СССР при Брежневе. Правда великой эпохи

СССР при Брежневе. Правда великой эпохи
Димитрий Олегович Чураков

Историческое расследование (Вече)
Отношения к эпохе Брежнева менялось многократно, хотя её отделяет от нас совсем немного времени. И вот парадокс: чем дальше уходит она от нас, тем с большей ностальгией люди вспоминают былое могущество державы, свою собственную безопасность, стабильность, уверенность в завтрашнем дне. Большинство людей не утопало в роскоши, но жило достойно, в достатке, не бедствовало. Человеческие отношения были искреннее и чище. Но потом в одночасье всё рухнуло. Что же произошло с нами и нашей страной?

Опираясь на современные изыскания историков, а также на свой жизненный опыт, автор книги ведёт с читателем заинтересованный разговор о том, в какой стране все мы жили, и о том, в чём следует искать причины такой геополитической катастрофы, как разрушение СССР. В книге отвергаются расхожие исторические мифы и воссоздаётся правдивая картина жизни страны в конце 1960-х – начале 1970-х гг. Предназначена всем интересующимся.

Димитрий Чураков

СССР при Брежневе. Правда великой эпохи

Введение

Идея этой книги родилась у меня уже давно, около десяти лет назад. К тому времени у меня уже вышло несколько научных монографий по истории рабочего самоуправления в 1917 году и рабочего протеста в первый год строительства Советского государства. Те книги читались не только моими собратьями-историками, но и активистами рабочего и профсоюзного движения в России и других странах от Японии до Канады. Мне это было, конечно, приятно, но хотелось большего. Во-первых, хотелось выйти на более широкую аудиторию. Во-вторых, хотелось поделиться мыслями, а главное – переживаниями, которые невозможно втиснуть в рамки академической науки. И если уж в России даже поэт – больше чем поэт, то, тем более, историк в России может быть только гражданином и патриотом. На мое счастье, уже в те годы появилась и получила развитие так называемая художественная публицистика, а то и собственно историческая публицистика. В книжных магазинах книги этого жанра занимали целые стеллажи. И вряд ли случайно – многое в нашем прошлом остается актуальным и сегодня, является актуальным не только для исторической науки, но и для текущей политики.

Среди тем, не утративших свою актуальность, свое значимое место занимает время с 1964 по 1985 год. Мои детство и юность пришлись как раз на это время. Некоторые публицисты в годы «горбачевской катастройки» и в ельцинские «лихие девяностые» называли моих сверстников «детьми застоя». Видимо, хотели уязвить нас. Но, честно признаюсь, среди моих одноклассников, друзей с моего двора или секций, в которых я занимался, на это определение мало кто обижается, тем более – всерьез. А многие – наоборот – гордятся. Поскольку понимают, особенно после того, что произошло за последние десятилетия после завершения брежневского времени, что «застой» на самом деле являлся расцветом России – СССР. Так что, называя нас «детьми застоя», недоброжелатели нашей страны фактически называют нас детьми эпохи наивысшего могущества нашей державы. Никогда до этого в России не производилось столько станков и машин, предметов повседневного использования, хлеба и других продуктов питания. Наконец, никогда не производилось столько много и такого совершенного оружия, как тогда. Это было и остается для многих из нас предметом гордости.

Никогда прежде, по сравнению с временем мнимого застоя, наша страна так бережно не заботилась о благополучии своих граждан. Никогда прежде не обладала таким могуществом. Не являлась одной из двух сверхдержав. Наше поколение, собираясь в школу, стало свидетелем невиданного прорыва научной мысли – стыковки космических кораблей СССР и США. Отдыхая в Крыму, я своими глазами видел, как над нами пролетала стремительная, одна из самых ярких звезд – состыкованные «Союз» и «Аполлон». Так что мы являлись детьми не только застоя, но и 12 апреля 1961 года, дня космонавтики, когда наша страна превратила человечество в космическую расу. Наше поколение входило в жизнь в годы самой долгой в истории России мирной паузы. Мир, который нами воспринимался как естественное состояние, на самом деле стал следствием Победы, одержанной нашими дедами 9 мая 1945 года. Так что мы являлись детьми не только «застоя» и космического прорыва нашей Родины, но и Великой Победы. В общем-то, мы являлись детьми всей Советской эпохи… Ее последним поколением…

