50 книг с моей полки

Как и в первом романе об Остапе, в «Золотом теленке» герой является в город Арбатов неожиданно, правда, без астролябии в руке, но так же совершенно без предыстории, откуда он взялся. Хотя читатель ликует и понимает, что «предводитель дворянства» все-таки не совсем хорошо продумал свое убийство и Бендера спасли врачи, за что, кстати, он им безмерно благодарен. «Меня уже один раз убивали. Был такой взбалмошный старик, из хорошей семьи, бывший предводитель дворянства, он же регистратор загса, Киса Воробьянинов. Мы с ним на паях искали счастья на сумму в сто пятьдесят тысяч рублей. И вот перед самым размежеванием добытой суммы глупый предводитель полоснул меня бритвой по шее. Ах, как это было пошло, Корейко! Пошло и больно! Хирурги еле-еле спасли мою молодую жизнь, за что я им глубоко признателен»[88 - Ильф, И., Петров, Е. Золотой теленок/ Илья Ильф, Евгений Петров. М., ОЛМА-ПРЕСС, 2006. С.331.]. Очень возможно, что Остап отбывал срок, в местах не столь отдаленных, так как, не смотря на то, что он чтит уголовный кодекс, его татуировка на груди, в виде Наполеона с кружкой пива имеет весьма однозначно трактовку, связанную с криминальным миром, но ладно не об этом сейчас… Он выступает в роли «пришельца», он являет себя как яркий луч и раскрашивает серый быт советского человека, который и так отягощен угаром НЭПА. Как результат, даже председатель не может вспомнить имени героя Лейтенанта Шмидта. Именно в кабинете председателя происходит всем известная встреча братьев лейтенанта Шмидта. Балаганов и Остап – это две противоположности мира авантюризма. Балаганов простой пройдоха, неудачник карманник, но в целом добрый и наивный юноша, а Остап – это элита авантюризма, не только Советского времени, но и сегодняшнего дня. Он статен, уверен в себе, умен, а еще в противовес Балагановской роли сына лейтенанта Шмидта, Бендер имеет в своем арсенале четыреста способов отъема денег, которые не нарушают уголовный кодекс. Но, как известно противоположности притягиваются. Шура повествовал Остапу историю про подпольного миллионера Корейко, Бендер искал и мечтал встретить такого индивидуума очень давно. В путь! Козлевич, в качестве водителя и рулевого, Шура – бортмеханик и заведующий всем, а Паниковского прихватили по случаю, кстати, не очень приятному, но главное командовать парадом будет Остап Бендер, а значит успех не за горами, не правда ли? Экипаж Антилопы занимает место головной машины автопробега, что дает им возможность «[…] снимать пенки, сливки и тому подобную сметану с этого высококультурного начинания»[89 - Там же. С.70.]. Покидая одну из деревень, по следованию автопробега Остап обращается к экипажу «Антилопы»: «Молоко и сено, – сказал Остап, что может быть лучше! Всегда думаешь: «Это я еще успею. Еще много будет в моей жизни молока и сена». А на самом деле никогда этого больше не будет. Так и знайте: это была лучшая ночь в нашей жизни, мои бедные друзья. А вы этого даже не заметили»[90 - Там же. С.80.]. Этот монолог слишком лиричен для «прежнего» великого комбинатора, но все-таки он исходит именно от него. И следом, фактически сразу, он набрасывается на Шуру: «Счастье никого не поджидает. Оно бродит по стране в длинных белых одеждах, распевая детскую песенку: «Ах, Америка – это страна, там гуляют и пьют без закуски». Но эту наивную детку надо ловить, ей нужно понравится, за ней нужно ухаживать»[91 - Там же. С.81.]. По всей видимости, Остап уже не тот, которым был в романе «Двенадцать стульев». Та легкость и наивность, с которой он смотрел, раньше на окружающий его мир пропадает, он становится более рациональным, взвешенным, и грустным. Да-да именно грустного Остапа в первом романе я не помню, а здесь он искренне сожалеет даже о тех действительных машинах автопробега, которые проносятся мимо. «Настоящая жизнь пролетела мимо, радостно трубя и сверкая лаковыми крыльями»[92 - Там же. С.91.].

