Кошачий айсберг

Несмотря на обещанные щедрые премии работники коммунальных служб выдохлись. И устали не только они – маленькие ловкие импортные тракторы то и дело выходили из строя – их не успевали ремонтировать. А снег все продолжал падать на Петербург – как земля на крышку гроба. В конце концов снегопад прекратился. Синоптики божились, что это надолго. Власти Петербурга молились, чтобы это действительно было так.

Но сразу же после этого сугробы взяли, да и ожили. И вовсе не для того, чтобы самостоятельно добраться до снегоплавильного пункта и превратиться там в грязноватую водичку. Они открыли глаза, увидели людей и посчитали их весьма аппетитными.

Петербуржцам и гостям города повезло, что среди оживших сугробов не было по-настоящему крупных чудовищ. Все они были максимум метра полтора в длину и ширину (они ведь были круглыми) и метр восемьдесят в высоту. Но чаще твари ограничивались более компактными габаритами. Тот сугроб, что откусил Дане руку, вполне мог считаться средней особью.

Обычно, при пробуждении, сугроб стряхивал с себя лишний снег, обретая каплевидную форму, открывал два маленьких какашечных глаза, наугад расставленные на физиономии, и огромный жадный рот.

У одного сугроба глаза появились там, где у людей обычно располагаются уши. И это серьезно осложнило ему жизнь. Чтобы охотиться на двуногих бедняге нужно было постоянно вертеть головой – как птице, высматривающей червей и жуков.

Далеко не все монстры имели белый окрас. Большинство были сероватыми. Попадались и коричневые. Расцветка зависела от того, насколько чистым был снег, породивший их. У многих сугробов на телах присутствовали желтые пятна или полоски – метки собак.

Видимо, время от времени монстры гадили, наевшись человеческой плоти – после них на земле оставались темно-зеленые полосы густого вещества, похожего на дерьмо. И пахло оно соответствующе.

Первым сигналам о восстании сугробов никто не поверил. Но когда сообщения стали повторяться, по вызовам начали отправлять ментов. Жертв среди полицейских было особенно много – никто ведь не воспринимал всерьез этого врага. Слишком неуклюжими казались сугробы.

Пули не сильно помогали в борьбе с ними. Они дырявили их, причиняли определенное неудобство, судя по недовольному ворчанию, но не останавливали.