Да, многие из нас поверили миражам. Но вместо американских джинсов наше поколение и вообще все мы получили китайский ширпотреб. Да, многие из нас, вслед за поколением своих родителей, поверили сказкам о витринах, заваленных колбасой, не догадываясь, что это колбаса – из папье-маше и пластика. Вместо нее на нас обрушились «ножки Буша», которыми, без дополнительной обработки, можно морить тараканов и крыс. Да, многие из нас поверили мифам об американской мечте и свободе. Но вместо них нас ждали тоталитарные секты, международные террористы, законы магницких и финансовые советники чубайсов. Какое счастье, что мы не успели познакомиться с главными гарантами западной демократии и западного процветания – ковровыми бомбардировками, кассетными бомбами, крылатыми ракетами, бьющими по русским городам, беспилотниками, расстреливающими русские свадьбы, снарядам с обедненным ураном, миротворческими операциями НАТО по типу тех, которые испытали на себе Югославия, Судан, Ирак, Афганистан, Ливия…

И все же перестройка – не наш выбор. Когда она началась, мы только-только вступали во взрослую жизнь и ничего не могли противопоставить ее разлагающему и разрушающему движению. Нас, буквально как слепых щенков, вытрусили из уютного школьного гнезда в омут перемен. Многие утонули сразу. Многих, кто, казалось, выкарабкался, тупо перестреляли в лихолетье 1990-х годов. Но каждое преходящее в этот мир поколение имеет свою миссию, свою сверхзадачу. Такой сверхзадачей нашего поколения как последнего поколения Советской эпохи, безусловно, является сохранить и передать идущим за нами поколениям правду о нашем времени. Рассказать, как мы верили и во что верили. Как жили и для чего жили.

Именно эти мысли и настроения определяли мой выбор темы для новой книги. Изначально было понятно, что она не будет похоже на то, что мне приходилось писать прежде. Что мне, наконец, потребуется вырваться из размеренного ритма чисто научных монографий. Конечно, полностью переродиться в другого человека я не старался. Какие-то методы профессиональной работы историка, методы исторической науки мною использовались. Но теперь они дополнялись моими навыками публициста. Жанр исторической публицистики позволил мне не только собрать в единую картину факты истории СССР 1964–1985 годов, но и передать собственное отношение к ним. Для меня это было важно.

Поэтому я не торопился с завершением книги, делал большие перерывы в работе. Писал же я только в часы, когда воспоминания о том времени становились особенно живыми, когда память воскрешала не только факты, но пережитые чувства. Поэтому эта книга – не просто исследование или рассказ о периоде наивысшего подъема Красной Гипербореи, но и книга-исповедь. Это и книга-автобиография, хотя в ней нет практически ничего из пережитого мной лично. Но я ощущаю себя частью той замечательной эпохи, винтиком огромного часового механизма. И поэтому, рассказывая о своем времени, я рассказываю и о себе самом, о своем поколении, а главное – о той исторической Правде, которую мы сумели, несмотря ни на что, сохранить.

Глава I

От чего «застой» спас страну

Обращаясь к события 1964–1985 годов, невольно задаешь себе вопрос: что это было в действительности – действительно «застой» или все-таки нечто совершенно иное, а именно время расцвета и стабилизации Красной Империи, уникальной Советской Цивилизации? Ответ на этот вопрос люди, к сожалению, дают исходя из своих личных, далеко не всегда бескорыстных, интересов. Для того чтобы по возможности избежать этого и остаться на почве объективности, нам следует заглянуть немного назад и пристально вглядеться в предшествующую эпоху, которую называют «оттепелью».

Формально «оттепелью» следует называть период отечественной истории, начавшийся после И.В. Сталина. Его смерть, что ни говори, означала крутой перелом в исторических судьбах нашего народа. Эпоха Сталина с ее достижениями, победами и массовыми политическими репрессиями навсегда уходила в прошлое. Предстояло решить, как жить дальше.

