Кандидат

– Какой там еще Есенин?!..

Ближе к вечеру Даша получила вышеописанный букет специально оформленных гвоздик и поздравительную траурную открытку с нетленными кричащими стихами:

Эту печальную песню я одиноко пою,

Бедный страдалец мечтает попу увидеть твою!

Горько рыдаю навзрыд я, боль не утихнет в груди,

Жарко ласкать хочу сиси, лучше вовек не найти!

Буду бродить я по свету, буду судьбою гоним,

Буду встречать я рассветы, любящий твой аноним!

Хочется ласки желанной, хочется буйства в груди,

Встречи, минет ураганный, и в твоих глазках огни!

Девушка с брезгливым отвращением ознакомилась с пошлым лирическим и пафосным посвящением новоявленного стихотворца. От нахлынувшего гневного приступа в груди все клокотало и бушевало огненным пламенем. Даша нервными трясущимися руками держала шикарный предмет «последнего знака любви и внимания» и глазами искала место для его захоронения. Подбежав к окну, молодая жрица рванула за ручку на подоконнике и что есть силы забросила букет далеко в последний путь. Воздуха не хватало, и девушка просто задыхалась от ярости. Она еще долгое время стояла у открытого окошка и тяжело дышала, словно раненая тигрица. Очаровательная красавица даже не представляла, какой сногсшибательный сюрприз ожидал ее на заключительном этапе ухаживаний. Гремучая смесь, сочетающая в себе чувственные, бушующие краски на палитре и зажигательные танцы знойных латинских мужчин, требующих преклонения и внимания! Этого театрального действа в жизни Даши еще не случалось.

***

Как было описано ранее, Сергей Петрович со своей дружной командой двигались по направлению к конференц-залу. У народного любимца было приподнятое настроение благодаря некоторой незначительной дозе горячительного напитка. Вступительная речь веселым и легким мотивом крутилась в голове народного избранника. Он шел по коридору с видом победителя-императора, грузно ступая по мягкому гостиничному покрытию, отсчитывая исторические шаги, приближающие государственного законотворца к величественному трону. Сергей Петрович в такт своего хода торжественно мотал головой, в мыслях чеканя каждое слово, каждое ударение, которые как раскатистый гром отпечатывались в выразительной мимике Гай Юлия Казнокрадова. В целом Сергей Петрович был готов дать бой пишущей журналистской братии.

Перед входом в аудиторию он остановился и вопросительно посмотрел на молодого помощника. Михаил ответно одарил своего дядюшку взглядом детской искренней непринужденности. Любящий государственный деятель, расплылся в теплой, радушной улыбке и изобразил на своем лице смесь из признательности, ожидания и легкой обеспокоенности. В свою очередь молодой помощник удивленно стрельнул глазами и своим видом показал, что не совсем понимает, но готов для крепких родственных объятий и прочих проявлений кровных чувств. Сергей Петрович,покачал отрицательно, тем самым продемонстрировав, что не готов к такому неуместному изъявлению фривольностей и течению событий в неправильном направлении. Теряющим сдержанность и терпение жестом он предложил Михаилу какой-то другой вариант развития отношений, не совсем понятный для губернатора Гуся, который с выдержанным видом тунгусского каменного болванчика молча стоял в стороне и наблюдал за странной картиной взаимоотношений московских гостей. Сергей Сергеевич Хлыстов в свою очередь догадывался о значении зашифрованных знаков, но из тактических и этических соображений не подавал вида. Четыре молчаливых чувственных взглядов пересеклись. Первым нарушил тишину молодой помощник.

– У меня с собой нет, – безапелляционно отрезал Михаил.

Сергей Петрович был опытным стреляным воробьем и просто так на мякине его было не провести и врасплох не поймать. Он скептически усмехнулся, хмыкнул и выдал в свет рифмованную порцию своих новых творений:

– Говорят, что нашей Гале утром кофе не подали. Олух муж пришел в обед, а в постели Гали нет!

Он специально сделал акцент на последнем слоге, тем самым выражая свое недоверие словам молодого помощника и обозначая принципиальное крайнее недовольство.

– Ну?!.. Я жду! – настойчиво продолжал наступление любящий дядюшка.

Михаил также был крепким испытанным бойцом, переносящим стойко и отважно не одни баталии и мозговые штурмы как со стороны противников, так и со стороны родного работодателя. Четким и твердым тоном на выдохе молодой помощник парировал атаку народного избранника:

– Сергей Петрович, у меня с собой нет ничего!

Гусь, до этого тихо наблюдавший за зажигательной словесной дуэлью двух близких родственников, наконец не выдержал и почти прокричал:

– Черт возьми… да что, собственно говоря, происходит?! Объясните мне пожалуйста… Я не понимаю!

Наступила короткая холодная пауза, после которой в диалог вступил Сергей Сергеевич Хлыстов.

– Михаил, ну пожалуйста, уступите… отдайте! – обратился он дружеским и примирительным тоном к молодому помощнику. – Я думаю, что хуже не будет. Сергей Петрович профессионал своего дела и знает, как и что делать! Тем более мы все рядом и поможем… Так сказать, не бросим в беде!

