Под чужим именем

Старый город в Ченгире заселяли в основном русские. Здесь стояли старые одно-двухэтажные дома, напомнившие мне некоторые районы Казани. Но сейчас Старый город представлял весьма плачевное зрелище.

Пожар пощадил не больше четверти района. Не исключено, что в дни обоих переворотов бандиты в военной форме резвились здесь особенно весело.

«Тойота» подъехала к выгоревшему дотла двухэтажному дому. Толя остановил машину.

– Здесь… – мертвым голосом сказал летчик и уронил голову на руль. Мы с Курметом переглянулись и вышли из автомобиля. Курмет держал автомат наготове, но это казалось излишним – тут гнездилась только одна Смерть…

Курмет, а за ним я вошли в обгорелый дверной проем. Кроме пепла и золы, здесь не было ничего – пожар бушевал так, что обрушилась большая часть внутренних стен.

Вернувшись в машину, мы увидели, что Толя молча сидит и курит. На лице летчика было такое ледяное спокойствие, что я серьезно забеспокоился о его голове.

– Ближе Марины у меня никого не было, – хриплым голосом произнес он. – И пацана… Кто виноват, ребята, а?.. Кто за это ответит?

Мы с Курметом молчали – да и что мы могли сказать?.. После недолгой паузы Толя отъехал от сгоревшего дома и проговорил:

– Сейчас поищем уцелевшую хату. Найдем где-нибудь водки, да побольше – если я не напьюсь сегодня, за себя я не отвечаю.

Более или менее целый дом удалось найти скоро, водку в брошенном магазине мы нашли еще быстрее, и вечером этого кошмарного дня единственные живые люди в городе Ченгире были мертвецки пьяны.

Да, в подобных условиях, да еще в обществе работавшего на мафию пилота и профессионального охранника-убийцы пить мне еще не приходилось. Но не время и не место было сейчас выбирать компанию.

Утром я и Курмет поехали по местам моей боевой славы. Толя начал входить в запой, и выводить нашего товарища из этого состояния не входило пока в мои новые планы.

Курмет постепенно занял в нашей маленькой компании главенствующее положение – но это пока тоже не противоречило моим планам. Правда, вчера, под воздействием спиртного, я наболтал ему многовато лишнего. Зато и он со своей стороны выдал мне немало интересной информации.

Так, я узнал, что плантацией опийного мака командовал не кто иной, как покойный Доктор. Он занимался также поставкой рабов, сбором и отправкой на химический завод «ханки» – сырца. Там, в одном из цехов, сырец перерабатывался, и с завода выходил уже чистый морфий, а может быть, даже и героин, под видом каустической соды. Кстати, на сленге готовый наркотик тоже назывался «содой»… Кто был боссом от этого бизнеса на заводе – Курмет не знал, зато говорил, что отправкой «соды» из региона занимался Партизан. Куда затем шел наркотик – тоже неизвестно, но, скорее всего, за границу. Видимо, наша отрава была значительно дешевле южноамериканской или восточноазиатской…

Курмет решил во что бы то ни стало добраться до завода и разыскать там вагон с «содой». Затем по каким-то известным ему каналам толкнуть товар дальше, за относительно невысокую цену. Тем не менее, прибыль, по словам Курмета, должна будет составить не меньше ста тысяч долларов, а моя доля – четверть этой прибыли. Было о чем подумать. И я думал. Думал и сейчас, сидя за рулем; в пустом городе, да еще в чужой машине не было смысла опасаться аварии. Курмет сидел рядом со мной и держал автомат на коленях. У меня же за поясом находился пистолет, а в кармане – нож-выкидуха – найти на улице оружие сейчас было совсем нетрудно.

Стараясь не глядеть на жуткие картины, проплывающие за окнами «тойоты», я подъехал к КПП батальона.

Здесь тоже никого не было – в том числе и мертвецов. Я открыл ворота, и мы проехали в сторону дизельной и ангара.

По-видимому, военнослужащие снимались с места в большой спешке, правда, характерных следов разграбления я не увидел.

Но электростанция, как и многое другое в городе, сгорела дотла. От бокса и моей будки не осталось ничего. Цистерна стояла на путях, как и прежде, но сейчас она была пуста – солярка внутри ее, вспыхнув, разорвала горловину и выгорела полностью. Оплавившийся дизель-генератор уныло чернел под открытым небом.

