Героиня нашего времени (Том1)

Героиня нашего времени (Том1)
Даурия Соборова

Любовь, юная героиня романа Даурии Соборовой «Героиня нашего времени», находится на пороге такой непростой взрослой жизни. В отсутствие должной поддержки от матери, измученной жизненными трудностями, она вынуждена учиться всему самостоятельно, и ей не удается избежать роковых ошибок. Девушка верит в пустую болтовню подруг о любовных приключениях, поддается порывам чувств и доверяет совсем не тем мужчинам, которым следовало бы. Несмотря на ум и талант, Люба чувствует себя одинокой и чужой в этом мире. Этот внутренний конфликт, навеянный поистине печоринской тоской, постепенно ведет к трагедии, однако… Возможно, любовь к единственному мужчине, которого она ждет и в которого верит, станет ее спасением?

Даурия Соборова

Героиня нашего времени (Том1)

ГЕРОИНЯ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

Во всякой книге предисловие есть первая и вместе с тем последняя вещь; оно или служит объяснением цели сочинения, или оправданием и ответом на критику. Но обыкновенно читателям дела нет до нравственной цели и до журнальных нападок, и потому они не читают предисловий. А жаль, что это так, особенно у нас.

Одни ужасно обиделись, что им ставят в пример такого безнравственного человека, как Герой Нашего Времени; другие же очень тонко заметили, что сочинитель нарисовал свой портрет и портреты своих знакомых… Старая и жалкая шутка! Но, видно, Русь так уж сотворена, что все в ней обновляется, кроме подобных нелепостей. Самая волшебная из волшебных сказок у нас едва ли избегнет упрека в покушении на оскорбление личности!

М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени

Коммуналка

Звук поворачивающегося ключа в замке заставил ее рефлекторно вздрогнуть. Сергей прижал руки девушки к своей голове плотнее.

– Смелее, продолжай!

– Алексей пришел…

– Он нас не заметит.

Чувства, ей самой еще неясные, помогли вернуться в прежнее состояние. Она продолжила массировать его голову. Сергей гладил ее икры, развернув руки назад, пока Люба стояла за его спиной. Его ладони тянулись выше, пытаясь пробраться ей под юбку.

В кухню коммунальной квартиры вошел Алексей, худощавый парень с отросшей стрижкой и жутковато выпирающим кадыком. Он остановился на секунду в дверях, затем направился к своему холодильнику, и, стоя к ним спиной, произнес:

– Ей двенадцать, мать в милиции работает, посадят за малолетку…

Сергей сиплым от удовольствия голосом засопел:

– Я ей ничего плохого не делаю! Она сама хочет…

– Тебя предупредили! – Алексей резко обернулся с бутылкой молока в руке. – Я ее матери все расскажу!

Люба покраснела, опустила руки и поспешила скрыться в своей комнате. Войдя, она увидела спящего на ковре отчима. Запах перегара подействовал тошнотворно, и она решила вернуться на кухню. Алексей размешивал венчиком будущий омлет в миске, и во всей его напряженной фигуре читался гнев.

Он и сам был бы не против погладить коленки соседки, которая выросла у него на глазах, но позволить себе этого не мог. Студент третьего курса юридического института, он хорошо понимал, что запятнанная репутация может похоронить его карьеру. Но эта девчонка, еще вчера казавшаяся ему угловатым подростком, в какой-то миг превратилась в манящую нимфетку. Ее торчащие сквозь поношенную футболку соски кружили ему голову. Давно ставшая слишком короткой детская юбчонка демонстрировала просвет между ляжек. А запах, исходивший от пышущего юностью тела, порой невольно отправлял его в душ. Иногда ему казалось, что от нее исходит аромат афродизиака, хотя он смутно представлял себе, что это такое.

Любина мать пропадала на работе: днем мыла полы в местном отделении милиции, а вечером – в школе, где училась дочь, стараясь заработать хоть какие-то деньги, чтобы они не голодали. Времени на воспитание дочери не хватало. Муж много лет оставался без работы. Все, что имело хоть какую-то ценность в их маленькой комнате, он продавал на местном рынке-толкучке, а деньги пропивал с собутыльниками.