Собственно говоря, наметки будущего курса страны были заложены еще в последние годы жизни красного диктатора. Основными положениями должны были стать налаживание добрососедских отношений с ближайшими соседями, постепенное смягчение репрессивности советской системы и, самое главное, окончательное оттеснение партии, а точнее, партийной бюрократии, от реальных рычагов управления страной, передача их в руки профессионалов-государственников. Сталина раздражала безответственность и некомпетентность иных партийных деятелей. Поэтому он стремился оставить за партией исключительно функции идеологического контроля и работы с кадрами. Главным органом, от которого исходили бы предназначенные для безукоснительного исполнения указания, должно было стать не Политбюро (с 1952 года оно стало называться Президиумом) ЦК КПСС, а Совет министров СССР.

Сталин умер, и теперь проведение намеченного курса ложилось на плечи его наследников. На раскачку им было дано около десяти лет, память о которых жива до сих пор.

* * *

Послесталинское десятилетие получило в историографии неоднозначную оценку. Непосредственно в хрущевский период начинания тех лет, будь то в области сельского хозяйства, социальной политики или межнациональных отношений, оценивались всегда самым восторженным образом. В дальнейшем, уже после смещения Хрущёва, восторженные оценки сменились резко негативными, а многое из того, чем 1950-е годы вошли в историю, просто замалчивалось. Это касалось и процессов десталинизации, и внутрипартийной борьбы, и даже пресловутой кукурузной кампании. Замалчиванию подлежали все многочисленные ошибки, просчеты и прегрешения самого Хрущёва, его семьи и его окружения.

Только с началом горбачевской «перестройки» у историков вновь возникает интерес к «оттепели». Вместе с тем очень многие публикации о Хрущёве, увидевшие свет после 1985 года, не были свободны от банальной конъюнктурщины. Особенно сильно в перестроечной литературе оказался искажен образ самого Хрущёва. Этот персонаж нашей истории начал изображаться в самом радужном свете. Хрущёв представал со страниц полунаучных и публицистических произведений как мудрый, смелый реформатор и демократ, тогда как его противникам привешивали ярлыки ретроградов, консерваторов, а нередко – и палачей. Даже сейчас, когда прежние лакировочные оценки потеряли право прописки в серьезных исторических трудах, период 1953–1964 годов по-прежнему вызывает самые горячие дискуссии.

Различия в оценках «оттепели», существующие у разных авторов, вызваны той действительной противоречивостью и неоднозначностью процессов, которые определяли развитие советского общества в конце 50-х – начале 60-х годов прошлого века. Смерть Сталина открывала дорогу серьезным переменам в жизни советского общества. Все активнее разворачивалась ожидаемая многими либеральная перекройка режима… Процесс этот, однако, сильно отягощался соперничеством между наследниками ушедшего вождя, их стремлением занять его освободившееся место, добиться единоличной власти.

Наибольшие шансы в начавшейся еще у постели умирающего Сталина аппаратной борьбе имело несколько человек. Прежде всего, отличными стартовыми позициями располагал Г.М. Маленков. Ему достался важнейший пост председателя Совета министров. Именно этот пост сохранял за собой Сталин перед смертью, отказываясь быть генеральным секретарем партии. Затеянный Сталиным перенос центра тяжести с партийных на государственные органы именно пост предсовмина делал важнейшим в бюрократической иерархии. Возглавив Совет министров СССР, Маленков мог рассчитывать на поддержку государственной бюрократии. Кроме того он был очень силен в придворных интригах, его можно считать одной из ключевых фигур политической борьбы в верхушке советского истеблишмента еще с конца 1930-х годов. Слабой стороной Маленкова было отсутствие у него опыта самостоятельной руководящей работы: он никогда не возглавлял крупные партийные организации республиканского или областного уровня, находился на вторых ролях при Сталине.

Серьезным соперником борьбе за «майку лидера» являлся Л.П. Берия. Первые недели после установления коллективного руководства он был самым результативным игроком на политической шахматной доске. Берия располагал большим влиянием на правоохранительные органы и органы госбезопасности, являлся крупным хозяйственником. Обладая неоспоримым организаторским талантом, в годы Великой Отечественной войны и после нее он возглавлял самые трудные и важные участки государственной деятельности, всегда добивался весомых позитивных результатов (достаточно вспомнить хотя бы создание советской атомной бомбы). Берия, видимо, понимал, что его имидж «главного жандарма» не позволит стать официальным лидером страны. Но он вполне мог играть роль своеобразного «серого кардинала»: влиять на расстановку кадров, определять проводимый правительством курс. На это Берия и направил свои усилия.

