Трансформация

Желтовато-прозрачный раствор с россыпью мелких пузырьков на стенках склянки начинает стремительно убегать под давлением после того, как Профессор нажимает на курок шприца-пистолета:

«Чик…»

После третьей инъекции существенных изменений я уже не заметил. Но после самой инъекции у нас с Профессором произошёл разговор. Дело в том, что по нашему уговору это должно было быть последнее введение:

– Ну вот и всё… – пробормотал он сквозь зубы.

– Слышишь, Профессор? – спрашиваю его, пока он копается у меня за спиной, разбирая устройство с иглой. – Я хочу ещё.

Старик замирает на секунду. А потом аккуратно кладёт инструмент на железный стол и прикидывается, что не понимает:

– Ты о чем? – как обычно нервно тараторит. – Про инъекции что ли?

Я поворачиваюсь к нему на скрипучем, разваливающемся кресле:

– Про что же ещё?

Он поглядел на меня через плечо и, сам того не желая, тяжело вздохнул. Я добавляю:

– Ты же с самого начала знал, что всё именно так и произойдёт. Да?

Профессор поджал губы, но, так ничего и не ответив, прошёл мимо меня в направлении другого стола в глубине тёмной подвальной лаборатории.

– Ну так что, Профессор? – снова обращаюсь к нему, когда эхо его шаркающих шагов замолкает.

Он наваливается на деревянный стол руками, нависнув над тетрадью с пластиковыми листами, в которую собирался что-то записать.

– Ладно. Увеличим длительность курса на две недели… – через некоторое время выдавливает из себя Профессор.

Вам, наверно, будет трудно поверить, но этот человечек не актёрствовал. В тот момент его по-настоящему пронзило чувство вины с налетом страха и неопределенности. В тот момент он искренне жалел о том, что сделал. Он прекрасно понимал, что вероятность негативных последствий после трёх уколов минимальна, и они вполне обратимы, но вот дальше коэффициент проявления побочных эффектов стремительно рос. И он знал, что после первых трёх уколов от последующих будет невозможно отказаться. А ещё он боялся, что близится день, когда его подопытная крыса раскусит его, и у него возникнут проблемы…

Но хотя мой интеллект и рос, до этого мне было ещё далеко…

Дальше старик озвучил заготовленную речь, в которой были такие слова как: Риск. Толерантность. Привыкание. Увеличение дозы. А я всё слушал, кивал и соглашался, потому что знал об этом и понимал, когда звучат такие слова уже нет обратного пути. Но это было и неважно, мой инстинкт по-прежнему тащил меня вперед. И, надо признаться, я никогда не был в силах ему противостоять.

– И ещё кое-что, – тараторя, добавил Профессор. – Чтобы вводить больше состава, нам нужно заменить катетер на другой – косится на меня, – он должен быть намного больше.

Я посмотрел на него и, взвесив всё за секунду, ответил:

– Ладно, валяй. Хоть весь череп снимай нахрен.

О, не нужно так торопиться. Всему своё время, дружок…

Снова сон без снов. Глубокий, как вселенская бездна. И настолько непробудный, что я снова чуть не проспал.

Рана на голове немного болела, но внимания на это я не обращал. Теперь у меня в черепе красовалась небольшая пластмассовая выкручивающаяся пробка, спрятанная под лоскутом кожи.

Пока я добирался до офиса, прочитал ещё пару новых книг, которые взял у Профессора взамен старых. Севшая рядом со мной бабка пробубнила:

– Когда-то мы книги читали, а не листали их наспех.

Я посмотрел на неё. У старушки было сморщенное лицо с потухшими глазами. Затем кивнул и вернулся к книге – им всего не объяснить.

К тому же никто не вливает новое вино в старые мехи.

На этот раз Лея на меня даже не взглянула, была чем-то занята.

Этот день мало чем отличался от другого, и я продолжал наблюдать за всем со своей галёрки. Я следил за тем, как броуновское движение сотрудников постепенно обретает закономерность и упорядоченность в моих глазах. Я выявлял расстановку сил в офисном пространстве и подыскивал оптимальное место в нем для своей скромной персоны.

И уже очень скоро я стал видеть офис в единстве его множества частей.

К середине дня я знал всех ключевых сотрудников поименно, а к вечеру – и всех остальных, учитывая их взаимосвязь друг с другом.

Разумеется, я не делал это сидя на одном месте, я ходил, знакомился, просил об услугах под разными предлогами. Параллельно этому я успевал работать, помогать и слушать лекции через наушник. Я изучал работы по психологии, социологии, генетике и пассионарной теории – в общем, всё, до чего только мог дотянуться мой прожорливый ум.

А уже к пятнице у меня была отточена вся схема действий.

Начинал я свой рабочий день примерно так:

В 8.52 по пути к зданию офиса забираю из киоска четыре стаканчика кофе на подносе в обход очереди. Всё это дело я заказываю и оплачиваю ещё с вечера прошлого дня.

В 8.55 я уже на проходной. Здороваюсь с охранниками на входе (если это четные дни, то сидят Джордж и Мик, если нечетные – Виктор и Пол, они постоянно болтают о футболе), затем пересекаю холл и направляясь к лифтам.

В 8.58 первый стаканчик с кофе без надписи, но с небольшим сердечком, отправляется на стойку к Лее.

– Доброе утро.

Она ничего не отвечает, но на её лице проступает смущенная улыбка, и кокетливый взгляд ещё мгновение провожает меня.

В 9.00 уже в главном офисе, так что технически я не опоздал. Второй стаканчик с надписью «Лучшему кодеру» отправляется на стол второго ряда пухлой даме средних лет по имени Пэм. Каждый раз её круглые щёчки неловко поднимаются и краснеют.

– Спасибо, – говорит она сквозь губы, сложенные гармошкой:

По поводу надписи – это не шутка. Она и вправду один из лучших программистов здесь. Несмотря на её внешность, слабый характер и мягкий темперамент, её мозги просто созданы для программирования. Но вот с самооценкой и уверенностью в себе у неё беда. Приходится поддерживать изо всех сил.

Прохожу мимо ряда тимлида. Ему я просто киваю – по мне так, учитывая всё, это он должен мне носить кофе.

Продолжаю идти к своему месту. По пути с одними здороваюсь, со вторыми жму руки, третьим машу. Все дружелюбно отвечают. Как видите, моё гладко выбритое, улыбчивое лицо вызывает намного больше доверия, чем угрюмая рожа старого меня.

Два последних стаканчика с надписью «Кибер-псам» отправляются на стол к Спайку и моей второй скрипке – парню азиату, Кеннету.

Мне же этот кофе нафиг не сдался, у меня и без него полный порядок.

– Боб, – обращаюсь к толстяку через Спайка, усаживаясь в свое кресло, – тебе в следующий раз. Без обид.

– Как скажешь, – отвечает и показывает мне большой палец.

Я отвечаю ему тем же.