Сквозь тернии к звездам, экипаж «Антилопы» все таки достигает города Черноморск. Остап впервые видит Корейко: «Этот денег на тарелочке не принесет. Разве только я очень уж попрошу»[93 - Там же. С.133.]. Остап не хотел верить, что противник настолько силен, такой конспирации подпольного миллионера он не ожидал. Происходит чреда комбинаций, по итогам которых Остап, несет Корейко его десять тысяч рублей, под видом полицейского, но он их не принимает и всячески отказывается. И здесь Остап теряет самообладание, чего раньше с ним не случалось. «Еще не осмыслив глубины своего поражения, великий комбинатор допустил неприличную суетливость, о чем всегда вспоминал впоследствии со стыдом. Он настаивал, сердился, совал деньги в руки Александру Ивановичу и вообще, как говорят китайцы, потерял лицо»[94 - Там же. С.171.].

В результате хитрых комбинаций миллион оказывается в руках у Остапа. Фанфары, овации, слуги, женщины, банкет, в конце концов, ощущение счастья и удовлетворения от исполнения своей мечты, ведь проделано так много работы – где же все это? «Вот я и миллионер! – воскликнул Остап с веселым удивлением. – Сбылись мечты идиота! Остап вдруг опечалился»[95 - Там же. С.348.]. Не кому разделить с ним его победу. Шура Балаганов так и останется навсегда мелким жуликом, который, даже имея пятьдесят тысяч, будет шарить по чужим карманам в поисках копейки… Козлевич наивен, Паниковского не воскресить, жены у него нет, постойте, а Зося…Остап предпринимает попытку вернуть «нежную и удивительную», но уже поздно… Итог – полный крах, надежд, иллюзий и мечты одного отдельного человека. Читатель понимает, что Остап может переквалифицировать в управдомы, и в какого угодно, но возможно такого куша ему больше никогда не видать…

Так в чем состоит метаморфоза Остапа? В том, что он повзрослел, пережил пограничную ситуацию, которой для него выступило покушение на него предводителя дворянства. Он стал более осторожным. Но самое главное Остап Бендер стал живым, да-да, не удивляйтесь, он оживает для читателя, грустит, испытывает муки неразделенной влюбленности. В романе «Золотой теленок» Остап становится по настоящему живым, из разряда персонажей он переходит в образ легенды, которая когда-то существовала и, кстати, некоторые утверждают, что даже видели его. Остап – человек вне референта советской системы, он свободный художник и холодный поэт, а по сути человек, который хотел немного больше чем другие. Да, его слабостью были деньги, но мы все видим сегодня, к какой трагедии пришло современное российское общество в результате того, что в нашей стране не существует культуры пользования богатством. В результате того, что вплоть до 90-х годов прошлого века не существовало частной собственности как таковой, все было «общее», а общее, как все понимают – это ничье, но это уже совсем другая история…

Остап Бендер – живой персонаж, который родился из-под гениального пера И. Ильфа и Е. Петрова, почтим их память вставанием, обнажите головы…

Другой Довлатов

(«Заповедник»[96 - См., Довлатов, С. Собрание прозы в четырех томах. Т.1/ Сергей Довлатов. СПб., Азбука, Азбука-Аттикус, 2019. – 448 с.] С. Довлатов)

«Заповедник» Довлатова – это уникальное произведение в творчестве автора. Не советую его читать при первом знакомстве с Довлатовым. Любое другое произведение – «Чемодан», «Иностранка», «Наши», «Филиал» и даже «Зона» подойдет для исходного впечатления о Довлатове, а уже второй прочитанной книгой должен стать «Заповедник». Книга уникальная, в творчестве писателя, так как после ее прочтения остается чувство грусти за главного героя, да и, в общем, ощущение нереализованности, тревоги, переживания и печали передается читателю. Нет – это не трагическая грусть, она может быть снисходительной, доброй, каждый решит для себя сам, но ее идея (грусти) проходит красной нитью сквозь повествование. Сразу предупрежу, главный герой много пьет, он борется со своим недугом, как может, но зачастую ему это не удается. «Несколько раз Митрофанов с Потоцким звали выпивать. Я отказался. Это не стоило мне больших усилий. От первой рюмки я легко воздерживаюсь. А вот останавливаться не умею. Мотор хороший, да тормоза подводят…»[97 - Там же. С.385.]. Почему я заостряю на этом свое внимание? Так как всем любителям ЗОЖ и других форм «новой религии» современности, которые относятся негативно к алкогольным пристрастиям, главного героя хочется сказать, что надо исходить из исторического момента написанного. Нужно вспомнить шестидесятников, из плеяды которых я вырву только первых, которые пришли на ум: В. Шукшин, Г. Шпаликов, В. Высоцкий. Не пили, не рвали себя, не стали гениями? То-то, хотя, по-моему, вопрос о пристрастии к алкоголю (в тот исторический момент) снял (в философском смысле) на высочайшем уровне В. Ерофеев[98 - См., Ерофеев, В. Москва-Петушки/ Венедикт Ерофеев. СПб., Азбука, Азбука-классика, 2012. – 192 с.]… Слава Богу с этим разобрались. Двигаемся дальше.

