Торговец счастьем

Коул подошла поближе и только сейчас увидела, что балкон ограждён толстым стеклом. Зрители внизу сходили с ума! Сотни, а возможно и тысячи людей, скрытых в темноте, вскакивали с мест, махали кулаками и хлопали в ладоши, всячески высказывая своё возмущение или восхищение. Услышать их ругательства или увидеть лица было невозможно, но Коул хорошо представляла, что там творится. Окинув взглядом трибуны, Коул глянула на соседние балконы, установленные почти у самого потолка и так же защищённые от шума.

Под светом больших прожекторов на покрытой песком арене дрался маг и воин-иглоликий. Долгожданный бой непобедимых фаворитов этого года.

– Один с Телоса, другой родом из Аварры, но всю жизнь прожил в столице, – любезно пояснил Крит. – Бой только начался.

Маг в рунных перчатках и длинной мантии всячески избегал близкого боя, метал в соперника пурпурные молнии и сферы синего огня. Иглоликий тоже был не прост. Длинный двуручный меч воина горел призрачно-зелёным огнём. Он отбивался от магических зарядов, словно от стрел, уходил от них с невероятной скоростью, обращаясь на несколько секунд в яркую вспышку, и подходил всё ближе.

– Он рассеивает магию врага, – пояснил Крит, внимательно следивший за боем. – Ты знаешь, что изначально преторианцы были созданы не для защиты императора, а для убийства различных монстров и магов? – он бросил на гостью короткий взгляд. – Каждый из них делал то же самое, что делает сейчас этот воин.

Бойцам на вид было около тридцати, достаточно опытные и сильные, чтобы не терять голову в пылу схватки. Для них самым главным сейчас являлась тактика.

– Они только разминаются, – наконец решила заговорить Коул. – Сейчас трудно сказать, кто победит. Я бы поставила на мага.

– Зря. Я думаю, победит Полумесяц, – поделился мыслями Крит. – Это прозвище того воина.

Крит жестом предложил сесть в соседнее кресло, и гостья не заставила себя ждать.

– Будешь чего-нибудь? – спросил Крит. – Алкоголь или еды?

– Нет.

– Извини, что откладывал наш разговор, – сказал Крит и задумчиво потеребил брошь у шеи.– Мне нужно было уладить дела.

– Ничего страшного, – буркнула в ответ Коул.

– Я сожалею, что так получилось с домом и твоим наследством…

– Нет, – перебила Коул.

– Что? – Крит отвлёкся от боя и посмотрел на гостью.

– Не сожалеете, – Коул было сложно сдерживать свою злость, и она чувствовала, что сейчас наговорит лишнего. Она вспомнила странное ощущение, когда падаешь и ничего с этим сделать не можешь. Её постоянно так заносило. Логика предупреждала о неприятностях, но, к сожалению, оставалась проигнорированной. – Вы специально это подстроили, чтобы отобрать у меня дом. Вы забрали деньги моих родителей. А теперь повесили долг. Заставляете носить одежду, которая вам нравится. Вы ни о чём не жалеете. Все идёт по вашему плану, так что не надо делать из меня дурака.

Крит ничего не ответил и, отвернувшись, посмотрел, как воин подступает всё ближе к магу. Тот слабел под яростным натиском иглоликого. Казалось, молнии, исходящие из рунных перчаток, вот-вот иссякнут. Между противниками оставались считанные метры.

– Подумать только, – задумчиво произнёс Крит, – ведь всего несколько столетий назад, при рассвете Империи здесь казнили язычников и рабов на радость горожан. Ты знаешь, что публичные казни до сих пор не отменили?

– Это угроза? – спросила Коул, даже не думая о страхе.

Крит улыбнулся.

– Нет. Твои суждения обо мне ошибочны, – сказал он мягко. – Мне нет дела до инсулома и твоих долгов. Я искал тебя, чтобы предложить работу, особую миссию. Я очень сожалею, что со мной нет твоего отца, при нынешних обстоятельствах он был бы очень кстати.

– Какая миссия? – уточнила Коул. – Какие обстоятельства?

– Я хочу восстановить Орден, – честно ответил Крит.

