Героиня нашего времени (Том1)

Алексей так и не рассказал теть Маше (как он сам называл мать Любы) о том, что видел. Случая удобного не подобралось, а сказать в лоб он просто не мог.

Мысли об этой девчонке посещали его все чаще. Вечерами, лежа в односпальной кровати, он представлял, как трогает ее острые коленки, поднимается выше и выше и чувствует тепло горячего лона, прижимается к животу лицом и двумя руками обхватывает бедра. Запах юного тела сразу всплывал в его фантазиях, и он рисовал в своем сознании соблазнительные сексуальные сцены. В институте среди однокурсниц было много созревших девушек, но ни одна из них не вызывала в нем такого трепета и интереса. Эта нимфетка кружила ему голову одним своим присутствием. Однажды Люба забыла запереть дверь в ванную, и он случайно вошел. От увиденного он остолбенел и не сразу смог закрыть дверь.

– Отвернись! – взвизгнула Люба.

Алексей прикрыл глаза рукой, развернулся и пошел прочь. Ее обнаженные упругие груди, плоский впалый живот и лоно, еще едва прикрытое пушком. «О, боги!» – он запечатлел этот образ в сознании навсегда. Она невыносимо хороша, хоть и еще совсем юна, тело худощавое, но так гармонично сложенное… Мягкий овал бедра, осиная талия, хрупкие ключицы – все в ней было идеально!

Как-то Люба порезала палец, когда чистила патиссон. Алексей бросился искать бинты, чтобы остановить кровь. Прижимая повязку к пальцу и аккуратно оборачивая слой за слоем, он чувствовал ее так близко, что в нем закипала кровь, и он был не в силах держать себя в руках. Люба заметила, что его брюки натянулись в области паха, и что-то стало выпирать.

– Что это? – удивленно спросила она.

Алексей уже закончил, завязав аккуратный бант из бинта. Он посмотрел в ее глаза, схватил за тонкие плечи и подался вперед, чтобы поцеловать. Люба резко оттолкнула его и вскрикнула:

– Дурак… Че лезешь?

Он упал на колени перед ней и стал целовать щиколотки…

– Люба, Любочка… – шептал он сквозь поцелуи. Она пыталась отступить, но он держал ее за ноги и полз следом.

– Да отстань ты! – она схватила его за голову и отпихнула со всей силы. Алексей отпрянул, едва не упав навзничь, вскочил на ноги:

– Да ты еще умолять меня будешь… – остановился он на полуслове. О чем она его будет умолять, он пока не знал, но обида отвергнутого мужчины породила в нем скрытую бурлящую лаву, которой достаточно небольшого землетрясения, чтобы стать разрушительной. Люба закрылась в своей комнате и принялась лихорадочно размышлять, почему Алексей так странно себя повел. Решила спросить об этом Сергея.

Встречи с ним, их тайные поцелуи в неосвещенных углах коридора стали уже привычными. Она часто ждала его и прислушивалась, чтобы не пропустить его шагов по коридору в сторону уборной. На обратном пути она выскакивала навстречу – вдруг у них появится несколько минут, чтобы оказаться в объятиях друг друга. Ей нравилось внимание молодого и красивого мужчины, его плотная щетина царапала ее губы и подбородок, но зато она долго ощущала на себе его прикосновения и поцелуи. Запах одеколона действовал на нее гипнотически. Ей нравилось трогать его голову, щеки, шею, сильные плечи и руки, земля уходила из-под ног, когда он был рядом. Что-то волновалось в ее животе, когда они были рядом. Как-то она спросила его об этом, и он ответил:

– Это бабочки! Бабочки в твоем животе!

И тут Люба вспомнила про Алексея.

– А у Алексей тоже живут бабочки в животе?

– Они у всех живут. Почему ты про него спросила?

И она рассказала ему про тот инцидент на кухне, когда она порезала палец.

– Не совсем… – он остановился чтобы подумать и подобрать подходящие слова. – У мужчин живут личинки бабочек вне живота.

Ей стало смешно, она подумала, что он шутит. Но в его глазах не было смеха. Он странно напрягся и пошел в кухню, покурить.

Иринка

В новогоднюю ночь все ждут чуда. Кто-то пишет записочки с желаниями, сжигает их, а пепел выпивает вместе с шампанским. Кто-то стремится успеть вскрыть бутылку игристого и выпить полный бокал под бой курантов. Кто-то развешивает вязаные носочки у печи. Родители пытаются угадать желания своих детей и исполнить их за Деда Мороза, даря радость детства ребятишкам и спокойствие для своей души. В этот миг все надеются на исполнение своих желаний. И это действительно волшебная ночь! Она дарит веру, посылает надежду и пробуждает любовь.

В этот год в коммунальной квартире, расположенной на улице имени известного зодчего, собралось непривычно много гостей. Все были заняты последними приготовлениями и украшением стола, кругом царила суета и беспокойство: нарезали холодец, чистили мандарины на дольки и укладывали их во фруктовницу, чтобы все могли попробовать хотя бы одну, Люба натирала бокалы и стаканы и расставляла их аккуратно над каждой тарелкой – гостей ожидалось много, поэтому они были из разных комплектов. Елку добыл Юрий Михалыч, привез с дачи большое дерево с пышными ветвями и макушкой под самый потолок. Игрушки для нее собрали со всех комнат. Кто-то раздобыл шуршащей бумаги и упаковал ею подарки. По телевизору показывали праздничный концерт. Запах ели и чищенных мандаринов дарил ощущение праздника и погружал в эйфорию. Алексею поручили встречать гостей и помогать размещать верхнюю одежду и обувь в прихожей. Все приходили со сменными туфлями, бережно обернутыми старой газетой.