Главный герой Борис, его произведения не пропускает Советская цензура, его не печатают. А что может быть худшей трагедией для автора? Вы возразите, ни один гениальный писатель не перестанет творить, если его литература не востребована – это так. Но не все же гениальные люди – это писатель – Ф. Кафка или художник – В. Ван Гог[99 - Забегая вперед критиков. Хочу сразу сказать о том, что невостребованных писателей и художников, в свое время, было сотни (со многими из них автор знаком, к сожалению не лично ?), Кафка и Ван Гог приведены, как первые вырванные из памяти.], не правда ли? Ведь существуют просто ХОРОШИЕ писатели, которых нужно и важно читать для формирования взгляда на жизнь, на историю, культуру. Ведь что такое культура сама по себе. Культура – это описание связей, между Богом и человеком, мужчиной и женщиной, человеком и природой, человеком и государством, человеком и человеком. А что делает это описание возможным, правильно – литература. «Доходили слухи о каких-то публикациях на Западе. Я старался об этом не думать. Ведь мне безразлично, что делается на том свете. Прямо так и скажу, если вызовут…»[100 - Довлатов, С. Собрание прозы в четырех томах. Т.1/ Сергей Довлатов. СПб., Азбука, Азбука-Аттикус, 2019. С.388.]. Главный герой не брюзжит и не жалуется. Жаловаться и брюзжать – это удел посредственных людей и неудачников. По всей своей сути Борис – не рядовой писатель и человек, да не Толстовец (много пьет, на грани развода с женой), не Достоевский (нет того стержня, который позволил пережить Достоевскому каторгу, потерю жены и детей), но он творческая личность. Почему творческий человек должен обладать силой воли? Ну, это как говорить о том, что И. Бродский (которого, кстати, Довлатов считал гениальным, и причем, сквозь время мы понимаем, что это неоспоримый факт) должен был быть моральным человеком, который, допустим уважал бы своих женщин (все помним, что это не так). Не мог Бродский для всех быть хорошим, уважать своих женщин, быть добрым и отзывчивым, так как не было бы тогда его творчества в принципе. Гений не может тратить усилия на обыденные вещи. Если внутреннее напряжение его духа занято творческим процессом, то он и существует в нем, творит, любит и ненавидит. А обыденные стереотипы, понятия добра и зла не могут быть мерилом для гения, как и для, по-настоящему хорошего писателя. Он со своими недостатками, он со своими алкогольными рейвами, он курящий одну за другой сигарету создает целый мир, а мир этот – литература, поэзия, музыка и искусство. Гимн творцу, который запутался, опустил руки и просто живет, так бы я сформировал главную идею «Заповедника» Довлатова…

Духовидец Гофман

(«Песочный человек»[101 - См., Гофман, Э. Песочный человек. Рассказы/ Эрнст Гофман. СПб., СЗКЭО, 2020. – 336 с.] Э. Гофман)

