Сын боярский

Поднявшись на второй уровень, мы оказались в сумрачном боевом ходе, скудно освещенном бойницами, после чего проследовали к восточной стене, где в это время дня было очевидно светлее. Подойдя к одной из бойниц, десятник повернулся и стал оценивающе оглядывать нас; лицо его при этом не выражало ни каких эмоций, и сложно было понять, что он думает.

– Ты хотел обратиться к сотнику? – спросил он. – Можешь сделать это.

Внимательно оглядев все вокруг и не найдя больше никого, я понял, что этот десятник и есть сотник, от этого мне стало не по себе. Но сыну боярскому не пристало тушеваться, и, собрав все душевные силы, я сделал вид, что не обратил на это внимания и отчеканил:

– Василий Дмитриевич из Щукиных, разрядным приказом направлен в вашу сотню, прошу назначить мне службу!

– Хорошо, назначим…

– А я чего-то не понял, вы, что ли, сотник Макарий Владимирович? – недоуменно спросил Ждан.

– Да, – строго смотря, ответил наш командир, – но можно звать меня Макаром, а тебе, отрок, неплохо было бы представиться как полагается.

– Ждан Борисович из Дубовых, – смутясь сказал он, – тоже прошу назначить мне службу.

– Та-ак, ясно. Можно увидеть ваши грамоты из приказа?

– Конечно, одно мгновение, – сказал я, доставая из-за пазухи приказную бумагу, то же действие проделал и Ждан. Сотник, взяв бумаги и прислонившись к стене рядом с бойницей, видимо, чтобы было лучше видно, начал внимательно изучать написанное в них, периодически поглядывая на нас. Закончив изучение наших подноготных, слегка поправил ремень и вынес вердикт:

– Понятно, два ничего не знающих новика[6 - Новик – в первый раз призванный на службу воин.], ну да делать нечего, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Ты, – обратился он к Ждану, – пойдешь в десяток Фомы Никитьевича, это тот который внизу стоял, он тебе и место для жилья укажет. А ты, – посмотрел он на меня, – в десятке Сергея Петровича, он сейчас на заставе у въезда в посад стоит, прямо по дороге. Да, чуть не забыл, оклад вам должны выдать на днях, как придет, я вас вызову. Ну в общем-то, все, можете идти.

Слегка поклонившись, мы пошли к выходу, но не успели дойти до двери, как Макарий Владимирович окликнул меня:

– Василий, задержись-ка еще немного.

Ждан, остановившись в дверях, повернулся ко мне с немым вопросом в глазах, на что в ответ я пожал плечами, недоумевая, в чем причина моей задержки. Но делать нечего: быстро и безмолвно мы попрощались, после чего я вернулся к сотнику. Макар Владимирович ожидал меня на том же месте у бойницы. Дождавшись, когда я подойду, он проводил меня в маленькую комнатку над воротами, которая, видимо, использовалась как склад оружия, так как в ней находились две затинные пищали с готовыми зарядами пороха и пулями, а также с десяток бердышей. Подойдя к столу, сотник зажег свечу и протянул мне какую-то бумагу, приказав прочитать вслух, что я и сделал:

– «Дубковской сотне на корм лошадям за май месяц отпустить сто восемь пудов овса, тридцать стогов сена, пять рублей и три алтына на прочие расходы». Немало, – закончив чтение, сказал я.

– Нет, мало – этого хватит, только чтобы прокормить сто лошадей, а с вновь прибывающими сынами боярскими у нас будет не меньше ста тридцати. Ну да ладно, не об этом сейчас разговор будет. В твоей грамоте написано, что ты читать умеешь, а это редкий навык среди детей боярских, но весьма полезный. Большую часть грамотных людей в сотне на строительство крепости приказали направить, так что сейчас у меня только четыре человека с бумагами работать могут, и это включая тебя. Ты удивишься, но во Пскове без умения читать на страже города стоять нельзя. К примеру, сейчас внизу, в воротах работает целовальник, мыто с въезжающих собирает и учет ведет в специальной книге, а правильно ли он это делает, не крадет ли, проверить можно, только сверив написанное с оплаченным, и работа эта возложена на нас. Так что хоть ты и будешь служить в десятке Сергея, но я постоянно буду направлять тебя в другие по необходимости. Понятно?

