Кандидат

Искушенная и опытная светская львица скучающим видом осматривала продукцию, произведенную в недалеком прошлом фабрикой «Красная большевичка», а ныне гордо именуемой «Дом моды Элин». Она брезгливо перебирала прекрасными пальчиками нежные ткани, морщила носик и, недовольно пофыркивая, отрицательно покачивала ухоженной, пахнущей шампунем головкой. Улыбающиеся и вежливые на первоначальном этапе продавцы перемещались с легкостью и быстротой по торговому пространству и предлагали все новые и новые экземпляры трикотажного барахла, надеясь хоть как-то удивить привередливого клиента. Елейные натянутые гримасы на лицах услужливых торговых работников постепенно шаг за шагом испарялись с каждой «отбракованной» партией эксклюзивных коллекционных шмоток, перенесенных из потаенных недр магазина и представленных на обозрение модного судьи. Девушка была категорична и непреклонна. После вынесения разгромного унизительного вердикта, молодая жрица победно взирала на раздавленных и поверженных работников торга вместе с беспощадно отвергнутым ассортиментом баснословно дорогих тряпок. Она с нескрываемым наслаждением наблюдала за тоскливыми фигурами представителей торгующего сословия, которые с видом преданных и забытых любовных партнеров безропотно вздыхали и переносили обратно всю эту массу женского изыска. Получив заряд бодрости, позитива и потребительского женского экстаза, умиротворенная Даша с гордо поднятым подбородком грациозно покидала торговые палаты и перемещалась в следующий жертвенный павильон, где проделывала похожую процедуру. Провожающие же взгляды доведенных до белого каления продавцов выражали более широкий спектр различных нелицеприятных выражений и чувственных пожеланий, от банальных словосочетаний «Гореть тебе в аду», «Чтобы ты сдохла» до штучных эпитетов «мразь», «дрянь», «тварь» и т. д. Заканчивался этот поток молчаливых проклятий, как правило, финальным отчаянным вскриком-предсказанием, брошенным в спину уходящей своенравной натуре, о долгой и безбедной жизни капризной красавицы с уродливым болезненным стариком и пожеланиями корчиться в последующих неминуемых жутких предсмертных муках. Все уныло, как говорится, и предсказуемо!

Благодаря этим нехитрым и проверенным временем манипуляциям в непринужденной меланхоличной прогулке было достигнуто равновесие, восстановление и концентрация энергетических сил в нежном Дашином организме, которое было закреплено повторно в том же псевдоитальянском кафетерии чашечкой горячего «утреннего ристретто».

Обжигаясь ароматным напитком, молодая жрица любви подводила итоги проведенного лечебного променада. Впечатления о городе Н. обогатились и дополнились еще двумя странными и нелицеприятными «культурно-историческими» деталями. Однозначно, первую и самую горькую пилюлю получило торговое сообщество славного города. Более мрачных, грубых тканей и одежд, такого варварского обращения и обслуживания важного клиента «справедливо требовательная» Даша еще нигде не встречала. После каждого сделанного глотка она возносила свой целомудренный взор под своды расписанного в яркие краски потолка и повторяла одну и ту же фразу, принадлежащую самому известному литературному авантюристу всех времен и народов! Правда, слегка измененную… «Это точно не Милан!» – томным шепотом выдыхалось из прекрасной груди красавицы и печальным туманным эхом расстилалось по углам провинциального пустующего заведения. Повинуясь законам космического притяжения и древних оккультных наук, это тяжелейшее чувственное облако просачивалось сквозь входные двери и толстые оконные проемы и устремлялось далее, по улицам, площадям и проспектам, обволакивая и пропитывая на своем пути безмятежно гуляющие одинокие фигуры горожан и распрекрасный город Н.

Покончив с остатками кофейной бурды, девушка громко стукнула о блюдце хрупкой фарфоровой чашечкой и бросила ценнейшее критическое замечание в адрес купленного напитка, да и всего заведения в целом: «Говно!» Ровно через одну минуту Дарья продублировала вышесказанное смрадное слово, отодвинула от себя кофейный прибор, пренебрежительно фыркнула и продолжила мыслительный процесс. На эти звонкие душегубительные шумы от барной стойки отделилась тень и предстала перед очами обворожительной жрицы в образе полноватого и нескладного паренька в старомодных бабушкиных очках с мощными одутловато-выпуклыми линзами. Застенчивый юноша, превозмогая букет инстинктивных чувств, состоящий из любопытства, робости и девственного страха, не отрывая от пола взгляда, мучительно, еле слышно выдавил из себя дежурную и учтивую фразу работника народного общепита:

– Чем я могу вам помочь?! – поинтересовался бедняга у одинокой гостьи тоном человека, готового рухнуть в глубокий обморок.