– И?

– И для этого мне нужна ты. Серре необходимы преторианцы.

– Меня это не касается! – воскликнула Коул.

– О, это не так, – усмехнулся Крит. – Ты дочь одного из самых доблестных и благородных рыцарей, которых знала Империя. Ты последняя из Марсов. Таково твоё предназначение.

– Нет, – рассмеялась в ответ Коул, снова вспомнив о военных вербовщиках. – Мне плевать на политику и ваши интриги.

– Тогда-а… – протянул Крит. – Будет тяжело уладить вопрос с твоим долгом.

– А вот это шантаж, – на лице Коул растянулась кислая улыбка.

– Я предлагаю тебе возможность прожить осмысленную и насыщенную жизнь, – пояснил Крит. – Деньги, влияние, известность. У тебя будет всё, что ты пожелаешь. И главное, – Крит снова повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза, – рядом будут твои близкие. Люсьен.

Стоявший у двери юный прислужник кивнул и вышел из ложи.

– Что вы задумали? – настороженно спросила Коул, хмуря брови.

– Ничего, – пожал плечами старик и устало улыбнулся.

– Как бы вы меня не запугивали, чем бы не угрожали, вам меня не сломить! – воскликнула Коул. – Я не буду вашей собачкой!

Крит громко засмеялся, глядя на собеседницу каким-то странным взглядом, полным снисхождения. Так обычно смотрят родители на своих маленьких детей, сказавших какую-нибудь глупость.

– Ты знаешь, что такое кадуцей? – спросил Крит и продолжил, не дожидаясь ответа. – Во времена Адама, кадуцей являлся символом примирения и переговоров. Позже философы древности стали придавать ему иное значение. – Крит указал на свою брошь. – Змея с двумя головами символизировала ключ между светом и тьмой, добром и злом. Без одного нет другого. Преторианцы следовали этой философии и изображали кадуцей на своих знамёнах и доспехах. Они были не просто воинами или охотниками на монстров. Преторианцы являлись и судьями, послами, учёными. Теми, кто стоял выше таких абстрактных понятий, как «добро» или «зло». Не каждое доброе дело влечёт за собой благо, не каждое злодеяние приносит горе. Истина слишком тонка и всегда скрыта где-то посередине. И порой преторианцам приходилось жертвовать самым дорогим. Я хочу, чтобы ты был выше добра или зла в том их понимании, к какому привыкло большинство. Я хочу, чтобы ты стал носителем идеи кадуцея.

– Змееносцем? – криво ухмыльнулась Коул, глядя на брошь старика. На короткое мгновение ей показалось, что тянущиеся друг к другу змеиные головы вот-вот сомкнут незаконченное кольцо.

Люсьен вернулся, но уже не один. Коул хотела сказать что-то ещё, но, увидев спутницу юноши, вскочила из кресла.

– Мерил?! – выдохнула она.

– Коул!

Девушка в длинном синем платье с аккуратной шляпкой, из-под которой выглядывали золотые волосы, пулей пересекла комнату и заключила Коул в объятия. Та чуть не упала, с трудом удержав равновесие. Тут же последовали громкие, бесстыжие поцелуи. От счастья голубки даже забыли о присутствии достопочтенного господина Крита.

– Что… что ты здесь делаешь? – наконец спросила Коул, с трудом дыша.

– Приехала навестить тебя! – улыбнулась Мерил.

Коул бросила взгляд на Крита, который делал вид, что его вообще здесь нет.

«Понятно. Он использовал главный козырь, – подумала Коул, продолжая улыбаться. – Теперь не отвертеться! Если отказаться от предложения, то в опасности буду не только я, но и Мерил. Ненавязчивый намёк на своё всемогущество. Старый хитрец, а у тебя длинные руки!»

– А как же твои родители? – вспомнила Коул. – Они хоть в курсе, что ты здесь?

Мерил помотала головой и захихикала.

– Я сбежала! – призналась она. – К чёрту их! Как только я получила твоё послание, я собрала вещи и села в первый же поезд. Теперь ты важная шишка. Мы можем не бояться моего папаши!