В сборнике Гофмана, помимо «Песочного человека», содержится еще шесть новелл писателя: «Игнац Деннер», «Пустой дом», «Каменное сердце», «Магнетизер» и «Приключения накануне Нового года». Прочитав их всех, с уверенностью можно утверждать – это классика эпохи романтизма, времен, когда нравственные ценности, были мерилом мироздания и миропонимания человека эпохи XIX века. Где ценность женщины как таковой, была безусловной, будь то подруга Клара, жена Джорджина, искусственная Олимпия или непревзойденная Баронесса. Аура уважения и трепета перед женщиной, свойственна абсолютно всем произведениям эпохи романтизма (к сожалению, в современном обществе, потребления и информации, отношение к женщине как таковой несет в большинстве своем, лишь утилитарный характер, в прочем, как и к «Другому» в принципе). Чаяния главного героя, бесконечные разговоры, созерцание окружающего мира, слово-символ, в конце концов. Все это мы находим в произведениях Гофмана, но в этом он не индивидуален, он сын своей эпохи. В чем же состоит его индивидуальность как автора? В том, что Гофман – мастер воссоздания «ужасного», он вытаскивает наружу потаенные страхи своих героев, перерабатывает и употребляет их, зачастую против них самих, направляя деструктивную силу «ужасного» в пространство мысли, слов и вещей. В этом мире и существует герой Гофмана. Он напуган, его детские страхи, проносятся через всю его жизнь, находясь в его бессознательном. Они управляют им на протяжении времени жизни, заставляя неосознанно совершать поступки, на которые он бы не решился, если бы их не существовало. Вот, что пишет Клара Натанаэлю, в ответ на его письмо: «Теперь я хочу сказать тебе, что, по моему мнению, все ужасное и страшное, о чем ты говоришь, произошло только в твоей душе, а настоящий внешний мир принимал в этом мало участия»[102 - Там же. С.13.]. Дело в том, что зачастую внешний мир, трансформируется согласно внутреннему миру человека. Его взгляд, ощущения, тревога, страх, порождают соответствующую действительность. В данном случае бытие не опережает сознание, а трансформируется под его натиском. «Все были согласны с тем, что человек может иногда иметь такие чудесные видения, каких не в состоянии изобрести даже и самое разгоряченное воображение»[103 - Там же. С.100.]. Вспомним повесть «Посторонний»[104 - Камю, А. Посторонний/ Альбер Камю. М., Like Book, 2018. – 136 с.] Альбера Камю. Главный герой Мерсо, находясь в камере и размышляя о жизни, подводит для себя мысль о том, что человеку достаточно прожить один день на свете, чтобы находиться в заключении. Тем самым я хочу сказать о том, что разгоряченное воображение зачастую гораздо сильнее внешних обстоятельств. Как пример, мы можем вспомнить о душевнобольных, которые в принципе только и делают, что живут в собственном мире иллюзий. Так и Гофман пронизывает своих героев каким-то седьмым чувством (но не любовью, в традиционной трактовке) – это чувство «ужасного», которое подстерегает их за каждым углом. В результате реальность и воображение сливается в единое цельное восприятие, которое в свою очередь рождает бездну смысла.

«Мне казалось, что какое-то оцепенение овладело моим взглядом, который оказался как бы прикованным к зеркалу»[105 - Гофман, Э. Песочный человек. Рассказы/ Эрнст Гофман. СПб., СЗКЭО, 2020.С.117.]. Аналогичным образом оцепенение вызывает чтение Гофмана, оно порождает смыслы, которые были внутри каждого, автор будто вытаскивает из недр читателя то «ужасное», что свойственно только ему. Думается, именно Гофман, Гоголь и Кафка – это три писателя, совместная работа которых могла бы создать поистине шедевральное произведение, которое бы стерло грань между вымышленным и действительным миром не только в воображении, но и в принципе…Как вам такая мысль?

Жизнь наша копейка

(«Синдром пьяного сердца»[106 - См., Приставкин, А. Синдром пьяного сердца/ Анатолий Приставкин. М., РИПОЛ классик, 2015. – 336 с.] А. Приставкин)

После книги остается послевкусие доброй грусти, ностальгии, а закрывая ее, становится обидно, что так быстро она закончилась, но обо всем по порядку. Вся история произошла из-за капитализма, как не удивительно ? именно из-за его порождения – деньги-товар-деньги, да и вы не ослышались. Главный герой проводит целую ночь в лифте, так как в старых домах Болгарии за поездку необходимо было кинуть копеечку, а именно Болгарскую стотинку, ну а если ее нет, значит, ты никуда не едешь. Так вот главный герой никуда и не ехал, вернее, приехал, а выйти не смог. Он застрял в лифте, в полном одиночестве, а так как была ночь, стотинки у него не было, то ждать спасения ему пришлось до утра, но спасибо бутылке коньяка и записной книжке, в которой были отмечены его друзья. Ему бы очень хотелось, чтобы в этот момент они разделили с ним его одиночество и выпили рюмку коньяка, но так как физически это было невозможно, то герой предается воспоминаниям. «И разверзлись железные стены, и въяве увидал за длинным столом, составленным из нескольких разнокалиберных столиков, накрытых белоснежной льняной скатертью, гомонящую компанию гостей»[107 - Там же. С.17.]. Так вот, казалось бы, в таком неуютном и ограниченном месте, начинают разворачиваться множество историй, в которой каждый герой индивидуален, наделен собственным нравом, характером, драмой и радостью. Воспроизводит эти истории один человек – главный герой, который заперт в лифте до утра, но предаваясь воспоминаниям, описывает таких разных, но интересных персонажей. Вспоминается Ф. М. Достоевский со своей филигранной «психологией пера», у которого каждый персонаж – это целая история, целый мир. Так вот и в данном произведении вниманию читателя представлены множество историй, в которых главный смысл – это люди, вокруг которых и благодаря которым эти истории и возникают. Ну, вот например история, про того, кто выбрал север и его жесткие правила для своей работы и жизни: «Север – болезнь такая. Магнит для эмоциональных душ, затягивает необычным стилем жизни, стихией, вольницей, непривычной для нас, москвичей»[108 - Там же. С.102.], того, кто заболел им и уже без него не может. Или про замечательный напиток, который любят не менее замечательные люди – медовуха. «Рецепт же прост, как все гениальное: чистая родниковая вода, да мед, да время… Чем дольше стоит, тем забористее и приятней. Вкус, поверьте, вовсе не меда, никакой приторной сладости, а лишь необыкновенная душистость и нежность. Ну и как водится, приятное похмелье, без всяких там последствий. В общем, медовуха, пришлась мне по вкусу»[109 - Там же. С.119.]. Или про то, как можно хорошего человека отличить по тому, как он пьет отъявленную сивуху, которую ему подсунули товарищи, а он на них не обижается.