– Да. Теперь ясно, почему мой брат так настаивал на моем обучении чтению.

– Это хорошо. Главное помни: нечистые на руку люди будут тебя пытаться купить или запугать, но ты чести своей не урони и если служить будешь без огрехов, через год-два станешь десятником, а там, может, и до сотника доберешься.

Я, конечно, был еще молод, но все же не вчера родился и прекрасно понимал, что начальник мой, как говорится, «мягко стелит да жестко спать придется». Десятником, может, он меня еще и сделает, но сотником или хотя бы пятидесятником мне не стать, так же как не взойти солнцу на западе – худородные на такое претендовать никак не могут. Стараясь не выдавать своих мыслей, я одобрительно кивнул: в конце-то концов, получить в подчинение десяток дворян тоже очень хорошо при моем происхождении. Сотник посмотрел на меня и, удовлетворившись моей реакцией, сказал:

– Вот и замечательно. Теперь можешь идти в десяток, Сергей Петрович найдет тебе место для жилья, а заодно расскажет все подробности службы.

Поклонившись Макару Владимировичу, я повернулся и направился к выходу, не без труда преодолел спуск по темной лестнице и вышел на освещенную утренним солнцем улицу, где меня ждал Иванко с нашими лошадьми. Подойдя к нему, я вкратце поведал о нашем с сотником разговоре, и мой товарищ, по совместительству холоп и учитель, оказался удовлетворен услышанным и похвалил меня, как водится у него, немногословно. Закончив делиться впечатлениями, я оглянулся вокруг и увидел, как Ждан, стоя у ворот, разговаривает с десятником (кажется, его звали Фома), который давал последние наставления:

– …значит завтра, после утрени придешь сюда вместе с боевым холопом, и я подробнее посвящу тебя в работу, а пока иди с Игнатом, и он покажет дом.

– Хорошо, до завтра.

– До завтра. И не опаздывай.

Закончив разговор, Ждан пошел через ворота в сопровождении одного из стражников на посад, и я, недолго думая, поспешил за ними. Проходя через арку ворот, я кивком головы поприветствовал десятника, заметив стоявшего немного в стороне целовальника: упитанного и хорошо одетого мужика с бумагой и чернилами, человека, который вряд ли знает, что такое бедствовать при его-то работе. Не задерживая более внимания на сих достойных людях, я проследовал своей дорогой, нагнав друга в конце моста, перекинутого через ров.

– Ну как тебе начальство, Ждан? – спросил я.

– Сотник какой-то странный. Почему он сразу не представился? Выставил нас какими-то шутами. А вот десятник ничего, веселый дядька – рассказал, как на днях крестьянин пытался рыбу в портках пронести без уплаты мыта. Этот недоумок привязал ее к ногам и думал, что никто не заметит, а когда все выяснилось, около получаса стоял у ворот с голой задницей, веселя проходящих мимо людей.

– Да-а, действительно глупо поступил. Ясно же, что рыба будет вонять так, что только безносый не учует, хотя, возможно, он сам таким и был! – рассмеявшись, сказал я.

– Можно тише говорить? – отозвался провожавший Ждана служивый, если не ошибаюсь, по имени Игнат.

– Извини, не думал, что тебе это неприятно, – ответил я.

– Да при чем здесь это? Просто я вчера был на свадьбе брата, а сегодня голова болит, ну сами понимаете.

– Понятно. А что, на службе выходные бывают? – спросил Ждан.

– Вообще-то нет, но сотник отпускает, если событие важное, он человек строгий, но понимающий.

– Кстати, насчет свадьбы, – обратился Ждан ко мне. – Совсем забыл: я же летом женюсь.

– Да? А когда и на ком? – удивился я.

– Сам пока еще не знаю. Батя сейчас с будущим тестем договариваются. Слышал только, что семья не бедная, кажется, деревень двадцать под Изборском имеют.