Всего же хуже было то, что я полностью лишился денег и документов (я не говорю уже о своих личных вещах). Этот удар был силен – ведь у меня осталась только та купюра в сто долларов, которую я переложил в карман. Курмет, кстати, о ней и не заикался – сегодня утром он куда-то успел сходить, и теперь его карманы трещали от денежных знаков.

Мы подъехали к уцелевшим ангарам и вошли в тот, где стояли вагоны с каустиком. С первого же взгляда стало ясно, что их проверяли – двери открыты, несколько мешков с гранулированной щелочью валялось на полу.

Делать тут было нечего, мы сели в машину и поехали в сторону депо, туда, где меня сняли с тепловоза.

Здесь все было в порядке – локомотив оказался на месте, «Магирус», как и прежде, перегораживал ему путь. А рядом с ним стоял вездеход «КамАЗ». Вокруг него суетилось трое ж и в ы х людей – они занимались тем, что переливали солярку из бака тепловоза в свою машину.

Завидев нас, они выхватили пистолеты. Я резко тормознул, и Курмет заорал:

– Уберите пущки, да! Мы стрэлять не будэм! – Впрочем, автомат он взял наизготовку.

Славная троица не слишком охотно опустила пистолеты и приблизилась к нам.

Молодчики, по-видимому, занимались мародерством – в кузове «КамАЗа» я заметил аккуратно составленные холодильники, стиральные машины, мебель, аппаратуру… Наверняка они не гнушались также деньгами и прочими ценностями.

Двое из этих типов были кавказцами, третий – русским с внешностью Арнольда Шварценеггера. Он-то и подошел к нам поближе.

Курмет, сказав мне «нэ бойся», вылез из машины и приблизился к главарю. Они оглядели друг друга и, признав равных, заговорили.

– Откуда, парни? – спросил «Арнольд».

– Со Старого города, – осторожно ответил Курмет.

– Откуда?.. Там же до сих пор дышать нечем.

– Виветрилось. – О подробностях катастрофы Курмет, так же как и я, пока что не знал, но соображал что к чему быстро. – Когда все началось, мы сбежяли, сейчас вернулись. А ви откуда?

– Из Пригорода. Его не зацепило. Там сейчас все, кто успел сбежать из Ченгира.

– Тогда и мы туда. Как проехать, покажьэте?

«Арнольд» немного помолчал. Затем произнес:

– Ты по ходу дела мужик крутой, да? Но мы тут делаем свое дело, вы – свое. Так что дорогу друг другу переходить не будем. Идет?

– Базар тебе нужьэн, – согласился Курмет.

«Арнольд» кивнул и направился к своим. Курмет вернулся в машину.

– Слыщал?.. Сейчас поедем в Пригород – надо срочно все узнать, как и что произощло.

С этим я был согласен полностью.

11. Польза тонких перегородок

Пригород Ченгира назывался по-местному совершенно непроизносимо, и русские поэтому всегда называли этот район просто Пригородом.

По счастливой случайности, облако фосгена прошло стороной – Пригород практически не пострадал. Он также не пострадал и от обоих переворотов – его не громили ни повстанцы, ни боевики президента, теперь уже покойного.

Мародеры двигались в Пригород по бездорожью; к счастью, «лэнд крузер» был хорошо приспособлен к таким условиям. На въезде они остановились, и «Арнольд» заявил, что они едут по своим делам, и пожелал, чтобы мы ехали тоже по своим и для нашей же пользы не увязывались за «КамАЗом».

Ни меня, ни Курмета мародерская бригада не интересовала, поэтому мы поехали своей дорогой и остановились возле базарной площади – дальше двигаться было трудно.

Пригород походил на гигантский табор – беженцы здесь жили, ели и спали прямо на улицах. Шум, многоязычная брань, плач… Дым костров, запах пищи, вонь давно не мытых тел… Впрочем, после трупного зловония в Ченгире, здесь была вполне приемлемая атмосфера.

Мы вышли из машины и, не отходя далеко, стали собирать новости.

Тут-то мы и услышали о втором перевороте и подробностях страшной катастрофы. Кроме того, мы узнали, что несмотря на смерть лидеров, гражданская война в республике продолжается, а дороги, ведущие из Ченгира и Пригорода, блокированы со всех сторон. Продовольствие кончалось, горючее и газ практически исчерпались, худо-бедно было только электричество и водоснабжение. Да и то вопрос – надолго ли.

Для поддержания порядка местная администрация задействовала ОМОН и добровольцев, раздав последним оружие и наделив соответствующими полномочиями. По словам беженцев, добровольцы эти были хуже бандитов.