Одним словом – замечательная книга, про душевных людей и искренние переживания автора, которому удалось раскрыть их в первую очередь для себя, ну и большое спасибо ему, что он поделился и с нами, а в заключение хотелось бы сказать: «Первая, как говорят колом, вторая соколом, третья мелкой пташечкой!»[110 - Там же. С. 226.]

Запрещается во время чумы плевать на котов

(«Чума»[111 - См., Камю, А. Чума/ Альбер Камю. М., АСТ, 2018. – 382 с.] А. Камю)

«[…]не так уж важно, как вы будете величать эту болезнь – чумой или лихорадкой. Важно одно – помешать ей убить половину города».[112 - Там же. С.63.]

Лично для меня роман «Чума» – это очередной шедевр Альбера Камю, писателя и философа, который считал своим общественным долгом на протяжении всей своей жизни искать истину. Роман «Чума», можно поставить в один ряд с такими произведения автора, как «Посторонний», «Процесс», «Миф о Сизифе», «Первый человек» с их уникальными и общими чертами, присущими Камю, как гению выражения экзистенциализма. Но «Чума», по настроению, так же очень похожа на «Замок», Ф. Кафки, так как мы можем наблюдать в повествовании замедленный, клейменный стыдом мир маленького города, где жители блуждают, сталкиваясь в космической пустоте, вследствие своей заброшенности и изоляции от большого мира. Общее настроение эфемерности существования города и его жителей чувствуется после нескольких месяцев «эпидемии»: «[…]когда тревога затянулась, сердца людей, казалось, очерствели, и каждый жил или шагал где-то в стороне от этих стонов, как будто они стали естественным языком человека»[113 - Там же. С.140.]. Мы наблюдаем картину глобального отчуждения в городе, автор рисует нам абсурдность всего мира через появления скверны, эпидемии чумы. Но является ли чума только эпидемией, которая заставляет жителей Орана воспринимать краски неба и запахи земли иначе, безусловно, нет – это пример «пограничной ситуации», которые описывал в своих трудах другой философ, один из родоначальников экзистенциализма – К. Ясперс[114 - Карл Ясперс (1883–1969) – немецкий философ, психолог и психиатр, один из основных представителей экзистенциализма.]. В результате явления чумы, жители города ощутили хрупкость и конечность своего индивидуального существования, что не могло, не отразится на общей атмосфере городской среды и его жителях. Пограничная ситуация заставляет человека искать основания своей жизни в форсированном режиме, таким образом он осмысливает себя и «Другого» из более глубоких и искренних побуждений. «Люди – они скорее хорошие, чем плохие, и, в сущности, не в этом дело»[115 - Камю, А. Чума/ Альбер Камю. М., АСТ, 2018. С.165.]. Пишет Камю, гениально переходя к осмыслению разрушительной идеологии фашизма, которая захлестнула Европу и привела к известным событиям, он пишет далее: «они в той или иной степени прибывают в неведении, и это-то зовется добродетелью или пороком, причем самым страшным пороком является неведение, считающее, что ему все ведомо, и разрешающее себе посему убивать. Душа убийцы слепа, и не существует ни подлинной доброты, ни самой прекрасной любви без абсолютной ясности ведения»[116 - Там же. С.165.]. Тем самым мы можем сказать, что именно неведение, считающее, что ему все ведомо и является тем центром любой идеологии, которая в итоге пропагандирует насилие и приводит не только к фашизму, но и к тоталитарным режимам, политическим диктатурам, межнациональным конфликтам и локальным войнам. И главное это не только отсылка к событиям во Франции в период фашистской оккупации, а именно сама атмосфера удушья, которая царит вокруг. Эта мысль открывает более глубокий смысл повествования, в котором Камю доносит до нас, что чума – это аллегория скверны человеческой, любой тоталитарный режим, фашистская идеология, сегрегация идет от человека, человека зараженного этой скверной: «[…]каждый носит ее, чуму, в себе и не существует такого человека в мире, да-да, не существует, которого бы она не коснулась. И надо поэтому безостановочно следить за собой, чтобы случайно забывшись, не дыхнуть в лицо другому и не передать ему заразы»[117 - Там же. С.316.]. Человек сам является разносчиком этого микроба скверны, который и порождает убийство, насилие и расовую неприязнь. Но есть ли решение для человека в этом абсурдном мире, автор отвечает на этот вопрос мир без любви – это мертвый мир: «[…]и неизбежно наступает час, когда устав от тюрем, работы и мужества, жаждешь вызвать в памяти родное лицо, хочешь, чтобы сердце умилялось от нежности»[118 - Там же. С.326.]. И, несмотря на то, что Камю утверждал, в своем произведении «Миф о Сизифе»: «Абсурд развеял мои иллюзии: завтрашнего дня нет. И отныне это стало основанием моей свободы»[119 - Камю, А. Калигула: сборник/ Альбер Камю. М., АСТ, 2007. С.148.], хочется, надеется, что именно любовь может являться основанием свободы и надежды, каким бы не было трагичным и страшным наше прошлое или настоящее.

