Студёная любовь

Около плеча вдруг появилась толстушка. Я дернулась от неожиданности, а Глория склонилась ближе, чтобы перекричать музыку:

– Зарину выбрал лорд из южных земель Имана. Смотри, какой толстый мужлан. – Девушка перевела взгляд, я невольно проследила за ним и скривилась: не хотела бы к подобному опоссуму попасть. У него нос длинный, как у грызуна, а уши круглые, их не прикрывают даже торчащие в разные стороны пепельные волосы. – Слышала, что вельможа предложил ей замужество, как только увидел, и Зара согласилась. А какая была простенькая, и магии в ней совсем мало, – заговорщицки шептала Глория. – Говорят, женишок владеет большими землями в Имане. Но я ей не завидую. – Соседка покачала головой. – Теперь с таким… постель делить…

Я отвернулась. Неприятно смотреть, а представлять их первую брачную ночь – еще больше. Как можно так прогибаться?

Глория не унималась:

– Даже Нэлию, противную стерву, уже отметили – по мундиру и нашивкам на плечах ее спутника – богач из Криты попался, но я его не разглядела толком, со спины крепкий мужлан. – Соседка длинно выдохнула, поправила лиф, что подскочил на крупной груди. – А вдруг нас не заметят? Идем ближе.

– Вельмож раза в три больше, чем претендентов, – бросила я, закатив глаза. – Боюсь, что студенты драться будут за теплое место. Иди, Глория, прояви себя. – Показала в сторону заходящих в зал гостей, но соседка упрямо плелась за мной. Пришлось надавить голосом: – Будешь стоять в тени – точно останешься без покровителя.

– А может, я не хочу, чтобы меня выбрали? – подмигнув, девушка пожала плечами и пухлыми пальчиками убрала соломенные волосы за ухо. – Да и выбирают по красивой мордашке, чем я явно не отличилась, и уровню магии, а моя слишком слабая…

Многие с нашего курса выглядели довольно блекло по сравнению с Глорией, но оценивать то, в чем я не сильно разбираюсь, не было желания. Хотя мысль о том, что выбирают по эссахе – зацепилась в голове и зудела некоторое время дикой пчелой. Ладонь с руной уровня магии зачесалась, пришлось сжать кулак и спрятать руку за спину. Только бы не проверяли мой дар – тогда мне точно не избежать выбора.

Заметив суматоху около портала, я прикипела взглядом к алому полукругу. Сама не знаю почему.

Все шло сегодня не так: будто не с той ноги встала с кровати, если такое вообще возможно.

Какое-то время было не разобрать, что происходит. Ринэма, куратор по досугу, виляя крупными ягодицами, сбежала по ступенькам и, раскрыв широко руки, выкрикнула заклинание блока: засверкали голубые искры магии, затрещал воздух, разливая в стороны мелкое дребезжание. Толпа разошлась, а над площадью повисла кроткая тишина. Лея и Нигева, сестры-близнецы с моего потока оказались на полу, связанные синими лентами учительской мощи.

Сестры частенько дрались на занятиях, применяя магию, но сегодня из-за запрета устроили драку голыми руками. У Леи была разодрана до крови щека, а платье с одной стороны открыло стройное бедро. У Нигевы пострадала только прическа: из высокой тугой гульки выбрались спиральки русых волос, и выглядела она, словно победительница – улыбалась и сверкала серыми глазищами.

– Я первая его увидела! – закричала Лея, пытаясь сорвать с плеч тугие ленты учительской магии.

– А я первая к нему подошла! – гаркнула Нигева и показала взглядом на кританского вельможу в длинном парчовом балахоне и золотом пышных волос.

Тот стоял в стороне и лукаво ухмылялся, будто довольствовался славой, которую девушки ему подарили.

– Развяжите их, – попросил он, обратившись к куратору.

Ленты рассыпались, девушки вскочили на ноги и встали друг напротив друга, будто снова готовы броситься в атаку.

– Хватит, девочки, – улыбаясь, попросил золотоволосый. – Обеих возьму.

Пока близняшки яростно переглядывались, он надел на их тонкие шеи знаковые цепочки-артефакты.

Весело, ничего не скажешь. Зачем ему две? Я не слышала, что такое вообще возможно. Обычно выбирали кого-то одного, потому что маг-попаданец стоил целое состояние и покупался навсегда. Да, нас откровенно продавали в рабство, но кого этот вопрос волновал? Все вырученные средства шли в поддержку программы иномирцев.

Странно было смотреть, как сокурсницы дерутся за неволю. Кто им сказал, что с покровителем будет проще? Никто не давал гарантий, что владелец будет понимать, любить или хотя бы уважать. Никто не обещал, что хозяин не казнит тебя за мелкую промашку в первый месяц работы.

Я внутренне всегда сжималась, думая об отборе, и сейчас остро чувствовала, что этот праздник – фарс.

Взрывая тишину, пелена магического зеркала, напоминающая алую воду, пропустила на площадь нового посетителя. В портал, точно поезд, на всех парах влетела серебристая махина. Я таких на Энтаре никогда не видела. Она рассекла воздух над академией, оставив туманный след, а в ушах навязчивый гул. Толпа сместилась ближе к порталу и о драке девочек все внезапно забыли.

