Студёная любовь

Меня аж передернуло. Только не уродина, Нэйша, не допусти!

Я дома учился у великих мастеров и учителей, но в академию Агоса кого только не зачисляли: магов разного пошиба, кританцев и иманцев, от бедняков до невероятно влиятельных семей ис-тэ. А еще пять лет как существовал отдельный факультет для попаданок. К ним всегда был особый подход, их магию изучали, как диковинную. Да, в академию всегда попадали очень сильные маги, но мне от этого веселее не становилось. Не все же там красавицы и хорошие любовницы?

– Мам, в столице, что, мало достойных девиц? Почему я, наследник трона, должен искать суженую именно в Агосе? Там же сборище со всего мира! Папе явно мороз мозги пересушил.

– Не говори так о короле, – мама отошла немного и шлепнула меня перчаткой по заднице. – А то услышит.

– Ай!

– Могу подлить жарку к папиному обету, если будешь себя так вести, – и лукаво выглянула из-за плеча.

Маленькая любимая женщина. Единственная, кому я доверяю всего себя.

– Сын, я тебя и так покрываю, защищаю, как могу. Разбаловала, а надо было розгами по мягкому месту, – и снова шлепнула меня перчаткой.

– Уже не поможет, – я хитро растянул губы.

– Воспитывать мужчину никогда не поздно, – мама тоже говорила шутливо, в ее глазах сверкали искры смеха, а на губах дрожала улыбка.

Но почему-то от этого «воспитывать мужчину» стало неприятно. Словно меня по лицу наотмашь ударил родной человек. Тот, кому доверяю и не ожидаю от него зла.

Снял с рукава ворсинку и спрятал взгляд. Мама – единственный авторитет для меня, после отца, конечно, и озвученная правда кольнула невероятно глубоко. Я даже призадумался, как доказать, что давно вырос и способен постоять за родных и близких. Не нужно меня воспитывать, тем более таким зверским способом – через артефакт.

Тряхнув ажуром на манжетах, будто раскрошенным льдом на синем фоне, все-таки ляпнул:

– Никто еще на мои мужские… достоинства, – нажал на последние слова, – не жаловался.

И понял, что брякнул лишнее. Эти пошлые шуточки для друзей, не для мамы.

– Болтун! – наигранно разозлилась она и, смущенно спрятав глаза под ладошкой, захихикала. – Ты замок с борделем не перепутал?

Папа знал, кого выбирал в жены. Мама всегда была понимающей и самой верной. Но я не он… мне так не повезет. Наверное, и наслаждаюсь жизнью, как могу, потому что не верю в любовь до гроба. Перебрал десятки девушек, искал нужную сердцу, но ни одна не зацепила, все пресные и скучные, телом горячи, но внутри холодные до трясучки. Да и я ничего не чувствовал, совсем не цеплял никто. Так – на разок поразвлекаться, не более.

– Ты же не станешь добивать, если упаду? – спросил я серьезно, когда мама притихла.

Ситуация казалась абсурдной, ведь ин-тэ имели право выбора всегда, а теперь я – изгой среди своих.

– Не буду, – прошептала мама и, подойдя спереди, порывисто обняла меня.

Я нагнулся, чтобы коснуться губами бледной щеки. Раньше, когда не был на голову ее выше, так любил подбегать, прижиматься всем телом, слушать, как бьется младшенький в округлом животе, всегда удивляясь, как он там помещается. А сейчас все изменилось. Время сделало нас близкими чужими, растащив по разным коридорам замка.

– Но на уродине не женюсь, – отодвигая маму, бросил нелепую шутку. – Лучше в ссылку тогда.

Она так и повисла в воздухе, будто заклинание.

Только бы хорошенькая невеста приглянулась папиному осколку, а я подстроюсь, но предчувствие подсказывало, что просто не будет. Великий писатель судьбы явно придумал для меня изощренное испытание. В отместку за все пакости, разврат и дебош. Вот чую мягким местом, что разотрет папин обет мою душу в пыль.

Мама, качнув головой, ступила ближе, подняла руку и закрыла легкой тенью мое лицо.

– Пусть сила воды сопровождает и защищает тебя, а тепло огня не позволяет наделать ошибок, – ласково провела указательным пальцем по спинке носа вверх и нарисовала на лбу невидимый круг. От этого кожа покрылась мурашками. Прохладные пальчики пригладили мои волосы, туго заплетенные в косу, и, убедившись, что выгляжу на сотню золотых нитов, мама отступила.

– Ты готов. Найди свою суженую. Привези домой.

– Мам, я тебя люблю, – крепко обнял ее и только тогда ушел.

Знаю, что отец все еще зол и провожать не станет. Не особо и хотелось после его выходки.