«Иметь» мир или «Быть» с ним

(«Иметь или Быть?»[120 - См., Фромм, Э. Иметь или быть?/ Эрих Фромм. М., АСТ: Астрель: Полиграфиздат, 2012. – 314 с.] Э. Фромм)

Отвечу сразу на вопрос, почему же так важно прочитать именно эту работу Фромма. Ответ однозначен: «чтобы пробудиться». Также сразу надо предостеречь читателя о трудности восприятия «философа от психологии» Э. Фромма. Но я совершенно не собираюсь этого делать, потому что читать его достаточно просто, не обязательно быть профессором, достаточно, допустим, читать русскую классику либо стать, на время прочтения более внимательным и сосредоточенным. Всё-таки это не литературный жанр, в полной мере, некий академизм встречается, но Фромму удается главное, он объясняет сложные вещи понятным языком, но перейдем непосредственно к книге.

Темп жизни современного общества нельзя недооценивать, скорость развития медиа, распространения информации, физического передвижения (благодаря самолетам, скоростным поездам), социальных связей (которые становятся слабыми), капиталистическая парадигма (время-деньги), все эти факторы формируют повседневного человека. Жизнь напоминает бег, причем совсем не обязательно на длинную дистанцию…Человек запрещает сам себе остановиться, осмыслить свой жизненный путь, расставить для себя приоритеты, он словно двигается по инерции, увлекаемый вихрем общественного уклада и понятий, которые для него приготовило общество. «[…] большинство людей живут в полудреме и не осознают, что огромное число явлений, которые они считают не подлежащими сомнению, на самом деле представляют собой иллюзии, произрастающие под воздействием социального окружения»[121 - Там же. С.66.]. Было бы ошибкой утверждать, что современный человек живет вне идеологии. Идеология для нас приготовлена, мир выстроен по принципу капиталистической системы, потребление является для человека высшей целью, словно образ «Золотого тельца», которому покланялись иудеи в пустыне. Причем не, сколько потребление вещей, а потребление знаков является высшей ценностью сегодня. Мы покупаем не автомобиль, а марку известного концерна, не телефон, а IPhones, не кроссовки, а «Balenciaga» и т.д. Скромная установка на «Быть» становиться абсурдной, ведь зачем тогда вообще «Быть» если ничего не «Иметь»? «Человек с ориентацией на «иметь» относится к миру, как хозяин к собственности, к своему имуществу»[122 - Там же. С.44.]. Можно сколько угодно говорить о том, что Маркс устарел (но в основном эти слухи утвердились в результате капиталистического уклада хозяйствования современности), но ТОВАРНЫЙ ФЕТИШИЗМ никуда не исчез. Складывается ощущение, что привязанность к вещам – это родовое свойство человека. «Современный потребитель может определять себя с помощью следующей формулы: я есть то, чем я обладаю и что я потребляю»[123 - Там же. С.49.]. Не ценностные установки или интеллектуальный уровень является мерилом для человека дня сегодняшнего, а его материальный статус. Мы воспринимает человека через призму его финансовой составляющей. Он молод, имеет высокооплачиваемую работу (совершенно неважно какую, главное высокооплачиваемую), дорого одет, имеет автомобиль престижного класса, для того, чтобы утвердить его надлежащим членом современного общества больше ничего не нужно. Неправда ли невысокая цена для признания тебя своим? А как же быть с духом, интеллектом и душой? По-видимому, мы бессознательно выносим эти свойства человека на задворки исторического момента. Современное общество напоминает этакую медузу, которую вывернули наизнанку, в результате центр стал периферией, а периферия центром. Самая главная цена, которой мы расплачиваемся за отношение к миру в категории «Иметь» – это наше отношение к «Другому». Мы начинаем относиться к нему с точки зрения потребления, совершенно не осознавая этого, он нужен нам для удовлетворения своих собственных нужд, мы не видим смысла привязываться к нему, искренне сочувствовать, помогать, сопереживать. Но есть одно большое отличие современного информационного общества от потребительского – создание Интернета. «Мы уже больше не хозяева техники, мы – ее рабы; и если раньше она помогала творчеству, то сегодня у нее совсем иной лик – это богиня разрушения (подобная индийской богине Кали), которой и мужчины и женщины готовы принести в жертву себя и своих детей»[124 - Там же. С.223.]. Заметьте это написано в 1976 году, когда Интернет существовал лишь в проекте, для военных нужд США. Сейчас общение в интернет-пространстве становится более привычным, нежели в реальном, жизненном пространстве. Тем самым между человеком и человеком встал экран, безжизненный и искусственный, следовательно того «Другого» я воспринимаю как нечто неодушевлённое, «Другой» становится вещью фактически в полном смысле этого слова…

