой еще картошки нарыть надо. Картошки-то вообще нет. И курева не забудь купить, если останутся деньги.

– Сам знаю! Учишь…

Кася поставил точку в нужном месте и вовремя. Пашка летел в магазин, а Остап уже вытряхивал кусты в чужом огороде, хотя свой был неподалёку.

Дорога на автовокзал была все время в горку, и Дима, тащивший туго набитый рюкзак, с трудом поспевал за командой. Остап легко шел впереди, будто за плечами его была не сумка, набитая доверху хлебом, а крылья. За ним вышагивал Кася и что-то на ходу «травил» другу. Пашка плелся далеко позади, подбадривая себя какими-то нелепыми репликами в адрес товарищей.

– Ты понял, Касинский, какой у меня брат! – едва ли не кричал Пашка. – Я все истрачу на курево, а братка сохранит и умножит. На кино у мамки попросит, а сам не идёт. В копилочку положит. У него как в английском банке.

– В швейцарском.

– Не учи меня. Сам знаю. У него банк. Крысятник, – уже тише и с тоской в глазах закончил тираду Пашка.

– Пашок, завязывай пацана обижать. – Возражал Кася. – Чё ты на брата бочку катишь! Что бы мы без него делали, если бы у него своей нычки не было? А может, раздумаешь, Димыч? Ещё не поздно. Дома хорошо, тепло, уютно. Мамка каши манной наварит. Помидоры будешь поливать… – Явно провоцировал Кася, понимая, что новый член команды может стать обузой в предстоящем путешествии.

Димка молча прошагал мимо, только сверкнув своими зелеными глазами, отчего Пашка вспыхнул.

– Ну, чё ты надулся? Загордяк что ли ответить другу? Ему скажешь чё, а он молчит. – То ли от обиды, а может, от тяжести своей ноши, Пашка покраснел. – И вот всегда так! Спросишь, и бесполезно. Молчит, как партизан.

– Да кончай, Пашок, дуру гнать. Чё ты брата обижаешь? Пусть молчит, может ему так удобно. Может он уже думает, как рыбу будет ловить. Может ему с тобой не интересно, —продолжал подыгрывать Димке Кася.

– Ага. Он сам кого хочешь обидит. Он же упырь!

Дима уже догнал Остапа и о чем-то с ним разговаривал, легко переступая через лужи.

– Спортсмены, – с язвочкой прокомментировал Пашка.

– Ты, Пашок, не врубаешься. Андрюха, между прочим, лучше всех в школе бегал. Он в седьмом всех десятиклассников, как пацанов, делал. А в футбол… Знаешь, как он пенки мочит! Хрен удержишь. Он все поле перебивает мячом.

– Да чё я, не знаю, что ли. Зато сейчас вон, скурился.

– А ты не лучше.

– Да я, если захочу, брошу и буду вместе с братом спортом заниматься, – Пашка уже ехидничал, имитируя спортивную ходьбу.

С трудом заполучив билеты, Кася кое-как вылез из толпы, плотно осадившей небольшое окошко.

– Какой бессовестный! – не выдержав, закричала толстая тётка с баулом в руках.

– Ладно, мамаша, – тряпки свои не проворонь.

– Где ты ворону увидел? Ну и молодёжь пошла! Хамьё одно.

– Сопляк! – сыпалось в адрес пронырливого Каси. Тот в долгу не оставался, и только подливал масла в огонь своими колючими репликами.

– Мне, между прочим, по закону без очереди положено. Молодым везде у нас дорога. Слышали?

– Ну да… Скажи ещё что ветеран труда. Откуда такие берутся? Сопляк, – тоже не унималась тётка. – Гляди-ка, тряпки… Я тебе покажу тряпки!.. Сам в тряпье, как оборванец. Жулик. Как только таких в тюрьму не садят!

– Да у них там целая банда.

– Милицию надо позвать, – подхватил мужчина пенсионного возраста, негодуя от того, что билетов может не хватить на всех.