В том, что предпринимал в тот момент Берия, в последние годы многие склонны видеть своего рода истоки нынешних радикальных реформ. Первым, с чего начал Берия, были попытки развенчать культ личности Сталина. «Главный полицейский Страны Советов» вовсе не ограничился символическими шагами. Берией было прекращено несколько нашумевших в прошлые годы политических дел: «мингрельское дело», «дело еврейского антифашистского комитета» и др. Радикальные меры принимаются для смягчения тюремного режима. Так, 4 апреля появляется приказ Берии «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия». Из тюрем и лагерей начинают возвращаться репрессированные в прошлые годы. Серьезные подвижки при Берии произошли также во внешней политике СССР. В частности, он требовал отказаться от строительства социализма в ГДР, вынашивал планы нормализации отношений с Югославией и т. д.

От борьбы за власть не отказывалась и «старая сталинская гвардия»: В.М. Молотов, Л.М. Каганович, А.И. Микоян и др. Именно они выиграли от смещения Сталина больше других, не только избежав готовившихся против них репрессий, но восстановив все утраченные позиции в руководстве. Кроме того, Молотов был старейшим и наиболее авторитетным членом партийной верхушки. Именно в нем многие в Советском Союзе видели преемника Сталина. Большим авторитетом Молотов располагал также за рубежом.

По сравнению с этими могиканами и великанами советской эпохи позиции Хрущёва после смерти Сталина на первый взгляд выглядят просто ничтожными. Ему достался всего лишь пост секретаря ЦК партии, притом что по традиции, оставшейся со времени Сталина, заседания Президиума ЦК вел председатель правительства – т. е. Маленков. Но нужно знать Хрущёва, чтобы понять, как жадно он уцепился за представившуюся ему почти иллюзорную возможность прибрать к рукам высшую власть. Хрущёв представлял собой типичный образчик проходимца и карьериста, готового на все ради достижения цели. Свою политическую карьеру он начинал еще в годы Гражданской войны. До 1918 года состоял в партии левых эсеров. После их разгрома – перебирается в большевистскую партию. Настоящий карьерный взлет начинается у Хрущёва со времени совместной учебы в партшколе с женой Сталина Надеждой Аллилуевой. Используя выгодное знакомство, он начинает быстро карабкаться по служебной лестнице вверх. О его аппаратных способностях говорит уже тот факт, что в начале 1950-х годов он являлся единственным человеком в высшем партийном руководстве, который в 1920-е годы выступал в поддержку Л.Д. Троцкого.

Первым его шагом становится раздробление сил вероятных соперников, в первую очередь Берии и Маленкова. Берия и Маленков в последние годы жизни Сталина довольно близко сошлись, составляли собой успешный политический тандем. Первоначально Хрущёв решил поквитаться с Берией, который, видимо, хорошо знал роль Хрущёва в подготовке покушения на Сталина. Такого свидетеля оставлять было опасно. Кроме того, Хрущёв боялся Берию как сильного организатора производства и интригана. Свалив Маленкова, Хрущёв заставил бы Берию насторожиться. А справиться с ним в одиночку Хрущёв не мог даже и мечтать.

А вот совместно с Маленковым, двое против одного – при таком раскладе можно было бы и посостязаться… Каким-то образом Хрущёву удалось убедить остальных членов высшего руководства в том, что Берия за их спиной готовил государственный переворот с целью установить в СССР полицейского государство. Подозрительность времен Сталина все еще была жива в умах многих руководителей, поэтому добиться своего Хрущёву было не так уж сложно. Ему удалось даже убедить в опасности со стороны Берии самого Маленкова, власть которого во многом держалась именно на поддержке главного чекиста. Позже Хрущёв сам признавался, что не раз нашептывал Маленкову на ушко: «Неужели ты не видишь, куда клонится дело? Мы идем к катастрофе. Берия подобрал для нас ножи»

. И Маленков дрогнул.