Необходимо остановиться. Помыслить себя и окружение, рефлексия необходима. Человек должен решить для себя «Иметь» ему этот мир, либо «Быть» в нем. Ну и в заключении, лишь цитата, написанная 44 года назад Фроммом: «Есть все основания предполагать, что по мере роста населения возрастает вероятность смертоносных эпидемий»[125 - Там же. С.253.]. По-моему, веский аргумент для прочтения, не правда ли?

Интернет как идеальная вещь[126 - См., Капустин, Д. Философский калейдоскоп повседневности/ Дмитрий Капустин. М., ЛитРес: Самиздат, 2020. С. 139–152.]

(«Хищные вещи века»[127 - См., Стругацкий, А. Стругацкий, Б. Хищные вещи века/ Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий. М., Эксмо, Terra Fantastica; Москва; 2006. – 283 с.] А. Стругацкий и Б. Стругацкий)

В этой антиутопии раскрываются проблемы всеобщего радикального гедонизма, необразованности, неприятия интеллектуалов, которых в этом обществе презрительно называют «Интели». Но я бы хотел остановиться на «слеге». «Слегом» в романе называют наркотик. При его употреблении (а он требует совершенно определенного, лишь ему присущему акту употребления) человек получает удовольствие, которое не может сравниться ни с одним ощущением, которое он может получить в реальной жизни. «Слег» это квинтэссенция вещи, так называемая идеальная вещь общества потребления, возможно, все поколение общества потребления шло к созданию вещи подобного рода, а возможно, и все человечество…

Главный герой негодует в страхе за человечество, считая этот наркотик конечным итогом развития человеческой цивилизации. «Это конец взаимодействию человека с природой, это конец взаимодействию личности с обществом, это конец связям между личностями, это конец прогресса […]. Все миллиарды людей в ваннах, погруженные в горячую воду и в себя. Только в себя…»[128 - Там же. 253–254.].

Не кажется ли вам, что сеть Интернет (дополненная и виртуальная реальность, идея Интернет вещей) имеет все предпосылки для того, чтобы стать идеальной вещью, для того, чтобы мы подключили к ней свои тела, создали идеальный компьютерный образ и ушли в нее окончательно со всей своей натуральной гарантией, как такая перспектива?

Композитор, поэт, певец

(«Парус»[129 - См., Высоцкий, В. Парус/ Владимир Высоцкий. СПб., Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. – 272 с.] В. Высоцкий)

По-настоящему народный «Наш Володя» – композитор, поэт и певец. В. С. Высоцкий – парадоксальный литератор и поэт. Он был признан ЦК и народом, причем всех классов. Его, любили интеллигенты и блатные, коммунисты и диссиденты, поистине беспримерный гений своего времени. Хотя именно его время рождало множество гениев, несмотря на цензуру. Как у А. Ахматовой «Когда б вы знали из какого сора…»[130 - Ахматова, А. Стихотворения/ Анна Ахматова. М., Эксмо, 2019. С.84.]. Но, несмотря на всесоюзное признание ни одного сборника стихотворений Высоцкого не вышло при его жизни:

«Убиенных щадят, отпевают и балуют раем…
Не скажу про живых, а покойников мы бережем»[131 - Высоцкий, В. Стихотворения и песни/ Владимир Высоцкий. М., Проф-Издат, 2012. С.76.].