Даша ленивым и небрежным взглядом осмотрела с головы до ног молодого человека, осмелившегося побеспокоить её философское уединение. Сверкнув по мешковатой фигуре, пахнущего сосисками и кофе паренька, по-видимому, сочетающего в себе сразу несколько профессиональных обязанностей в данном заведении, официанта, повара и администратора, она иронично выстрелила в сторону обладателя воспитанного голоса едким ответом на поставленный вопрос:

– Кто бы тебе помог!.. Такой молодой, а уже такая безнадега! – Девушка, еще более критично изучила внешность покрасневшего юноши и продолжила: – Видимо, я попала в царство чистых тарелок и безотходного производства? Ни грамма мимо? – сыпала красавица все новыми и новыми обидными фразами. – Эй… три в одном… достойные пирожные хоть имеются в вашем пятизвездочном бомжеобиталище?! – Дарья вопросительно развела руками и продолжила обидный допрос: – Или ты их все сожрал?!.. Признавайся давай, двоюродный брат жадного повара!

Бледный как известняк парень стоял молча и не мог произнести ни одного вразумительного слова. Сквозь запотевшие раритетные окуляры были видны расширенные огромные, пропитанные ужасом зрачки!

– Э…, гмм…, Хм-м… эээ… – силился выдавить несчастный юноша из себя, но попытки не удавались, не были зачтены и прошли безрезультатно.

Прекрасный демон в нежном женском обличии резвился и изгалялся над работником быстрого питания, парализуя все его природное обаяние и естество веселым хохотом и унизительными цитатами. После сравнения юноши со всеми проживающими на планете Земля крупными млекопитающими, девушка неожиданно сменила гнев на милость:

– Как зовут-то тебя?! – примирительно улыбнулась обворожительная красавица. – В приличных заведениях вообще-то принято носить нагрудный бейдж! – девушка еще раз фыркнула, на сей раз дружелюбнее. – Ну…але-е-е… так что насчет имени и пирожных?! Настоящий австрийский «Захер», конечно, не жду, но искренне надеюсь на что-то похожее! – закончила Даша и изобразила на лице выжидательную гримасу.

Видимо, всесильные корни благородных хазарских предков проснулись и явились на подмогу своему застенчивому потомку. Повинуясь памяти усопших духов и силам благосклонных девичьих чар, парень наконец-то разродился мощным односложным предложением:

– Денис, – представился работник кафетерия, робко улыбнулся и посмотрел в запретную бушующую, испепеляющую лаву очаровательных глаз, которые еще через мгновение, как по мановению волшебного заклинания, обернулись в манящий бездонный водоворот, в морскую пагубную пучину. – У нас имеются очень вкусные десерты, – продолжил юноша. – За мой… простите, за счет заведения! – закончил парень с придыханием и покорностью заблудшего девственного ягненка, которому неосторожно бросили любовные семена на пахотное поле, и породили зачатки новых чувств, превратив в преданного баран… поклонника! Огонь и вода! Пламя и шторм!

Знакомство ангела и демона состоялось.

***

Тем временем Алексей Андреевич готовился к решающему сокрушительному штурму и полной капитуляции неприступной московской красавицы. Проявленные ранее знаки внимания должны были, по мнению расчетливого градоначальника, смягчить сопротивление неприступного девичьего бастиона и подготовить плацдарм для неминуемого поражения, водружения белого флага и победного марша в спальню прелестницы, где финальным аккордом будет сладкое совокупление на поверженном накрахмаленном ложе. Душа чиновника просила праздника и разврата. С каждой приближающей минутой к заветному часу Х дыхание и пульс распутного мэра становились все более и более частыми. В воспаленном воображении несчастного Перекупиполе сменялись, чередуясь друг за другом, самые экзотические, радужные и фривольные картинки предстоящего свидания. В этом надуманном виртуальном порнофильме присутствовало, казалось, все, о чем мог мечтать сексуально озабоченный любитель острого и горячительного. Немецкие традиционные ролевые игры по сравнению с желаниями нашего градоначальника казались бы невинными играми в детские пятнашки.