Свой заранее выверенный удар Хрущёв нанес в июне 1953 года, сразу же после возвращения Берии из ГДР, где по поручению партии он усмирял народные выступления против советской оккупации (хотя сам Берия последовательно выступал за подлинную демилитаризацию Германии – такова злая ирония истории!). Берии были приписаны самые страшные по тем временам грехи. Его обвиняли в стремлении достичь сговора с империалистами за счет социалистических преобразований в Восточной Европе, в неуважительном отношении к усопшему вождю, ошибках в национальном вопросе и т. д. Уже в это время Хрущёв начал усиливать свои позиции. Своим коньком он делает заманчиво звучавший лозунг возвращения к ленинским традициям. Но под этим Хрущёв умело скрывал не стремление вернуть некоторые демократические нормы партийной жизни, а совсем-совсем другое. По сути, выдвигая этот лозунг, Хрущёв подвергал ревизии решения XVIII и XIX партсъездов, курс на усиление роли государственных органов в противовес партийным. Хрущёв, как истинный левак, не мог допустить ничего подобного, тем более что, став секретарем партии и не получив никакой государственной должности, он мог опереться только на партбюрократию, поэтому должен был свято блюсти ее интересы, защищать все ее претензии на высшую власть в стране.

Соответственно этой хитроумной, но порочной стратегии Хрущёва главные обвинения Берии касались его желания якобы поставить интересы тайной полиции над интересами партии. В действительности Берия только осуществлял принятые раньше на этот счет решения, выполнение которых в последние месяцы Сталина из-за его личных качеств несколько притормозились. Берия активно осуществлял департизацию органов милиции и государственной безопасности. Изгонял назначенных в них за последнее время политических комиссаров-соглядатаев. Аналогичную политику Берия проводил и в отношении всей системы управления, поскольку был против вмешательства партократии в решение политических вопросов. Особый страх соперников Берии вызвали его меры по повышению исполнительской дисциплины партийных руководителей на местах и привлечение к этому органов госбезопасности, что в конечном итоге и стало подоплекой обвинений Берии в подготовке государственного переворота.

Наиболее распространенная версия о конце карьеры Берии во всех своих вариантах утверждает, что он был арестован прямо на заседании Президиума ЦК КПСС. В его аресте приняли участие заместитель министра обороны маршал К.Г. Жуков, командующий Московским военным округом генерал К.С. Москаленко и другие высшие офицеры. После этого по его делу прошло короткое следствие, и он был расстрелян. Но есть и другие версии, согласно которым Берия был расстрелян сразу же после ареста, или даже вообще до начала заседания Президиума, а уже все последующие события, связанные с официальной версией заключения Берия под стражу и судом над ним, являются не более чем фальсификацией. В любой версии арест Берии выглядит заштатным государственным переворотом. Подготовка его отстранения от власти готовилось Хрущёвым тайно, с нарушениями всех норм партийной этики. Само смещение Берии было проведено с применением силы. Судилище над ним – пример вопиющего беззакония. И хотя оценка деятельности Берии никак не может быть положительной, но это не изменяет существа разыгранного Хрущёвым фарса.

Удаление с властного олимпа Берии имело и свои неоспоримо позитивные последствия, среди которых в первую очередь – это ограничение роли силовых органов. Уже само по себе это существенным образом корректировало модель послесталинской политической системы СССР, придавая ей более цивилизованные формы. Однако самого Хрущёва волновало совсем иное – он все еще не дотягивал до роли единоличного руководителя Красной Сверхдержавы, поскольку после устранения Берии во главе страны по-прежнему оставался Г.М. Маленков. Сам Маленков в целом поддерживал проводимый Берией курс на преодоление культа личности Сталина. В рамках этого курса он осуществил несколько важных мероприятий, которые могли бы в дальнейшем серьезно ускорить развитие советского общества. Так, существенно дальше, нежели Берии, Маленкову удалось продвинуться в деле реформирования правоохранительной системы. Он настоял на ликвидации всех чрезвычайных внесудебных органов, продолжил процесс реабилитации. В частности, было пересмотрено «ленинградское дело» (при этом, правда, нигде официально не упоминалось, что среди его инициаторов фигурировал и сам Маленков). Прежде всесильное Министерство государственной безопасности было поставлено под контроль партии и правительства, сужены его права, а в 1954 году оно вообще было преобразовано в Комитет государственной безопасности при Совмине СССР.

