Девонширский Дьявол

– Но как? – удивился Алисдэйр. – Ведь у нее сломана шея! Зачем тогда…

– …он сделал это? – закончил за него Аттвуд. – Вопросов еще предостаточно, мой мальчик. И нам предстоит с вами найти ответы на них.

– Я вижу, однако, что кое-какие выводы вы уже сделали, – подал голос молчавший до этой минуты доктор Янг. – Поделитесь же ими.

– С превеликим удовольствием. Подойдите поближе. Вот сюда. Взгляните, – и профессор, вновь взяв пинцет в руки, указал им на паховую часть живота. – Я внимательно осмотрел эту область брюшной полости, а затем обнаружил вот это. Видите? Это подвздошная наружная вена в месте ее соединения с подвздошной внутренней.

– Черт возьми! – воскликнул Янг. – Она разрезана.

– Вот именно! Но как вы догадались докопаться до нее?

– Это логически следовало из цвета кожи, оттенка и сухости внутренних органов. Посмотрите, кожный покров характерно бледен, с очевидным белесо-мраморным оттенком. Вы внимательно смотрели на кишечник и желудок, Алисдэйр! Но вы при этом не посмотрели на почки и не обратили внимания на то, что печень и сердце также бледные. Тусклые и сухие, без наличия крови в них.

– И это означает кровопотерю, – с оттенком стыда за свою невнимательность резюмировал удрученный виконт.

– Правильно. И если вы, мой дорогой друг, – продолжал Аттвуд, обращаясь к доктору Янгу, – отделили сердце от аорты сами, то как еще более эффективно лишить человека крови?

– Перерезав одну из самых больших вен в теле, – ответил за него Тейт. – Учитывая, что яремная цела, подколенные также…

– …то вариантов немного, – улыбнулся сэр Валентайн. – И я решил тут же осмотреть пах и подвздошные вены жертвы – учитывая то, как яростно и жестоко разворотили ей живот.

– И не ошиблись.

– Кстати, насчет сломанной шеи: я сразу же понял, что это сделано после наступления смерти. Видимо, дабы отвлечь внимание. И вы, мой мальчик, купились на эту уловку.

Вопросительный взгляд Эддингтона был красноречивее слов.

– Посмотрите на кожу вокруг шеи. Вы видите гематому?

– Нет.

– А она должна там быть, если ее умертвили таким образом.

– С бедняжки скачали всю кровь, а когда она умерла – сломали позвонок. Поэтому нет характерных следов.

– Зато они есть на внутренней части сломанного колена. Вот здесь! – и доктор Аттвуд ткнул пинцетом на вывернутую им же ногу покойной. Видите? Элеонор действительно сломала ногу при бегстве, и, как вы верно заметили, Алисдэйр, ее никто сюда не бил. А теперь, господа, самое интересное!

Две пары глаз уставились на сэра Валентайна.

– Как все было, судя по имеющимся у нас фактам. Итак, неделю назад некто похищает Элеонор Тоу. Он держит ее взаперти, издевается и избивает девушку. Ломает реберные кости, одну за другой. Возможно, даже упивается своей жестокостью и ее бессилием. Он готовит ее к самому главному. Но тут происходит что-то, позволяющее бедняжке вырваться из лап монстра и попытаться бежать. С предполагаемыми увечьями, которые этот нелюдь нанес при ее жизни, вряд ли можно было далеко убежать, но Элеонор была во власти страха за свою жизнь. А это самый сильный стимул для любого живого существа. И самый мощный инстинкт. Как и стоило предполагать, попытка оказалась безуспешной – она, судя по всему, при неудачном падении ломает ногу. Убийца настигает свою жертву и через какое-то время умерщвляет, разрезая подвздошную вену и выпуская кровь. И только после этого он обезображивает труп девушки и уносит его в лес, на то место, где ее и обнаружили.

– Это все? – хмуро поинтересовался виконт. – Но для чего же тогда кровь? И зачем оставлять укусы на органах?

– А это, мой мальчик, весьма важные вопросы, – веско заметил сэр Валентайн. – Я бы сказал – основные.

– У вас есть мнение по этому поводу? – с любопытством спросил доктор Янг.

– Только версия. И она ужасна в сути своей.

– Говорите, не тяните!

Было заметно волнение молодого Эддингтона на фоне все еще не спадающей бледности лица.

– Смею предположить, что наш монстр спускает кровь, чтобы что-либо делать с ней. Например, пить.

– Пить?! – изумился Тейт Янг.