В коридоре ждали двое стражей. Заметив меня, оба склонили головы, свет боковых ламп окрасил их светлые костюмы голубизной, будто вояки вышли из океана. На их поясах висело оружие, спрятанное в ножны, на манжетах заготовленные ледяные мини-стрелы. Королевские воины всегда готовы к бою, но меня покоробило: не на войну лечу, всего-то в академию на танцы. Да, волшебники в Агосе встречаются сильные, но я – архимаг и способен себя защитить, а на балу еще и строгий запрет использовать чары. Да и без запрета среди студентов скопище невинных дев, управляющих стихиями, слабаков лекарей, что ранить никого не сумеют, и артефакторов-хлыщей. Конечно, есть в академии факультеты элитных боевиков, но те не посмеют на ин-тэ руку поднять, потому что за подобное преступление казнь последует немедленно. Хотя это все наивно, ведь гости прибудут тоже разные, многие очень сильные.

Но я никого не боюсь, потому не удержался:

– Для чего такой пафос и вооружение? Мы же летим на бал, к прекрасным девам, а не к монстрам.

Киран, из моей личной охраны, сверкнул единственным глазом, второй прятался под черной повязкой, тихо прыснул, но тут же выпрямился, поправил оружие и спрятал улыбку.

Постукивая дорогими каблуками по белому камню, я прошел мимо вояк, и мое наряженное отражение потянулось-размножилось в коридоре зеркал. Праздничный костюм с вышивкой на груди, воротнике и манжетах мягко переливался, широкие погоны из акрита, что особенно сверкали при свете люмитов, определяли статус ин-тэ. Защитные руны я сегодня не брал. Хватит и маминого оберега. Что страшного может случиться в стенах учебного заведения, где все разомлеют от одного моего появления? Да и стражи будут по пятам следовать.

Зеркала резко закончились, и широкие ступени вывели меня к открытым двойным дверям. Стражи на входе низко поклонились, а я бодро спустился во двор замка, где в снежной дымке на фоне открытого портала в академию сверкала волшебная колесница, хотя сейчас она была в режиме саней. Огромных, как паровой поезд Этансы. Лыжи – лезвия, метр в ширину и с десяток в длину, впереди закрученные завитушки и болтающиеся колокольчики. Искрят, звенят и рассыпают вокруг стихийную кританскую магию.

Големы-лошади били копытами, взбивая лед в крошку, их глаза светились синим огнем. Они готовы в путь. Неблизкий. Академия находится в нескольких сотнях миль от столицы. Дедушка хотел перенести ее, но освященные Нэйшей стены трогать не решился, а без них учебный процесс невозможен. Оставил, как есть, в Агосе. Издавна считается, что сама богиня тренировала первых энтарских магов в этих местах. Доказательств не осталось, но легенду чтили и уважали, а еще боялись очернить память той, что дала всем кританцам жизнь и многих наделила магией синего цвета.

Орин, возница, – высокий, длинноносый, с тугим хвостом на затылке, увидев меня, нажал на активирующий экран. Дверь салона распахнулась, и я мягко запрыгнул внутрь.

Вояки исчезли из вида: один займет место около возницы, второй поедет позади.

– Синар! – Эври подбежал как раз тогда, когда я пристегивал ремни безопасности. Брат заглянул в окно и, запыхавшись, быстро проговорил: – Ты… главное… не упусти невесту. – Красные пятна расплылись по его бледным щекам, темные волосы, спутавшись, упали на глаза.

– Пф… – я откинулся на мягкую спинку и отмахнулся от младшего, как от надоедливой мухи. – Отдыхай, с предателями не разговариваю. И в советах не нуждаюсь.

– Да не сдавали мы тебя! – он откинул длинную челку назад и стер пальцами выступивший на лбу пот. Явно бежал. – Вы с пигалицей так шумели, что почти все жители крепости видели пьяный поход.

– Ночью, ага, так и поверил. Ябеды.

Брат широко заулыбался, перевел указательный жест в мою сторону и встряхнул волосами, что слипшимися от влаги прядями едва прикрывали уши, а потом загадочно прошептал, сверкая янтарем радужек:

– Невесту не упусти! Это важно, Синар. – Его глаза забегали, а тонкие губы дрогнули.

– Да понял я. Иначе папка вытолкает из родного дома взашей. И по попе надает. Страшно-то как…

– Не только. – Эври вдруг затравленно обернулся, словно боялся, что кто-то услышит.

Машина завибрировала, вздрогнула, брат отступил подальше от лезвий.

– А что еще? – я подался к окну.

Колесница мягко сдвинулась и, плавно поднявшись в воздух, стремительно набрала ход в направлении открытой магической арки, настроенной по нужным координатам. От нее снег на площади потемнел, набрал красноты.

Брат кусал губы, словно сомневался, стоит ли говорить что-то еще. Замок медленно уходил в сторону, и Эври вместе с ним.