Немало решительных шагов было предпринято Маленковым также в области народного хозяйства. С одной стороны, он продолжал приводить некоторые особо популярные в народе мероприятия сталинского времени. При нем, в частности, было осуществлено последнее (по крайней мере – пока) в истории нашей страны радикальное снижение цен, чего после смещения Маленкова больше никогда не случалось. С другой стороны, начались серьезные экономические преобразования, быстро снискавшие поддержку Маленкову у преобладающего числа рядовых советских граждан. Реформаторские подходы к народному хозяйству были сформулированы Маленковым в августе 1953 года в его речи на сессии Верховного Совета СССР. В ней впервые за многие годы официально предусматривалось приоритетное развитие легкой промышленности, производство товаров народного потребления. Социальная переориентация экономики сопровождалась вводом в эксплуатацию нового жилья, повышением зарплаты. Улучшилась жизнь сельчан, поскольку Маленков пошел на беспрецедентное повышение закупочных цен на сельхозпродукцию. Лозунгом главы советского правительства стало достижение в стране изобилия.

Однако Хрущёву удалось серьезно укоротить период, в течение которого Маленков оставался главой правительства. Маленков в целом поддерживал начатый Сталиным еще до войны и поддержанный Берией процесс постепенного перераспределения властных полномочий в пользу государственного аппарата в ущерб аппарату коммунистической партии. Это решительно не устраивало многих советских функционеров, привыкших связывать свое собственное будущее с партийной карьерой. Выразителем этих настроений и старался быть Никита Сергеевич. В этом ему помогло несколько «ошибок» самого Маленкова. Прежде всего Маленков, стремясь к последовательной десталинизации и департизации советского общества, высказался за разделение двух постов – лидера партии и лидера государства. За собой он оставил должность предсовмина, которую, вслед за Сталиным и Берией, считал наиважнейшей на современном этапе. Хрущёву вручалась, как, по всей видимости, представлялось Маленкову, заштатная, чисто декоративная роль руководителя партии. Первоначально это даже не было оформлено официально. Только после смещения Берии, на сентябрьском пленуме ЦК КПСС, Хрущёв получает заветный пост первого секретаря. По справедливому замечанию историка Ю.В. Емельянова, членов партийного руководства не смутило даже то обстоятельство, что пост первого секретаря не был предусмотрен уставом КПСС. Видимо, увлекшись возней по переделу сталинского наследия, они совершенно не задумывались над тем, к чему могут привести подобные неуставные решения

.

Как показало очень скорое будущее, Маленков недооценил не только «бойцовские качества» Хрущёва, но и весомость «ленинского наследия» в виде всесильной партийной бюрократии. А этой бюрократии совсем не улыбалась начатая Сталиным и продолженная Маленковым политика ограничения роли партноменклатуры и повышения ответственности партийного руководства перед страной. Само по себе избрание Хрущёва первым секретарем, как показывает историк Ю. Жуков, означало реванш и возвращение во власть самых консервативных кругов партийного руководства. Заодно с этим в полном объеме возобновлялись отмененные было Маленковым привилегии для партийного аппарата. Возрождалось право партийных чиновников принимать самые разнообразные решения, очень часто бесконтрольные и безответственные

.

Став наконец не только формально, но официально руководителем партии, Хрущёв сумел использовать все преимущества своего нового положения. Отныне в борьбе за сталинское наследие, Хрущёв, как и сам Сталин после смерти Ленина, сумел обеспечить себе контроль над партаппаратом. Первое публичное столкновение между двумя лидерами произошло на совещании по кадровым вопросам уже в ноябре 1953 года. Главный пафос речи Маленкова заключался в решительной борьбе с бюрократизмом «вплоть до его полного разгрома». Он говорил о «перерождении отдельных звеньев государственного аппарата», «выходе некоторых органов государства из-под партийного контроля», «полном пренебрежение нуждами народа», «взяточничестве и разложении морального облика коммуниста» и других вещах, вызывавших раздражение и панику среди собравшихся. Ф.М. Бурлацкий вспоминал, что после выступления главы Совета министров в заде стояла гробовая тишина, которую прервал живой и, как показалось Бурлацкому, веселый голос Хрущёва: «Все это так, конечно, верно, Георгий Максимилианович. Но аппарат – это наша опора». «И только тогда раздались дружные, долго не смолкавшие аплодисменты», – описывает финал этого драматического эпизода Бурлацкий

.

