– Может любовь? – не сдавалась секретарша.
Хавский опешил, какие только варианты не перекручивались в его голове, а о такой банальной вещи забыл. Нет, не в отношении Немки к Саймону – это самая глупая гипотеза, просто он не помнил что это такое. А была в его жизни она, и какова?
– Самая распространённая глупость, которую говорят женщины!
И Люда сдалась.
– Вот-вот и я не знаю, что ж порежу его на тонкие полоски, но истину найду, знаю точно, раз Ребекка его опекает, значит, мне его надо украсть.
– Игорь Николаевич! – позвонила охрана – К вам хотят люди из ФСБ по борьбе с организованной преступностью.
– Зачем? – растерялся олигарх от неожиданно свалившейся новости.
– Не говорят, только заметили, что дорогие двери, если их не примут, будут ломать специальные подразделения, и предлагают цивилизованный способ общения.
– Ладно, проводи их! – и бросил трубку.
– А ты, мормышка, что расселась здесь? – прокричал Хавский на секретаршу. – Ни телом, ни головой работать не можешь! За что деньги плачу? Брысь отсюда!
Люда соскочила, как будто на неё плеснули кипяток, лицо покраснело, глаза зажглись как у тигрицы, а треугольный носик ещё больше заострился.
– Ну и пойду, – как всегда спокойным голосом в таких ситуациях при мгновенных вспышках начальника сказала она.
Хавский метнулся из угла в угол, потом сел и принялся что-то писать. Вошли двое крепких мужчин в кожаных куртках, один в толстых квадратных очках, другой с залысиной на затылке и оба как братья схожи по наглости на их лицах.
– Что хотим, господа? У меня много работы! Быстрее и яснее, пожалуйста, – очень флегматично проговорил Игорь Николаевич.
– Меня зовут Степан Алексеевич, а это Виктор Вениаминович, это у нас в руках подписка о невыезде, подпишите, пожалуйста, господин Хавский, Вы обвиняетесь в отмывании денег, предоставлении секретной военной информации нашим потенциальным врагам, а также принимали участие в заказных убийствах видных бизнесменов и политиков в Германии. Вам достаточно быстро и ясно, Игорь Николаевич?
– Что за бред? – приподнялся Хавский, ему хотелось сказать, в Америке убивал, в Китае убивал, в Италии убивал, а в Германии что-то запамятовал.
– Мы уже полгода прослеживаем финансовый поток, идущих от фирм однодневок до банков и обратно, и знаете, он оборвался на Вас. Вы – заказчик!
– Какой поток? Какой заказчик? – недоумевал олигарх. – Что это программа розыгрыш?
– Вознаграждения за заказные убийства, за продажу оружия, за секретные чертежи и так далее, тому подобное.
Только тут Игорь Николаевич догадался, что это был за флэш-ключ госпожи Ребекки Арнольдовны – куском кремового торта отравленного надежным медленнодействующим ядом.
– Чёрт, как гениально она меня подставила, – подумал он про себя.
– Я буду с вами разговаривать только в присутствии моего адвоката!
– У нас тоже не меньше работы, Игорь Николаевич, – улыбнулся фээсбэшник в очках, – завтра к девяти утра ждём вас с вашим адвокатом у нас. Надеюсь, вы тоже будете говорить быстро и ясно?
– Да, я вас… – но Хавский отступился.
– Что ж кофе, чая нам не надо, пожалуй, пойдём, – собрались они, – завтра будем разговаривать!
Несколько минут Хавского трясло, как будто вытащили из ледяной воды то ли от бешенства, то ли от досады, потом он бросился к телефону.
Знакомые влиятельные люди с ним долго не разговаривали.
– Вы нарушили стабильность. Вы попрали наши интересы. Следствие разберётся, – отвечали они.
– Чёрт, меня просто слили! – вспотел олигарх. – Неужели это мой финал? Бежать! Срочно бежать! Жаль, что земля такая маленькая!
Он налил трясущими руками ром, зазвонил телефон.
– Что?! – спросил Хавский, это был главный финансист.
– Игорь Николаевич, у нас беда, наши счета арестованы не только в России, но и за рубежом. Что делать?
Больше телефон не побеспокоит, его остатки разлетелись по офису, а недопитая бутылка рома пробила весящую любимую картину, сбив её со стены.
– Люда, неси пистолет! – кричал он. – За что плачу деньги? Я буду тебя убивать! Да я сейчас устрою такую Варфоломеевскую ночь, такое месиво начнётся! – орал он.
Только его никто не слышал.
Ребекка Арнольдовна мелкими редкими глотками пила кофе в большой резной беседке у себя в саду, в углу сидела молчаливая черноволосая девочка-иностранка, играла куклами.
– Это я спланировала похищение Полтинника, и мальчишки с достоинством его выполнили!
– Хавский купился на розыгрыш с флэш-ключом, – буркнул Медвежонок, натирая свой пистолет тряпочкой, иногда наводил на ребенка, как будто проверял настройку прицела.
– Волчонка жалко, я бы хотела возложить цветы на его могилку.
– К сожаленью, это сделать нельзя доблестная медицина его кремировала, а прах развеяла по воздуху.
– Он всегда хотел быть свободным как ветер, – взгрустнула Немка.
– Может, возложим цветы другу Полтиннику?
– За нас, наверное, сделали его новые друзья, я всегда говорила, что он перспективный парень, что добьётся самых недосягаемых высот. У Бога, наверное, финансовые дела по более наших.
– Зря Хавский отказался от его услуг, он бы ему сейчас пригодился.
– Бедный Игорь Николаевич! – вздохнула Немка и набрала на мобильнике номер Маклауда.
– Как там птички готовы? – спросила она.
– Готовы! – ответил человек в белом, находясь на военном аэродроме. – Везде готовы!
– Ни пуха, ни пера!
– К чёрту, Ребекка Арнольдовна! – Маклауд вознёс руки к небу, как будто пытался достать солнце и громко при этом смеялся, а Немка услышала шум взлетающих бомбардировщиков.
Летели они бомбить военные базы всемогущего господина Хавского, мощным огнем смешать с самой матушкой землей. Разрешение на это выдала мировая элита, уж совсем стал жалок озорник Игорь Николаевич.