Любе разрешили пригласить Иринку, так как ее мать в новогоднюю ночь дежурила в больнице. Она пришла в нарядном платье, которое обнажало одно плечо. Девушка сшила платье сама на старенькой бабушкиной машинке, точнее, перешила из материнского, давно висевшего в шкафу без дела. Пышные каштановые волосы Ирины были подкручены щипцами и уложены в высокую прическу, залитую едко пахнущим лаком для волос. И без того красивые ресницы она густо накрасила тушью «Ленинград», а губы подвела карандашом и покрыла перламутровой помадой. Когда Алексей открыл дверь и увидел Ирину, то даже спросил – не перепутала ли она дом или этаж?

– Нет, я подруга Любы, Ирина!

– Очень приятно, Леша! – представился Алексей, и добавил: – Студент юридического института… Будем знакомы.

Ирина сбросила пальто и шаль, тем самым обнажив перед Алексеем свой образ, от которого у него засияли глаза. Он помог разместить пальто и показал на банкетку, уже скрывшуюся под пологом нависающих пальто:

– Тут удобно разуться. Проходите в кухню! – он рукой указал направление, и, помедлив, продолжил: – Ванная слева в конце коридора, если угодно помыть руки.

Как и случается в больших шумных компаниях, никто не заметил, что Алексей и Ирина с первого взгляда нашли общий язык и стали вместе выходить на лестничную площадку покурить. Ирина не курила, но за компанию с Алексеем была не против немного подышать морозным воздухом, врывающимся в открытую форточку. Она набрасывала на плечи шаль и, не переставая слушать рассказы Алексея о буднях студентов-сокурсников, спускалась с ним к окошку. Окошко в подъезде было небольшое, но с низким и широким подоконником, на котором Ирина устраивалась поудобнее, пока Алексей курил. Она манерно покачивала изящной ножкой в туфле и накручивала на палец прядь волос. Алексей был поражен красотой своей новой знакомой и весь вечер уделял ей массу внимания: открывал перед ней дверь, подавал шаль, подливал вина и щебетал без остановки.

Люба, весь день помогавшая прибираться на кухне, после полуночи отправилась спать. Сергей так и не появился, кто-то из гостей сказал, что он остался дома с простудой.

Поздней ночью гости стали расходится по домам, и уединенность Алексея и Ирины, расположившихся возле окна в подъезде, то и дело нарушали смех и шумные прощания подвыпивших гостей.

– Ира, постелить тебе у нас? – спросила в приоткрытую дверь «теть Маша».

– Нет, я домой пойду, мама будет волноваться, она рано вернется.

– Я провожу тебя, если позволишь… – чуть слышно проговорил Алексей.

– Леша меня проводит, – глядя сквозь полутьму лестницы, ответила Ирина Любиной матери.

– Хорошо, положу тебе с собой котлет, мать, небось, голодная вернется, – проговорила словно сама себе Мария и прикрыла дверь.

Алексей шел под руку с Ириной и увлеченно рассказывал ей о своих успехах в учебе и мечтах. Он хотел стать следователем и защитить весь мир от негодяев. Иринка громко хохотала, ничуть не стесняясь случайных прохожих, которые, как и она, возвращались после новогоднего застолья. Уже у ее дома Алексей спросил:

– Может, сходим как-нибудь в кино?

– Я… Я у мамы спрошу… – вдруг смущенно пролепетала Иринка. – Ладно, мне пора, до скорого!

– До скорого свидания! – дополнил Алексей и проводил свою спутницу обожающим взглядом. В его глазах читался успех и довольство собой, он понял, что понравился Ирине, и это добавляло ему уверенности. Красивая, весьма неглупая Ирина произвела на него прекрасное впечатление. Он достал сигареты и закурил. Глубоко затягиваясь, он выпускал дым колечками и смотрел на окна, пока в окне Ирины не загорелся свет – теперь он знал, где расположена ее комната.

Девушка, в свою очередь, не так давно порвавшая со своим парнем, была окрылена вниманием умного студента. Как шестеренки в руках опытного часовщика совпадают между собой, так и они совпали во времени и желаниях. Иринка погасила свет в комнате и сквозь занавеску наблюдала за Алексеем до тех пор, пока его фигура не растворилась в пелене кружащегося снега. Она так и не смогла уснуть, долго лежала на кровати, смотрела в потолок и в голове прокручивала их сегодняшние диалоги. Вскоре вернулась мать, принесла шоколадные конфеты и грецкие орехи.

– Ты чего не спишь? – изумилась она, тихо войдя.

– Тебя жду… Мам, я так люблю тебя! С Новым Годом! – кинулась на шею матери Иринка.

– С новым счастьем, доченька! – как будто пророчески дополнила мать.

Иринка заплакала.

– Ты чего? Ну… – мать тыльной стороной ладони подхватила слезинку, уже успевшую скатится до подбородка. – Или обидел кто?

Настороженно сдвинув брови мать посмотрела в глаза Иринки.

– Нет, мам, наоборот! Я, кажется, влюбилась! – Иринка смеялась сквозь слезы.

– Ну дела… Кто он?

Они сели на кровать.