Не самый плохой человек

Саша постучал пальцами по рулю.

– Не знаю. Но лучше перестраховаться.

– Да, наверное, – согласилась она. – Не забудь Ларису из школы забрать.

– Ох и криков будет! – с улыбкой покачал головой Саша.

– Строже с ней будь, хорошо? Все, пока!

Поцеловав мужа, она вышла из машины. Куривший у проходной Коля Волобуев приподнял кроликовую шапку и, слегка поклонившись, ехидно поинтересовался:

– Начальство прибыть изволило?

– Изволило, Коля, изволило, – миролюбиво ответила Капа, шаря в сумке в поисках пропуска. – Как дела? Смирился с мыслью, что не быть тебе мастером в этой жизни?

Волобуев усмехнулся.

– А у меня выбора нет. Вам, высоколобому начальству, виднее, кто достоин. А я кто? Простой скромный рабочий. В общественной жизни не участвую, политикой не интересуюсь, деревья со школьниками не сажаю. Я просто вот этими мозолистыми руками вытачиваю детали. Хренову тучу лет!

Он потряс широкими ладонями. Капа нашла пропуск.

– Коля, из девятого ПТУ хотят к нам учащихся на практику отправить.

– И что?

– Возьмешь двух практикантов? Поможешь подрастающему поколению безболезненно перейти от теории к практике?

– Я похож на воспитательницу в детском саду?

– Ты похож на опытного работника, которому есть что показать молодой смене. Мудрый наставник, старший товарищ и крепкий профессионал.

Капа толкнула турникет проходной. Вахтер поприветствовал ее кивком, даже не взглянув на пропуск – начальство он знал в лицо. Волобуев, выйдя из задумчивости, выскочил следом за ней. Большой и высокий, он семенил рядом с маленькой Капой.

– А передовики отказались, что ли? Не царское дело – молодняк учить, да?

– Мы им не предлагали.

– Почему? Они же лучшие из лучших по вашим меркам. Поэтому вы их выдвигаете, а остальных – задвигаете. Меня вон – задвинули и даже не чихнули.

Капа, взявшись за дверную ручку, посмотрела на него снизу-вверх:

– Коля, тебе детей доверяют. Будущее нашей страны. А ты мне тут про «выдвинули-задвинули». Впрочем, как хочешь.

Она дернула за ручку и зашла. Волобуев подумал немного и, засунув голову в дверь, крикнул.

– Ладно, уговорила! Давай практикантов!

– Учти, я лично буду проверять, чему ты их научил!

– Вот, блин!

Глава третья

Добираться пришлось на такси – на автовокзале наверняка дежурили усиленные милицейские патрули, ориентированные на розыск беглого преступника Четвертазина Юрия Тихоновича 1960 года рождения, ранее не судимого, среднего роста, среднего телосложения, с серыми глазами и короткой стрижкой…

Юра слипающимися глазами поглядывал в седой затылок водителя. Размеренный гул двигателя и тепло от печки убаюкивали, но окончательно погрузиться в дрему не давала болтовня таксиста. Тот говорил много и эмоционально. Обсудив предыдущих генсеков, один за другим отъехавших на лафетах в светлое социалистическое царство, он переключился на новое руководство страны, которое, по его скромному обывательскому мнению, идет верной дорогой. Особенно порадовала антиалкогольная кампания, именуемая в народе «сухим законом».

– И правильно! Водка – зло, скольких людей загубила эта злодейка с наклейкой. Все мои одноклассники уже давно на погосте. Я последнего похоронил, рюмочку за упокой выпил, а домой пришел и завязал. И отлично себя чувствую, хочу тебе сказать. Спортом занимаюсь, по утрам зарядочку с гирькой делаю, в парке бегаю по выходным, а морозец хороший вдарит – так обливаться холодной водой буду, а снегу присыплет побольше – на лыжи встану.

– На лыжи можно встать в любое время года. Главное, чтобы обстоятельства удачно сложились, – сказал Юра и осекся.

Но водитель, к счастью, понял по-своему.

– Согласен, летом можно и на водные лыжи – было бы желание. Да вот только желания у населения нет, не наблюдаю что-то. Смотрю на мужиков нынешних, все какие-то обрюзгшие, плешивые – ну какой там спорт? У них одна забота – налакаться и домой на полусогнутых.

– Вам же, таксистам, лучше. Те спьяну и три счетчика заплатят, – сказал Юра и добавил насмешливо. – А то еще и прикупят, а? У таксиста того же самого.

Водитель вздохнул. Отрицать факт, что таксисты по ночам продавали водку по тройной цене, было бы глупо, об этом все знали. И про их каналы-поставщики, недоступные для простого обывателя, тоже знали: несуны на ликероводочных заводах, проводники поездов дальнего следования, продавцы в магазинах, торгующие через черный вход…

– Такие только профессию позорят, а я этим не занимаюсь. У меня тут случай был: на мужиков каких-то нарвался, они машину окружили, на капот легли, требуют, паршивцы! А где я им возьму?! А они мне такие: не ври, нам твой сменщик продавал! Пришлось монтировкой пригрозить.

Таксист с досадой стукнул по произвольно опустившемуся солнцезащитному козырьку.

– Бизнес, – сказал Юра.

– Что? – не понял таксист.

– Слово такое есть – «бизнес». Это что-то вроде законной торговли.

Таксист недовольно мотнул головой.

– Бизнес еще какой-то! Я тебе, мил человек, так скажу: как ты это дело не обзови, ничего законного тут нету! Оно так и останется спекуляцией, понял? Эх, новый-то наш Генеральный борьбу с алкоголизмом затеял правильную, да только не с этим народом такие эксперименты устраивать.

Он нервно посигналил «Москвичу», пытавшемуся выехать перед ним, и продолжил:

– Я потом со сменщиком поговорил, серьезно так, с пристрастием, а он мне тоже предложил этим заниматься. Пригрозил ему, если не прекратит это непотребство, то пожалуюсь куда следует. Так он на другую машину перевелся со страху. Да и черт с ним! Все равно после него грязь одна в салоне! Смотри, что я нашел!

Таксист, не выпуская руль, склонился вправо и открыл бардачок. Пошарив, вытащил небольшой прямоугольник из плотной бумаги и протянул назад.

– Глянь!

Картонка оказалась игральной картой с красным сердцем, обозначающим червовую масть, и латинской буквой «Q». Большую часть карты занимало цветное фото женщины, совершенно голой, с раздвинутыми ногами.

– Видал, похабщина какая?! И не рисунок ведь какой, а фотография! И не стыдно же ей!

– А чего не выкинете? – спросил Юра, отдавая карту. Таксист засунул ее обратно в бардачок и буркнул:

– Пусть будет.