Первый сборник стихотворений «Нерв», вышел в 1981 году, сразу после его смерти. При жизни, надо признать, его в первую очередь воспринимали, как певца, его голос на разрыв аорты – фирменный стиль, который воспроизводить после Высоцкого становится бессмысленным. Нам, современным людям остается лишь текст, несмотря на то, что благодаря интернет-пространству, мы имеем удовольствие наблюдать и видеть короткие интервью, а главное слышать песни Высоцкого, в авторском исполнении. Скажу честно, ни смотря даже на возможность смотреть его песни на видео, слышать его голос, лично для меня он – Поэт, причем с большой буквы. Например, я такого же мнения об И. Бродском, гениальный поэт, который мог писать абсолютно обо всем, но понять его могли не все. А Высоцкого может понять каждый: студент, и его родитель, полицейский и заключенный, интеллектуал и пролетарий. Поэт Высоцкий нашел универсальный ключ к сердцу каждого класса. Только давайте не будем говорить, что классовое общество перестало существовать. Отвечу кратко – это не так, были и будут, по крайней мере, есть богатые и бедные, вот вам и классовое общество, нет середины, и не было никогда – это глубокое заблуждение. Просто, порой бедный, хочет мнить себя средним, ага, как бы не так. Анализировать творчество Высоцкого, в полной мере, честно признаться, я не хочу, так как есть желание, чтобы вы познакомились с его стихами самостоятельно. Поэтому я напишу, так называемые записки на манжетах по его сборнику стихотворений «Парус», с абсолютно общими пояснениями, а вы сами решите, надо Вам это или нет.

Во-первых, впечатляет энергия и потенция поэта, Высоцкий всегда с надрывом, Высоцкий, всегда на разрыв.

«Нет, жить можно, жить нужно и – много:
Пить, страдать, ревновать и любить, —
Не тащиться по жизни убого, —
А дышать ею, петь ее, пить!»[132 - Высоцкий, В. Парус: стихотворения / Владимир Высоцкий. СПб., Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. С.27.]

Я как будто вместе с ним совершаю эти поступательные движения, прыжки, приседания, отжимания каждое утро в 8 утра – моя гимнастика ?. Бодрость моего духа множится вместе с его командой!

«Вдох глубокий, руки шире,
Не спешите – три-четыре! —
Бодрость духа, грация и пластика!»[133 - Там же. С.76.]

Высоцкий, любил, страстно, но, по-настоящему, всегда одну. Нет, он любвеобилен, но любит ее «Мадонну», единственную и непревзойденную, а, следовательно – он любит жизнь!

«Наверно, я погиб: глаза закрою – вижу
Наверно, я погиб: робею, а потом —
Куда мне до нее – она была в Париже,
И я вчера узнал – не только в ём одном!»[134 - Там же. С.53. Хотя стих-песня "Она была в Париже" не любовная лирика, а шуточная… И посвящена не Марине Влади, а актрисе Ларисе Лужиной, партнёрше Высоцкого по фильму «Вертикаль». Честно признаться, я сам думал раньше, что это стих про Влади ?.]

Помимо любви, тема дружбы, сквозит во многих его стихах, здесь и «Дорожная история», «Песня о друге», в конце концов «Как зайдешь в бистро-столовку» – стих посвященный ныне живущему Михаилу Шемякину – «чьим другом посчастливилось быть мне» (так высоко оценивал В. Высоцкий свою дружбу с М. Шемякиным).

«Возвращаются все – кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин»[135 - Там Же. С.58.]

Высоцкий раскрыл тему войны так многогранно, четко и живо, что многие его современники думали, что он старше и прошел весь этот ужас. На что Высоцкий уверенно отвечал: «Нет – не видел, не был. Но мы поколение, детей, чьи родители воевали. Возможно, мы жалели, что не прошли этой пробы, но были благодарны. Поэтому мне хотелось выразить то, о чем мне так много рассказывали». Сказано без какого-либо пафоса и гонора, просто и понятно, а как написал, одни эмоции.