Окончательно судьба председателя Совета министров СССР решалась на январском Пленуме ЦК КПСС 1955 года. На нем со стороны Хрущёва в адрес Маленкова прозвучали безапелляционные обвинения в популизме и правом оппортунизме. Разгрому подверглись его важнейшие инициативы во внешней политике, а также многие начинания в области экономики. В феврале 1955 года Маленков наконец оказался в «досрочной» отставке

. На его место предсовмина временно был назначен бесцветный временщик Н.А. Булганин, а в 1958 году – наконец сам Хрущёв.

Однако и после успеха очередного государственного переворота, направленного против Маленкова, принципы коллективного руководства, провозглашенные вскоре после смерти Сталина, все еще формально оставались в силе. За вычетом Берии и Маленкова на высших постах в государстве и партии оставались многие прежние соратники Сталина, которые имели не меньшие амбиции, чем Хрущёв. Для того чтобы упрочить свою власть, Хрущёву требовались нестандартные, масштабные политические инициативы. И у Хрущёва хватило решимости пойти на них. Переломным событием в плане борьбы за власть становится XX съезд партии, на котором центральным событием явилось выступление Хрущёва с погромной критикой Сталина, и принятые по этому вопросу партийные документы. Это событие можно назвать эпохальным, поскольку наконец партноменклатуре удалось окончательно дискредитировать Сталина и проводимую им в последние годы своей жизни политику. В первую очередь это касалось особенно тревожащего партаппарат сталинского курса на департизацию государственной власти. Разоблачение культа личности, призывы реанимировать дело Ленина, вернуться к идеалам Октября, безусловно, были ориентированы на возрождение романтических традиций революционного прошлого, а следовательно – и на укрепление роли партии не только в государстве, но и в обществе в целом.

Историк Ю. Жуков именно в этом возвращении всевластия партаппарата видит «истинный смысл XX съезда»

. Во всяком случае, со времени XX съезда КПСС результат конфликта основных политических сил в лице государственного и партийного аппаратов за право доминировать в обществе был, без всяких сомнений, предрешен. Последний раунд политической борьбы за сталинское наследие приходится на первые месяцы после XX съезда. Группа высших советских чиновников обвинила Хрущёва в действиях, способствующих разрушению страны. В эту группу входили такие разноплановые, в прошлом нередко конфликтовавшие друг с другом политики, как Молотов, Каганович, Ворошилов, Булганин, Шепилов, Первухин. В июне 1957 года на заседании Президиума ЦК КПСС Молотов и Маленков неожиданно потребовали отставки Хрущёва. Их поддержало большинство членов Президиума. Однако Хрущёв отказался подчиняться. Опираясь на армию, в частности на Жукова, и на КГБ, Хрущёв в экстренном порядке собрал Пленум ЦК партии. В состав ЦК входили уже не самостоятельные политики, как в Президиум, а назначенцы Хрущёва, заведовавшего кадровыми вопросами. Закономерным итогом Пленума стали разгром «антипартийной группы» и гонения, начатые на ее членов. Один из участников той битвы гигантов Каганович позже так охарактеризовал произошедшее: «Это была антипартийная, антиленинская расправа со старыми деятелями партии и Советского государства, расправа за критику Первого секретаря ЦК Хрущёва, возомнившего себя незаменимым»

.

В период борьбы с Берией и «антипартийной группой» Хрущёву неоднократно приходилось обращаться за помощью к армейскому руководству. В результате резко возросло влияние министра обороны Г.К. Жукова. Для окончательного закрепления своего всевластия партноменклатуре необходимо было разгромить последнего конкурента в лице офицерства, дискредитировать и убрать с политической арены его наиболее авторитетного лидера. Особенно тревожило Хрущёва стремление Жукова ослабить контроль над армией со стороны политработников и руководящих органов КПСС, что никоим образом не вписывалось в курс Хрущёва на «реабилитацию» и «восстановление в правах» коммунистической партии. Выждав благоприятный момент, Хрущёв нанес по Жукову удар на уничтожение. Во время отсутствия маршала в Москве он был смещен с поста министра обороны и обвинен в раздувании культа своей личности, а также в непомерном преувеличении своей роли в годы Великой Отечественной войны – Хрущёву не давали покоя лавры народного полководца. Оценивая действия по смещению Жукова, не следует, конечно, забывать, что Жуков действительно был человеком вспыльчивым, грубым, до предела эгоистичным, совсем не разбирался в вопросах политики, но это трудно считать основанием для его опалы, тем более учитывая отношение к нему со стороны народа и армии.