Меня пробрало необъяснимой дрожью. Чтобы позволить другим студентам приблизиться к явно непростому гостю, а самой не нарваться на неприятности, отошла подальше.

– Останься, – бросила Глории через плечо, надеясь, что та отстанет.

Соседка завороженно рассматривала гостей и облизывала пересохшие губы, но плелась за мной, как привязанная.

– Это последний бал на нашем курсе, больше выбора не будет. Воспользуйся шансом, – повторила я.

– Не пропустят, – прыснула Глория, показывая на количество желающих, и задорно сморщила обсыпанный веснушками нос. – Там, гляди, какая орава. Они меня затопчут быстрее, чем я доберусь хотя бы поглазеть. От судьбы не убежишь: не выберут, и мороз с ним… Попробую государственное распределение.

– Все равно иди. Развлечешься. – Я кивнула в сторону портала. – Нечего со мной стоять. Тебе же хочется поближе посмотреть, не отрицай.

– А ты пойдешь?

– Конечно, – пришлось соврать, иначе не отстанет. – Только с ректором поговорю и вернусь.

Девушка помялась, сложила пухлые ладошки перед животом, потопталась около меня, но не ушла.

– Что ты хочешь? – спросила я, догадываясь, что Глория не просто так медлит.

– Можно я тебя легонько обниму? – соседка поджала губы и посмотрела на меня из-под густых ресниц. – Знаю, что ты не любишь… но…

– Это лишнее, – я повела плечом от фантомной боли, стоило только представить прикосновение.

Во мне спрятана вечная мерзлота, что очень не любит, когда на нее посягают. Это не болезнь – это магическое влияние, здесь сомнений нет. Патроун подозревал, что моя холодность и бесчувственность – следствие сильного вмешательства. Только откуда такой блок взялся, мастера так и не определили. Среди иномирцев я – брак, который невозможно изучить. Сила во мне скрыта очень мощная, но неуправляемая, оттого бесполезная.

Ис-тэ понимал, что не гожусь я для программы распределения, потому не настаивал на выборе и разрешил не снимать подаренный им артефакт на празднике, лишь попросил поприсутствовать на танцах и послушать его речь. Я ведь не сумею быть покорной слугой или хорошей женой, если меня вдруг выберут. Да и не всякую работу мне можно доверить, потому что несу в себе холод и разрушение. Ректор поэтому послабил мое условие, хотя совет академии был против. Но я ведь не смогу прикасаться к будущему хозяину: либо расколюсь от боли, либо его убью. В итоге маги ради безопасности вельмож все-таки согласились меня не трогать и отдали на полное попечение ис-тэ.

Я тряхнула головой, прогоняя мысли, и повернулась к танцующим. Что-то слабо потянуло в груди, мелкие мурашки рассыпались по плечам, а старый шрам на правой кисти, спрятанный под длинным рукавом, вдруг неприятно потянуло. Чтобы унять жжение, стиснула пальцы, сжала зубы. Хотела использовать охлаждающую магию, но вспомнила, что на балу это строго запрещено. Перетерплю.

– Ты хорошая, Любава, – сказала Глория, все еще маясь около меня. Я перевела на нее взгляд, и девушка словно почувствовала мою боль, побледнела, склеры налились сверкающей влагой. – Что-то мешает тебе быть открытой, но ты добрая. Знаю. Чувствую.

Соседка по основному таланту – менталист, но я все равно никогда не верила ее комплиментам и словам. Слишком все это странно. Как можно сказать, что ты чувствуешь кого-то добрым или злым? Как определить, человек хороший или плохой? Разве срединных понятий не бывает?

Так и магия. Она или есть, или нет. Нельзя представить или поверить, что вода замерзла, если она горячая. Чтобы изменить состояние жидкости, придется прочитать заклинание, направить силу из эссахи и сначала охладить влагу, а потом превратить ее в твердь.

– Беги, – вымучив улыбку, я кивнула в сторону портала.

Пусть уходит уже. Может, я и открывалась бы другим, если б не эта, сводящая с ума, боль.

Глория подступила ко мне, но, наткнувшись на мой взгляд острее ножа, попятилась и убежала прочь.

– Не скучай, Любава, – вылетел из толпы ее голос.

Почему-то я смотрела соседке вслед и не могла отвести взгляда от мешковатой белой юбки. Та долго мелькала между другими нарядами, пока не остановилась около необычной машины.

Вытянутая громадина, то ли сани, то ли колесница, упираясь на две длинные лапы, напоминающие ножи – только повернутые плашмя, замерла у портала. Она не вписывалась в пейзаж Агоса и архитектуру академии. Две железные лошади, больше человека раза в три, в упряжке взбивали льдистую землю, щедро рассыпая искры снега по площади. От них веяло несокрушимой мощью.

Возле диковинной машины быстро собралась толпа, в основном девушки. Они поглядывали на новоприбывшего гостя, словно перед ними не меньше, чем божество. Было ощущение, что им уже гарантировано обещали выгодное место в роскошном замке принца. Или графа. Или лорда. Кто он там?

Я ступила ближе. Немного. Не знаю, зачем, просто делать было нечего, вот и полюбопытствовала.

Дернула же меня тьма!