Ближе к вечеру глава города принял душ, обильно «умылся» французским одеколоном и достал пакетик с белоснежными магическими кристаллами! Алкоголь, как, впрочем, и алкоголиков, молодой современный мэр не признавал и не уважал, но в кругу друзей, а особенно в компании женской половины общества нет-нет да мог пропустить бокал вина или фужер игристого шампанского.

Щедро украсив заветное зеркальце порошком, градоначальник с напором слона, идущего на водопой и в итоге нашедшего долгожданную влагу, через свернутую враждебную банкноту. Минуту Перекупиполе стоял с закрытыми глазами и делал короткие и частые вдохи через забитые носовые пазухи. Наконец-то, воссоединение космических миров произошло окончательно, без слома и сопротивления «врага»! Глава города возбужденно затряс головой и судорожно замахал конечностями. Далее, что есть силы, он до травматического, опасного хруста сжал кулаки и на выдохе проорал:

– А-а-а-ах!.. Мать твою и всех инспекторов!.. А-а-а-ах!.. – Еще более возбуждено затряс светлым челом градоначальник и продолжил: – Так, мать ее, именно так!.. Принять белый флаг, нах, и водрузить его, нах! – извергалось из уст главы города. – И вместе, нах!.. Полностью! – не унимался грозный мэр. – Твою мать… А-а-а-ах!..

Алексей Андреевич открыл глаза и увидел свое зеркальное отражение в стоящем напротив трюмо. Пристально осмотрев выпирающий животик и начинающие возрастные жировые отложения, глава города брезгливо поморщился.

– Менять, все менять, нах! – вырвалось знакомое словосочетание, после которого глава города резко развернулся на 180 градусов и со скоростью горного джейрана ломанулся в сторону полотняного шкафа.

Спустя некоторое время он вернулся к настенному отражателю в слегка измененном виде и гордой ухмылкой на лице. Теперь расплывающийся торс градоначальника и главную нижнюю часть украшали ультрамодные фиолетовые стринги. Глава города максимально втянул свое предательское брюшко и принялся, словно древний исполинский богатырь или потерявший форму бодибилдер, демонстрировать всевозможные атлетические позы, поочередно напрягая разные группы дряблых, неразвитых мышц. Поиграв мускулатурой ягодичных, Алексей Андреевич пришел в неописуемый восторг. Он повторно отбежал от зеркала и через несколько секунд по дому разнеслась «приятная» и ритмичная техно-музыка из включенных на полную мощность стереодинамиков. Городской глава все в тех же модных трусах принялся выделывать танцевальные па, подражая некогда популярным солистам одной известной музыкальной группы. Выписывая четкие двигательные телодвижения, напоминающие бег лыжников на длинные дистанции, Перекупиполе выкрикивал, заглушая музыку, самородный текст, явно не соответствующий оригиналу:

– Да, да, да!.. Я не Ленох, ты не Титанир, вместе трахнем этот сраный мир!

Продолжая имитировать половой акт, он таким оригинальным способом дважды отплясал весь концерт. Далее на глубоком выдохе и с железобетонным спокойствием градоначальник облачился в спортивный костюм и, все так же игриво пританцовывая, покинул родное жилище. Весь женский мир был у его ног!

Теплый летний вечер пьянил и дурманил. Алексей Андреевич грациозно парил на крыльях любви, почти не касаясь земли, на встречу с судьбоносным прекрасным вожделением. Он был смел и сосредоточен. «Проявить смекалку и удивить! Быть напористым и оригинальным!… Быть оригинальным!» – вылетали на ходу магические заклинания из пересохших губ несломленного мэра. Он был дьявольски сосредоточен! Повинуясь светлому чувству и белому чудодейственному порошку, мозговое вещество градоначальника выдавало на свет мощнейшие психологические цитаты, которые слово за словом превращались в увесистый маниакальный фарш. Эта обильно фонтанирующая сумасбродная смесь отпугивала редких дворовых собак на улице и помогала главе города настроиться и не потерять лицо.