– И как твой отец этот брак устроил? Вы же вдвое беднее?

– Все просто: род у них худой, дворяне только в третьем колене, так что получается с нас родовое имя, а от них – серебро в приданное.

– Ну что ж, поздравляю заранее и завидую – мне-то такое и не светит.

– Не завидуй – может, невеста дурна собой. Если так, то мне никакого приданого не надо.

– Не бахвалься. Я отца твоего знаю – как он решит, так и будет, и ничего ты с этим не сделаешь.

В это время Игнат повернул в переулок, и мы последовали за ним. Через два дома он остановился и показал Ждану на третий, сказав, что это и есть теперь его жилище. Изба, сарай и двор были хорошими, но по всем признакам видно, что здесь уже долго никто не живет (двор стал зарастать травой). Так что Ждану, видимо, придется потратить весь день на приборку. Понимая это обстоятельство, я не стал задерживать друга, а попрощавшись с ним, пошел на встречу к своему десятнику. Выйдя на основную дорогу, я быстро добрался до заставы, выглядевшей так же, как и та, через которую въезжал в город, а потом увидел своих новых товарищей. Признать десятника среди служилых людей оказалось легко – это был высокий, чуть больше меня ростом, широкоплечий воин средних лет (настоящий богатырь из сказок), чернобородый, со светлыми глазами, одетый в черный кафтан, вышитый серебряной нитью и с медными пуговицами и красной шапке на лисьем меху; ноги его были облачены в черные сапоги на среднем каблуке и повязаны желтой шелковой лентой поверх голенища; сабля, висевшая на ремне с медной пряжкой, отличалась серебряным навершием, а кинжал был украшен рукоятью из кости. Таким внешним видом мог обладать только человек из небедного рода, а значит, он и не был простым служилым, из чего мной был сделан простой вывод, что это и есть Сергей Петрович, мой непосредственный командир.

– Доброго утра, Сергей Петрович и всему честному воинству, – слегка поклонившись, поздоровался я. – Меня Макар Владимирович направил на службу в ваш десяток.

– Ну здравствуй, сударь молодой. А как тебя по имени величать и слугу твоего? – оглядывая нас, спросил десятник.

– Василий Дмитриевич и мой кошевой Иванко.

– Понятно. Это хорошо, что в мой десяток записали, а то людей маловато, всего шесть детей боярских да два послужильца. Нас здесь четверо на заставе да еще четверо напротив Гремячей башни стоят. Кстати, надо тебе всех представить, – начал поочередно перечислять своих подчиненных Сергей Петрович: – Влад, Алексей со своим послужильцем Акимкой здесь со мной стоят; на втором посту есть Олег, Виктор, Демид с боевым холопом Данилкой; ну и меня для пользы дела можешь звать просто Сергеем. Тут еще целовальник в заставе спит, но его тревожить не будем, все равно их брат каждый день меняется.

После чего десятник подошел и пожал мне руку, то же самое сделали остальные. При этом я постарался лучше рассмотреть своих новых товарищей: Влад был темно-рыжим, с серыми глазами, почти с меня ростом, одетым в простой кафтан слегка выцветшего красного света и серую шапку с собачьим мехом, вооруженный простой саблей и кинжалом; Алексей – русый, с темными глазами, среднего роста, одетый в хороший синий кафтан и того же цвета шапку, обитую беличьим мехом, да носил на боку добротную саблю турецкого типа; Акимка был черен волосами и карь глазами, в простом сером кафтане из шерсти и шапке без меха, а за поясом у него висел боевой топор. После завершения приветствия Сергей начал вкратце рассказывать условия службы:

– Работа несложная, если привыкнуть, – неделю на заставе в посаде сидишь, затем столько же на стенах и в воротах караул держишь, еще седмицу в городе за порядком следишь, а затем упражняемся в боевом умении на поле за городом. Все ясно?

– Да.

– Ну раз ясно, тогда завтра поутру после утренней службы заступаешь на службу сюда. Вроде все пока, можешь идти.