Писатель. Дневник Джорджии

Джесси закончил шнуровать платье, и Джорджия развернулась к нему лицом. Нерасчёсанные каштановые волосы придавали ей своеобразную красоту. В глазах Джесси выражалось восхищение, и вдруг он протянул руку. Отчего-то Джорджии было приятно, что он потрепал её по голове.

– Это, конечно, очень мило, но, наверное, нам стоит сделать тебе причёску. Позволь мне, я умею. Маме приходилось когда-то помогать.

Джорджия снова повернулась к колдуну спиной. Его пальцы перебирали её волосы, но не спешили сделать узел и вложить его в сетку. Джорджия поглаживала подушечкой пальца другой палец и периодически покусывала губы. Ей было неловко – она понимала, что он с наслаждением касался её головы, держал локоны в своих руках, и запрещала себе поддаться. «Всё не так! Всё не так!» – твердила она в голове. Молчание, встречи взглядов и улыбки говорили о том, что самое худшее, чего девушка боялась, свершилось: между Джорджией и Джесси возникла взаимная симпатия. Но такого не должно было быть.

Энниэлло чесал шею вороного пегаса и всматривался в сторону Унгарского леса, когда Джесси и Джорджия вышли. Порк махнул им рукой, готовый передать поводья господам. Джесси подвёл Джорджию к гнедой лошади с белой полоской на носу. По лицу писательницы было заметно, что она испытывала трепет перед этими существами и, можно сказать, побаивалась их. Она остановилась, вглядываясь в большие печальные глаза. Тут массивное животное повернуло на неё свою голову и фыркнуло так, что мелкие брызги из его ноздрей разлетелись в стороны. С испуга Джорджия наступила на ногу Джесси, стоявшего позади. Но он только улыбнулся, когда она оглянулась на него. И в его улыбке не было ни сарказма, ни насмешки. Она была искренней. Джорджия извинилась и снова повернулась к лошади: её отражение утопало в чёрных глазищах. Они были печальны и добры одновременно. Джорджия завороженно смотрела на мирно похлопывавшее густыми ресницами обаятельное существо. Она слушала и не слышала какие-то ласковые, сказанные шепотом, слова Джесси, пока не почувствовала, как его сильная и уверенная рука потянула её ручку к лошадиной морде. Что-то приятное, гладко-шершавое щекотало ладонь, и что-то надёжное и тёплое прикрывало её руку сверху. Джорджия с Джесси гладили благородное животное по носу, но все мысли девушки были только о том, кто сейчас поддерживал её.

– Видишь, – тихо проговорил молодой колдун, – они не страшные.

– Я и не боялась, – ответила Джорджия с наигранным возмущением, но Джесси на это лишь по-доброму усмехнулся и помог девушке забраться в седло.

Снова оказавшись в его руках, Джорджия с сожалением для себя поняла, что ей это не просто не противно, но даже нравится. Надо было срочно переключить внимание, и Джорджия оглянулась на молодого хозяина замка. Энниэлло ловко вскочил на пегаса и подъехал к Джорджии, и писательница с любопытством оглядела его. Юноша был одет достаточно странно: в шароварах и кимоно. Но такой наряд только подчёркивал необыкновенность Энниэлло. Впрочем, Джорджию больше удивил конь с крыльями, и она снова вспомнила, что находится в магическом мире.

– Вашу кобылку, Джорджия, зовут Донна. Если она Вам понравится, то я подарю её Вам, – между тем говорил Энниэлло, – И не надо спорить и уж тем более отказываться. Жеребец Джесси уже давно перевезён в мою конюшню. Мы готовились к его переезду.

– Гром, – указал Джесси на своего коня, который приветливо потянулся к Джорджии головой, но девушка отстранилась, испугавшись животного.

– Клин – так зовут моего верного друга. Добро пожаловать в Карлион!

И Энниэлло галопом понёсся вдаль по жёлтой дороге.

Впереди нёсся галопом величественный вороной пегас, изо всех сил прижимая могучие крылья, чтобы не замедлять свой стремительный бег. Его гладкая шерсть поблёскивала на солнце, а мощные копыта взбивали в воздух такую пыль, что она грязным облаком поднималась вверх, усложняя путь остальным. За ним в один ряд мчались два всадника. Жеребец с белом пятном на задке не оставлял позади гнедую кобылку, в поводья которой вцепилась улыбающаяся во весь рот девушка. Когда на зелёной траве по бокам дороги стали вырастать деревянные домики и маленькие дорожки, словно змейки, поползли между ними, всадники натянули поводья и зашагали рядом друг с другом. Донна полюбилась Джорджии, и эта гонка взбудоражила юной девушке кровь. Раньше писательница ездила на лошадях в парках и на некоторых курортах, но ещё ни разу не носилась таким вольным галопом.