Преодолев многокилометровую марафонскую дистанцию, слегка раскрасневшийся чиновник небрежной трусцой подбежал к гостинице и снова оказался под окнами знакомого номера. Вопрос с проникновением в «храм любви» отпал сразу. Пройти банально, через парадный вход, значило для Алексея Андреевича быть примитивным и предсказуемым, что в итоге предрекало новое постыдное поражение. Этого влюбленный глава города не мог допустить никак. Стрельнув одурманенным взглядом по стене, предприимчивый мэр обнаружил металлическую пожарную лестницу, которая тянулась до самой крыши и была на доступной дистанции от окошка прекрасного создания. Превознося молитвы всевышним богам и группе «Бар-Мэн», глава города схватился железной хваткой за ребристые конструкции.

Не блиставший ранее спортивными достижениями, Алексей Андреевич с проворством и ловкостью половозрелого гиббона без помощи задних конечностей стал перебираться наверх. На границе между первым и вторым этажами градоначальник, не рассчитав сил, запасы кислорода в легких и траекторию захвата, позорно, с душевным выкриком «Блять!», соскочил вниз, отсчитав волевым подбородком несколько последних перекладин. Благодаря всесильным мантрам и правильному настрою, Перекупиполе быстро вскочил на ноги и, превозмогая боль в ушибленной части лица, пошел на вторую попытку.

К счастью для новоявленного физкультурника, сокровенное окно обольстительницы оказалось просто прикрытым. Нежным тычком запотевшей и покрывшейся водяными пузырями ладошки глава города открыл тернистый путь в царство сладострастия и порока. Потратив еще немного усилий, Алексей Андреевич оказался на территории захваченного плацдарма.

Потянулись томительные минуты и часы ожидания.

***

Итак, четверо испуганных компаньонов пытались дружно справиться с нахлынувшими эмоциями перед закрытыми дверьми, которые отделяли две противоборствующие политические силы от прямых контактов и смертельного рукоприкладства лидера социал-патриотической партии. Все участники этого действа понимали, что хлипкая дверца под мощнейшими ударами бесноватого экс-полковника долго не продержится. Из-за закрытого входного проема продолжал литься поток бранных оскорблений и пожеланий, чередующийся с порциями таранящих тумаков. Несчастные беглецы, жарко и энергично жестикулируя, панически засыпали друг друга градом вопросов, периодически дополняя простейшие слова не совсем цензурной и воспроизводимой на страницах пристойных печатных изданий лексикой:

– Ну?!..

– Что?!..

– Куда?!..

– Как?!..

Как предводитель команды и неоспоримый политический лидер, Сергей Петрович понимал, что должен взять ответственность в свои руки и принять спасительное решение. Дальнейшая его участь вместе с бесценными жизнями его коллег были полностью и целиком на совести народного избранника. Он молча, с любовью и по-отечески, словно перед решающим смертельным сражением, оглядел пристальным покровительственным взглядом древнеримского полководца всех присутствующих единомышленников и остановился на любимом племяннике. Надежда в сердцах и во взглядах сподвижников проснулась в эту тяжелейшую минуту. В воздухе так и витало торжественное: «Аве, Цезарь!» Смиренно повинуясь гипнотическому велению любимого дядюшки и многолетнему выработанному инстинкту самосохранения, молодой помощник извлек из «потаённых закромов» кожаного кейса последнюю мини-бутыль с горячительным напитком и протянул её Казнокрадову. С достоинством проделав уже до боли известный нам ритуал, Сергей Петрович со всей исполинской мощью бросился в бой! Ясность ума и природное самообладание перемещались стремительно по артериям и венам народного избранника, питая их вместе с кровью, которая бурлила, кипела и негодовала в жилах матерого политика-тяжеловеса.

Казнокрадов двумя руками ухватился за плечи Сергей Сергеевича и приказным тоном потребовал:

– Вы должны будете пойти и уладить все! Немедленно!

– А почему именно я? – возразил с возмущением глава избиркома, которому не хотелось выступать в роли жертвенного барана. – У нас есть глава региона! Это его вотчина, пусть и договаривается!