Гусь с глупым видом стоял рядом и бормотал возбужденным голосом одну единственную фразу:

– Что здесь происходит?! Что здесь происходит?! Скажите мне! – обращался он ко всем присутствующим. – Что вообще все это значит?!

Михаил открыл кейс и достал нехотя маленький пузырек с коньяком из мини-бара и передал пасмурному дядюшке лично в руки. Лицо народного избранника озарилось солнечным светом.

– И зачем только надо было упрямиться и доводить меня до белого каления?! – недовольно бормотал Сергей Петрович. – Я же говорил и не один раз, что это вроде допинга для меня! Мне наоборот, только лучше становится. И речь, и память, и дикция… Все только лучше!

Казнокрадов четким движением скрутил крышку и одним глотком опустошил маленькую тару с пряным алкогольным напитком. Народный любимец фыркнул, слегка поморщился и выдохнул. Ароматное тепло приятно растекалось по груди и играло красным румянцем на пухлых щечках довольного законотворца. Сергей Петрович был готов… дать бой!

Сергей Сергеевич потянул за ручку входной двери и шепотом поинтересовался у народного избранника:

– Сергей Петрович, вы готовы?!

Получив в ответ одобрительный кивок, Хлыстов распахнул двери и первым вошел в конференц-зал.

– Уважаемые коллеги, встречайте! Кандидат от партии Великая Единая Русь, Сергей Петрович Казнокрадов! – торжественно объявил глава избиркома и хлопнул в ладоши.

Под звук аплодисментов, Сергей Петрович вошел, пафосно поклонился и проследовал вальяжно, вместе с Гусем и молодым помощником к приготовленным, обозначенным именными табличками местам.

Стены зала украшали плакаты с изображением кандидата и рекламными забавными лозунгами. Над головой народного избранника располагался самый большой шедевр, почти во всю стену. На эпохальном полотнище было изображено золотое пшеничное поле, доярка с коровой и Сергей Петрович на переднем плане. Вершину этого художественного творения украшала массивная надпись:

«ВЕЛИКАЯ ЕДИНАЯ РУСЬ!»

По обе стороны от народного любимца и его сопровождающих лиц висели агитки поскромнее, но не с менее пафосными слоганами. Слева от живого оригинала одиноко скучал плакат, на котором счастливый законотворец держал грудного младенца на крепких депутатских руках. Подпись под изображением гласила:

«Будущее наших детей в надежных руках Казнокрадова!»

Ну а справа все тот же Сергей Петрович призывно тыкал указательным пальцем на всякого смотрящего и гневно обещал:

«Казнокрадов сегодня – это победа над коррупцией завтра!»

Главный завершающий мазок был увековечен напротив глаз народного любимца, на длинном транспаранте, раскрашенном в патриотический триколор. От этого бравурно-помпезного обращения ни один избиратель просто не мог устоять и не пустить скупую слезу:

«Казнокрадов – это наша честь, наша совесть и ум! Казнокрадов – это будущее всей России! Казнокрадов – оплот демократии!»

Аплодисменты утихли, и Сергей Петрович поднялся на трибуну. С гордым видом он окинул повелительным взором представителей одной из самых древнейших профессий, громко прокашлялся и приступил:

– Уважаемые коллеги! В эти непростые и тревожные дни я хочу выразить огромную благодарность вам, моим искренним друзьям, а также людям, которым не совсем безразлично будущее нашей многострадальной России, за возможность представить свою кандидатуру на предстоящих выборах и возможность ответить на те вопросы, которые волнуют моих будущих избирателей и просто граждан нашей страны. С нескрываемым трепетом и волнением рад приветствовать всех вас, – Сергей Петрович сделал паузу и, одарив елейным взглядом полную аудиторию, продолжил: – хм-м, хм-м, на этой встрече и готов заверить, пообещать всем, что буду честно и достойно… Честно и достойно отвечать на любые животрепещущие… хм-м, хм-м… и просто интересные… затронутые темы и насущные вопросы.

Народный избранник остановился. С ужасом он осознал, что прекрасно заученный текст испарился, словно утренняя влага на зеленой молодой травке после восхода жаркого и знойного летнего солнца. В тяжелой пустой голове народного любимого кандидата, крутились лишь обрывки старых восторженных фраз и горькая смесь из бессмысленных и беспорядочных слов. Секретный допинг более не действовал, а наоборот, начинал давать непоправимый ядовитый обратный эффект. Глядя на застывшее в недоумении лицо Казнокрадова, складывалось ощущение того, что из надежного и работающего бесперебойно до сего времени блока внутренней памяти изъяли преступным образом дорогостоящие платы и микросхемы с новыми деталями и заменили на отживший свой век ненужный, допотопный хлам.

Сергей Петрович повернулся в сторону молодого помощника и посмотрел леденящим взглядом немой подмороженной рыбы, попавшей в сети рыболовецкого траулера в холодных водах Охотского моря и ожидающей теперь незавидной участи где-нибудь на прилавках далекого токийского рынка морепродуктов.

Михаил перехватил инициативу:

– Уважаемые коллеги! Задавайте вопросы! Прошу вас!.. Вот… вот вы!.. Пожалуйста!

Стервозного вида молодая дама в нелепых очках, получившая право на первую экзекуцию, представилась и озвучила шипящим змеиным голосом: