Сын боярский

После этих слов воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием колес подъезжавшей к воротам телеги. Не нарушая тишины, сотник постарался заглянуть каждому из нас в глаза, но большинство отводили взор. Я же, собравшись с силами, принял этот тяжелый взгляд и с достоинством выдержал его.

– Молчите? Ну хорошо. Тогда скажу я. Недавно в сотне несколько наших товарищей сговорились о некоем походе в Ливонию в нарушение всех приказов. Не знает ли кто-нибудь из вас что-то об этом? – спросил Макар Владимирович, но в ответ получил лишь тишину, и только Иван отрицательно покачал головой.

– Хм-м… Ясно, ответа я, видимо, не услышу. С другой стороны, это даже неплохо, что вы держите слово, когда вас приперли к стенке, только ведь если об этом деле стало известно мне, то вскоре будет знать и наше начальство, и тогда разговор будет иным. Я, конечно, понимаю, что Псков не Москва, и средств развязывать языки здесь не в пример меньше, но какая-никакая дыба в местных подвалах найдется, а значит, и язык за зубами удержать не получится. Но сейчас я вас собрал, чтобы образумить, ведь еще не поздно свести все это к шутке или ничего не значащему пьяному разговору. Да как вам вообще в головы пришло этот поход устроить? – сказал сотник, после чего, выдержав небольшую паузу, со вздохом продолжил: – Я понимаю, молодые, горячие головы, хотят испытать себя в ратном деле, но ты, Иван, куда поперся? Ты же знаешь, что такое война и прекрасно понимаешь, чем все это может кончиться.

– Вот именно, что знаю, – не выдержав, ответил Иван, – не единожды по воле государевой ходил в походы и многое повидал, но ни разу не встречал того, что произошло на моей Родине. Обычно деревни грабят: зерно вывозят, людей в полон угоняют, но эти немцы оказались хуже татар – урожай сожгли, а людей, кого смогли, побили до смерти. Дак скажи мне, Макар, как быть после этого, посоветуй, поделись мудростью.

Сотник, изменившись в лице, смотрел на Ивана и силился найти слова, но явно испытывал с этим трудности.

– Теперь ты молчишь, Макар, и не ведаешь, что сказать? – разгорячась, продолжил речь Иван. – Это потому, что словами тут ничего не сделать, только делами, и поэтому я и вот эти славные мужи, стоящие сейчас здесь, решили мстить нехристям.

– Этим ты ничего не исправишь, Иван, – придя немного в себя, ответил сотник, – только хуже сделать можешь, и поэтому я запрещаю исполнять ваши замыслы.

– Ну что же вы так, берете и останавливаете столь праведные порывы? – сказал из-за моей спины неизвестно откуда взявшийся человек. – По мне, так надо, наоборот, поддерживать таких людей, способных без приказа и понуждения защищать свое отечество.

Все присутствующие повернулись и удивленно посмотрели на незнакомца. Я же был удивлен больше других, так как стоял ближе всех к двери и был уверен, что за мной никто не заходил, особенно учитывая скрипящие ступени на лестнице. Однако факт был налицо – недалеко от входа стоял худощавый мужчина среднего роста с остроконечной бородой, одетый в простую одежду, но с очень хорошей саблей на боку. Незнакомец же добродушно улыбнулся в ответ на обращенные к нему взгляды, но во взоре его темных глаз чувствовался пронизывающий душу холод.

– А ты еще кто такой и как сюда попал? Посторонним вход в башню и на стены запрещен!

– Боюсь, что вашим людям внизу следует лучше выполнять свою работу, а то не крепость, а проходной двор получается. Кроме того, запреты, на которые вы указали, на меня не распространяются, а насчет того, кто я такой, объяснит эта бумага, – с этими словами незнакомец достал из-за пазухи грамоту и передал Макару Владимировичу.

Сотник взял бумагу, подошел к бойнице и прочитал ее, при этом с особым вниманием была изучена печать.

– И что же Посольскому приказу надобно от нас? – возвращая грамоту, с некоторым смущением спросил Макар Владимирович.

– Ничего особенного, только то, что и так собирались сделать эти господа, – многозначительно посмотрев на нас всех, ответил незнакомец. – Наш Приказ не только не против, а очень даже хотел, чтобы намеченный поход увенчался успехом. Более того, мы даже постараемся помочь всем, чем сможем этим храбрецам.

– Спасибо большое за поддержку. Мы, честно говоря, не ожидали ни от кого помощи, но, я думаю, все будут за нее благодарны, – сказал Иван. – Но прошу прощения, если неправ: говорят, что посольский приказ просто так ничего не делает, особенно его тайное ведомство. Вы ведь именно оттуда?

– А ты проницателен… Не буду ходить вокруг да около, а хочу попросить от лица Приказа, чтобы вы в обмен на помощь привезли сюда в город Людвига фон Вейсберга.

– А это еще кто такой и с какой стати нам его сюда везти?! – вставил свое слово Андрей.

Сотник и Иван осуждающе посмотрели на него, а незнакомец лишь снисходительно улыбнулся, но вид при этом стал у него зловещим.

– Андрей Демидович из Залесских, если не ошибаюсь? Обращаешься не по чину, но я удовлетворю твой интерес в виде исключения. Людвиг фон Вейсберг – это тот самый немец, что организовал ватагу, которая нападает на порубежные деревни, – сказал незнакомец, а затем обратился к Ивану: – Желательно доставить его живым, чтобы он мог говорить, но если в процессе пленения и препровождения во Псков он потеряет несколько зубов, получит шрамы или потеряет какую-нибудь ненужную часть тела, в Приказе не будут против. Главное, чтобы он смог поведать нам нужные сведения, о большем я и не прошу.

Мы все переглянулись. Не знаю, как остальные, но я точно ощутил, что наша авантюра становится еще более опасной и непредсказуемой, а шансы на успех уменьшаются с каждым словом этого загадочного господина.

– Ваша просьба понятна, но она усложняет дело, из-за этого нам придется медленно двигаться после нападения, и это может стоить нам дорого, – сказал Иван. – Я считаю, что все участники похода имеют право отказаться от участия в нем.

В ответ на эти слова все возмущенно загомонили, ведь фактически Иван предложил нам струсить, а понятно, что сыны боярские такого оскорбления снести не могут. Все настолько расшумелись, что десятнику пришлось приносить извинения за свои слова и только так удалось успокоить дворянскую гордость. Правда, я заметил, что Андрей отреагировал иначе: отошел на шаг в сторону и молча наблюдал за происходящим, и мне было непонятно, то ли он не хочет кричать и поддерживает нас таким образом, то ли раздумывает, принять или нет предложение. Но что бы я там не думал, отказа от него не последовало, а значит, мы вскоре вместе пойдем в бой.

– Ну вот, посмотрите, а вы их пускать не хотели, – обратился незнакомец к сотнику. – С таким боевым духом можно горы свернуть, не то что какого-то немца из Ливонии привезти!

– Дух – это, конечно, хорошо, но все-таки я думаю, что им нужна будет и более ощутимая поддержка, – ответил Макар Владимирович.

– Конечно. Сих храбрецов будет сопровождать наш человек, с помощью которого они смогут перейти границу, – ответил он, а затем уже обратился к нам всем: – От него же вы узнаете, где находится ваша цель, но сразу предупрежу: он сопровождает только до рубежа, дальше будете сами по себе. Понятно?

– Понятно, – ответил за нас всех Иван.

– Ну а раз понятно, то я думаю, вам лучше выехать через неделю, в следующее воскресенье. Советую за это время основательно подготовиться, ведь сотник ваш правильно говорит – это не будет легкой прогулкой, а как только соберетесь, наш человек вас найдет. Ну а сейчас разрешите откланяться, мне пора идти и да, чуть не забыл: надеюсь, наш разговор останется в тайне.

Сказав все что хотел, и слегка поклонившись, этот таинственный человек, не задерживаясь больше ни секунды и не дожидаясь ответа, вышел на лестницу и сделал это так же бесшумно, как и вошел.

После его ухода воцарилась звенящая тишина, которую прервал Макар Владимирович:

– Ну что, чего хотели, того и получили? Теперь пути назад у вас нет.

– Это-то понятно, меня больше удивляет, почему он не представился. Как хоть его зовут, Макар, ты же прочел грамотку?

– Прочел, да только имени там нет. Указано лишь только то, что ему надо подчиняться именем государя и все, больше ничего.

– Понятно, что такие люди именами своими не разбрасываются, – сказал Андрей.

– Хорошо, что понятно… А теперь я хочу пожелать удачи и благословляю вас в сим трудном деле, – сказал сотник и трижды перекрестил нас всех. – Ну а теперь можете идти по своим постам, более не задерживаю.

И я, повинуясь велению сотника, уже собрался было выйти, как он вдруг остановил меня:

– Василий, чуть не забыл тебе сказать из-за всего этого. Тебе всю неделю придется в посаде на заставе простоять, а то сам знаешь – людей не хватает.

– Хорошо, Макар Владимирович, все исполню, – ответил я.

– До свидания, Василий.

– До свидания, – ответил я и вышел на лестницу.

На улицу мы вышли всей нашей компанией и, как и сказал сотник, начали расходиться по местам, но я остановил Ивана и обратился к нему с просьбой принять к нам Ждана. Иван обрадовался прибавлению в отряде еще одного воина с послужильцем, особенно учитывая изменение планов на поход, после чего мы распрощались.

Оставшийся день я, как и полагается, провел на торге, а после того как был сдан пост, направился домой к Ждану сообщить о том, что он теперь в отряде. Мой друг встретил меня радостно и тут же предложил отужинать с ним, и я не нашел повода для отказа (памятуя о своем скудном пайке из-за отсутствия Иванко). За ужином я и поведал Ждану о подробностях предстоящего дела, умолчав о том, по чьей инициативе нам теперь придется брать вожака банды живым. Неплохо откушав овсяной каши с курицей, я взял с разрешения Ждана четвертину хлеба с собой на дорогу, после чего, отблагодарив его за угощение, отправился домой.

По дороге домой я зашел к местному купчику и взял у него крынку молока. Зайдя во двор, я увидел в конюшне Данилку, дающего сена лошадям.

– Здравствуй, Данилка, как у тебя день прошел?

– Добрый вечер, Василий Дмитриевич. Хорошо: часа два работал в лодочной мастерской, а затем к вам отправился, я уже всю конюшню вычистил и коней тоже. Хорошие они у вас, добрые – ни укусить, ни лягнуть даже не пытаются.

– Они же видят, что ты еще ребенок, и угрозы от тебя не чувствуют, но все же надо быть осторожным, – сказал я, подойдя к Грому, и погладил его по шее, он же в ответ прервал ужин и потянулся ко мне. – А почему ты в лодочной мастерской так мало отработал?

– У лодочника дети есть, и он им свои знания передает, а я так – принеси-подай. Вот поэтому сегодня только два часа отработал и все бы хорошо, но мне и оплату урезали, так что ваша работа мне как раз к месту пришлась. Спасибо вам.

– Не за что, Данилка, меня благодарить – если можешь помочь хорошим людям – делай это, так я думаю. Ну ладно, заканчивай здесь и пойдем в дом, меня сегодня угостили ужином, так что я и с тобой поделюсь.

– Спасибо, Василий Дмитриевич. Сейчас воды лошадям дам и приду.

Зайдя в дом, я выложил из-за пазухи хлеб на стол, туда же поставил крынку молока и пошел на общую кухоньку за кружкой. Там я застал Никитку, слугу Влада, он же, увидев меня, позвал своего хозяина.

– Ну что, Василий, на торге я не спрашивал, там ушей много, а дома вопрос я тебе задам. Что там с вашим походом, ведь, насколько я понимаю, сотник тебя за этим вызывал? – спросил Влад.