Никто так и не понял, как Кася пролез к окошку, прикидываясь хромоножкой. От его фразы: « – Тётенька, мне четыре билетика, если можно, пожалуйста. Здесь без сдачи», народ растерялся, и в то время пока кассирша считала деньги, сам Кася нагло заглядывал всем стоящим в очереди в глаза и мило улыбался. От цифры «четыре» толпа на какое-то время остолбенела, но деньги ушли в волшебное окошечко кассы, и обратно вынырнула заветная ленточка билетов. Негодовать было поздно. Запихивая в задний карман драгоценный пропуск в автобус, Кася не скрывал улыбки и всем своим видом показывал, что вокруг него одно дурачьё:

– Ну что ты, бабка, разоряешься. Я что, чемодан твой украл? Хватит тебе билета, не боись. А не хватит, на крышу посадят. С ветерком прокатишься.

Стараясь не распалять толпу, уже забыв о физическом недостатке, Кася тут же смылся от греха подальше, затерявшись среди скамеек, чемоданов и людей. Оставалось поражаться пронырливости и наглости этого невзрачного на первый взгляд, но очень сообразительного и расчётливого человека. Увидев его довольным, друзья просияли.

– Ну чё?

– Чё по-китайски знаешь чё? Видали класс? Учитесь, пока дядька жив. В натуре, думал облом, – почти шёпотом заговорил Кася, прикрывая рот ладонью. – Толпа, как за колбасой. Чуть не порвали на куски за эти билеты. Учись Пахан. Пришлось на ходу басню сочинять.

– Ну и что ты наплел?

– А… Сказал, что еду к больной бабушке. Я сказал, что мы – Тимур и его команда. У нас задание от комсомольской ячейки, помогать ветеранам войны. Гы-гы! Чё ты ржешь! Там у мужика лапы, как у гориллы. Когда увидел, что я четыре билета беру, чуть не лопнул от злости. Свитер мне чуть не порвал. – Кася с удовольствием потер свои твердые ладошки о штаны. –Эх, сейчас пожрать бы чего-нибудь вкусненького. Может, пиченек в буфете купим? Ехать часов пять, а я с утра только булочку с маслом съел.

Все вдруг погрустнели, и дружно посмотрели на Димку. – Ну ты с нами, Демьян?

Насупившись, Дима молча выгреб из кармана последнюю мелочь, и высыпал в Касину ладонь.

–Толпа, живём! Здесь и на курево хватает. Ты же не в обиде, Димыч?

–Валяй. Но больше не проси. Нету.

Автобус был битком. Не было только поросят в мешках. Всюду орали маленькие дети, заглушая своих мам, небритые мужики сгоняли со своих мест молодых тёток – все готовились к дальнему путешествию в низовья Амура.

Команда тихо прошмыгнула в самый конец автобуса, устроившись на высоких задних сиденьях. Водитель, не выпуская изо рта дымящейся папиросы, подозрительно оглядел последних пассажиров, и включил скорость.

– Всё ништяк, дядя, мы на слёт, – заявил Кася, усыпляя бдительность хозяина автобуса. – Мы честно, по билетам. У нас в Лидоге туристический слет молодых краеведов, будем археологические раскопки делать.

Как по волшебной палочке, на Касином помятом свитере уже красовался пионерский галстук и комсомольский значок.

– Вы мне мозги не засирайте. Тоже мне Тимуровцы. Если что!.. Вышвырну на первой остановке. Куда едем? Слетчики-налетчики… – Водила был не малых размеров, и уверенный в своей силе и правоте, не спускал глаз с заднего салона, пока автобус выкатывался на главную дорогу.

– Мы это, к бабушке. В натуре, – съехидничал Кася, растопырив пальцы. – Да в Лидогу нам. Мы на работу едем, в рыббригаду, будем рыбу потрошить. Денежку на школьные учебники зарабатывать. Еще вопросы есть?

Видя, что больше придраться не к чему, шофёр ухмыльнулся:

– То-то я гляжу, на нанайца похож. Аж глаз не видно. Ну-ка, дай билеты гляну. Археолог, – он притормозил у обочины и почти вылез из своей кабинки. – А то я что-то проглядел вашу команду.

Кася тут же перевоплотился:

– Конечно, товарищ водитель, вот, согласно купленным билетам, занимаем самые удобные места в конце салона, – отрапортовал Кася, заглядывая водителю в глаза. – Я же показывал вам, когда мы входили. У нас всё правильно. По-пионэрски. Да мы, правда, к бабке моей едем, помогать. А это меня пчела ужалила. У меня реакция такая. Я не выношу пчелиного яда. У моего дядьки пасека.