– Почему нет? Ведь во всем есть хоть какой-то, но смысл. Не бывает абсолютно бессмысленных преступлений. Хотя бы с точки зрения самого убийцы. И если он разрезал вену и совершил кровопускание, следовательно, он руководствовался своей, пусть совершенно безумной, но логикой. Которую нам следует с вами понять. Потому что только так мы сможем остановить его.

– А укусы?

– О! Здесь куда проще! Он пробует.

– Он что делает? – вкрадчиво, не веря своим ушам, уточнил доктор графства.

– Именно пробует, – голос ученого из Лондона звучал совершенно спокойно и серьезно. – Приноравливается вкусить человеческую плоть. Позднее, естественно. Возможно, с кем-то другим.

– Чушь какая-то! Вздор! – возмутился Эддингтон, размахивая руками. – Каннибализм у нас? В Англии?!

– Человеческая похоть, замешанная на безумстве, одинакова в любой точке нашей планеты.

На секунду-другую повисла гнетущая тишина.

– Друзья мои, нам здесь больше нечего делать, – нарушил ее Аттвуд. – Не покинуть ли нам это мрачное место?..

Как и ожидал виконт Норберт Эддингтон, слухи один изощрённее другого поползли по деревне и всему графству. Жители были напуганы, приходской священник увеличил количество служб и молитв за спасение, потому что в каждом из прихожан угнездился страх перед деяниями самого дьявола. Он подкреплялся историями о глубоких, двуногих следах копыт, обнаруженных в Южном Девоне, начиная от Эксмута и вплоть до Топшэма. Этот «дьявольский путь» был длиною не менее 100 миль! Никакие преграды не стали помехой тому двуногому существу, которое этот путь прошло. Ни дома и заборы, ни реки и овраги не останавливали дьявола – его следы находили даже на стенах и крышах домов, на сточных трубах, на входных дверях и где угодно! И о том случае вовсю трубили самые читаемые газеты Англии, в том числе The Times. Массовая истерия, появившаяся в результате обнаружения этих следов, заразила почти все графство Девоншир. И теперь виконт не без оснований опасался повторения истории, но с еще более худшими последствиями – ведь если в Эксмуте обнаружили всего лишь следы, то что может произойти здесь, когда наряду с этими «дьявольскими метками» нашли изуродованное тело Элеонор Тоу? Новость уже дошла до епископа епархии графства и, судя по всему, сильно взволновала его. Норберту пришлось написать письмо, в котором он уверял священнослужителя в полном контроле ситуации и немедленном расследовании столь щепетильного преступления. Однако действенного рецепта, как успокоить люд и скорее найти убийцу, у Эддингтона не было, – только надежда на неожиданного гостя из Лондона сэра Валентайна Аттвуда и его близкого приятеля – начальника столичного Департамента уголовного розыска Скотленд-Ярда сэра Галена Гилмора, который немедленно откликнулся на телеграмму и прибыл лично.

Моросил мелкий затяжной дождь, без ветра, но сырость стояла отвратительная. Гилмор за время долгого путешествия в карете изрядно озяб и желал отогреться у камина, о чем не преминул сказать виконту Эддингтону, стоило только войти в замок и предстать перед его обитателями. С его появлением здесь, в «Эддингтон Холле», Норберт почувствовал некое облегчение – теперь вместе с доктором Аттвудом следствием займётся настоящий сыщик из столицы.

– Славно, что вы приехали, мой друг! – прогремел Аттвуд, крепко пожимая руку невысокому щуплому мужчине средних лет, аккуратно одетому и гладко выбритому, за исключением тонких усиков на узком и скуластом лице.

– Не мог упустить случая, когда приглашаете лично вы, – парировал сэр Гален Гилмор с улыбкой.

– Означает ли это, что вы соскучились по моему обществу?

– Это означает лишь то, что дело предстоит быть интересным и важным, если рядом объявились вы!

Оба одновременно засмеялись. Марисса, стоя поодаль и наблюдая за ними, поняла, что несмотря на колкость в сказанном, эти люди давние приятели и уважают друг друга.

– Добро пожаловать в «Эддингтон Холл», сэр Гилмор, – приветливо произнесла Розелин на правах хозяйки и жестом руки пригласила гостя пройти в гостиную, где уже затопили камин.

– Благодарю, миледи.

Там их уже поджидали Алисдэйр Эддингтон, его младший брат Кенрик, Горден Дин и приходской священник Джейкоб Олдридж. На этот раз барона и баронессы Милтон, равно как и их дочери Джиневры, не было. Дворецкий Майрон Фрипп учтиво принял плащ полицейского детектива из Лондона, его цилиндр и трость.

– Господа, я весь внимание! – произнес Гилмор, устраиваясь у камина.

– Сэр Валентайн? – Норберт выразительно посмотрел на ученого.