– Справедливо… – согласился народный кандидат с Хлыстовым и демонстративно обратился с призывом к губернатору: – Иван Иванович, вы, как глава этой области, обязаны все уладить и навести порядок!

– А при чем тут я?! – зашипел враждебно глава региона. – Ну и что, что я губернатор!.. Эта гостиница не моя! У меня тут даже нет никакого долевого участия! Кто нас сюда затащил на эту пресс-конференцию?! А?!.. Сергей Сергеевич!.. Его инициатива, пусть и разбирается со своими кандидатами, как глава избиркома! А я…– Гусь акцентировано потрогал за ушибленное место и продолжил: – Я вообще пострадавшее лицо!

– Вот еще… – парировал Сергей Сергеевич. – Мне эти выборы, по большому счету, вообще до лампочки! Хотели избираться, так ради бога! Вот вам… идите и боритесь демократическими методами! Я предупреждал вас, что вы не единственный кандидат на это лакомое государственное место.

– Ладно, ладно… – примирительно бросил Казнокрадов. – Не время сейчас спорить и ругаться между собой. Мы же одна команда!.. Хотя вижу, что политический настрой и правильность позиций у нас на критическом нуле! – Сергей Петрович посмотрел с опаской на треснувшую под шквалом ударов дверную коробку и продолжил: – Нам нужно разделиться. Вместе не уйти! Предлагаю… Сергей Сергеевич, вы уходите через парадный вход! Ты, Миша, бегом в свой номер! А мы с Иван Ивановичем будем запутывать следы! Постараемся черным ходом, так сказать, эвакуироваться. Если, конечно, найдем…

Казнокрадов по-братски, с любовью приобнял всех присутствующих и отдал последнюю команду:

– Все, расходимся!

Четыре призрачные тени растворились в гулких коридорах опасной гостиницы. Еще через короткое время камеры видеонаблюдения зафиксировали вынесенную с корнями и мясом дверь и появившуюся в проеме победоносную фигуру немного запыхавшегося, но счастливого кандидата от социал-патриотического лагеря Хамова Юрия Евгеньевича.

***

Представленный застенчивым юношей десерт оказался примечательным на вид и весьма съедобным. Даша с упоительным наслаждением уплетала пропитанный медом и ароматным ликером бисквит, обильно политый слоями молочного шоколада и щедро украшенный орехами с масляными кремами. Пурпурные губки красавицы издавали громкие причмокивающие и цокающие звуки, которые, по мнению заядлых сладкоежек, выражали полный восторг и признательность местному кондитеру за приготовленное сладкое шедевральное чудо. На шелковых розовых щечках прекрасной дивы пробуждались и играли, переливаясь сочными цветами, ослепительные радужные следы умиротворения и вселенского благодушия. Внутри все пело и сияло. Травмированная душа богини была спасена.

Молодой человек по имени Денис сидел напротив и смотрел влюбленными глазами на происходящие колдовские манипуляциями миниатюрных девичьих рук и девичьих губ со стремительно исчезающим пирожным при помощи всего одной маленькой десертной ложечки. По неписанным законам современных заунывных телевизионных мелодрам, одной из самых прекрасных лирических сцен считается живописный вид вечернего заката и очаровательного женского силуэта, кушающего с усладой и аппетитом всевозможные заморские блюда, фрукты и десерты.

Здесь было все, практически всё! Была девушка, был теплый летний вечер и пьянящая, уносящая в стремительный головокружительный водоворот романтическая атмосфера. Словно верный и влюбленный придворный слуга, юноша, позабыв про все дела, связанные с приемом, обслуживанием дорогих посетителей и коммерческой выгодой вверенного в его руки заведения, слушал с открытым ртом и придыханием рассказы бедной красавицы о нелегкой судьбе, мучительном загнивании в смрадной столице, и надоевшей московской богемной жизни. В качестве яркого дополнения к вышесказанному, в промежутках, происходящих между поеданием десерта и щемящих грудь душеизлияниях, девушка пускала наигранную театральную слезу, и от этого на сердце юного официанта становилось все темнее и горше. От гнетущей, леденящей смеси негодования и сожаления, расстроенному юноше хотелось перевернуть весь этот несправедливый, лживый мир, бросить его к ногам прекрасной дамы… и даже отдать безвозмездно честно заработанную дневную выручку.