Раньше он работал в НИИ старшим научным сотрудником, но институт давно закрыли, и он оказался на обочине жизни. Пробовал ездить на заработки в столицу, нанялся на стройку. Но и тут платить не спешили – кормили обещаниями, да так и не рассчитались. Остаться на улице с пустыми карманами он побоялся. Продал свои часы (последнюю ценную вещь из тех, что имел при себе случайному прохожему, купил белящ и билет на поезд, вернулся в коммуналку и навсегда оставил попытки поиска работы вне родного города. Иногда он перебивался мелкими заработками, соглашаясь побыть то истопником в театре, то грузчиком на овощном складе. Но тонкая душевная организация и наличие высшего образования не давали покоя – он все ждал, когда раздастся звонок в дверь, и его пригласят обратно в институт. Но годы неумолимо неслись, а в дверь все чаще звонили Аркашки и Гришки, принося с собой сетку со звонкой посудиной. Вначале это были бутылки с марочным портвейном и трехзвездочным коньяком, позже – водкой «Русская» и «Смирнов», а в конце концов – самогон от соседской бабки, настоянный на мандариновых корках, которые та собирала по всей округе в дни празднования Нового Года.

Закуску приносили редко. Борис (так звали отчима Любы) жарил картошку с луком, иногда даже с грибами. А когда в доме не было и этого, мог стащить кусок хлеба с колбасой из чужого холодильника, сопровождая это фразой «Господь велел делиться».

В коммунальной квартире, расположенной на третьем этаже дома в одном из старейших переулков города, было девять комнат разного размера. Окна смотрели на улицу и во двор. Общая кухня, один душ и туалет на всех. Жильцов объединяла тоска по обещанным отдельным квартирам в новых домах. Перед ними маячила новая жизнь, которая так и не наступила.

Сама коммуналка представляла из себя жалкое зрелище. В ней соседствовали четыре поколения: старики, помнящие чуть ли не царские времена, молодые семьи с вечно орущими младенцами и те, кто строил коммунизм, но так и не успел в нем пожить. Тут вполне мирно сосуществовали научные сотрудники, конторские служащие и прочая некогда процветающая интеллигенция.

Вот и Мария, когда-то с радостью поселившаяся в комнатке с просторной лоджией, в то время являла собой весьма образованную молодую женщину молодую женщину. Муж, Илья, остался в родном городке с двухлетней Любой. Роль няньки ему быстро надоела, и вскоре в их дом стала захаживать толстоватая соседка Татьяна. Илья был рад такому повороту дел и стал сожительствовать с ней, хотя любви не испытывал. Люба вскоре была отправлена к матери, «дабы не мешать строить личную жизнь создавшейся ячейке общества» – это все, что написала в короткой записке Татьяна, запихнув ее в девочке в кармашек пальто.

Маша, будучи гордой и независимой женщиной, молча снесла обиду и предательство мужа. Но решила во что бы то ни стало не принимать ни подарков, ни алиментов. А бывший муж и не спешил их слать.

Сергей

– А что это? – Люба смотрела на Сергея серо-зелеными глазами, затуманенными от чувств, распирающих все ее хрупкое существо.

– Это когда обожаешь кого-то, но только потому, что он недостижим, ну, и обычно очень известен. К примеру, Леонардо Ди Каприо… Он же тебе нравится?

– Нет, не особо… Он Светке нравится, она его фанатка, даже дневник про него ведет, картинки из газет с ним вклеивает.

Она не понимала, при чем тут эта платоническая любовь и ее слова.

Только что она призналась Сергею, что любит его, а он сказал, что ее любовь – чувство платоническое и скоро пройдет. Ее била мелкая дрожь, но она не могла понять, почему. Бабье лето в этом году выдалось жаркое, и даже ночью все окна были нараспашку. Он прижал ее к себе, по-отечески погладил по голове, и ей стало уютно и спокойно. Она сидела, как промокший под дождем воробушек, обернувшись его теплой кофтой – это был ее маленький счастливый мир. Эта кофта, которая потом будет для нее как красная тряпка для быка, сейчас объединяла их и позволяла обрести покой и защиту во взрослом мире.

Несколько минут назад в их комнате, наконец, наступила тишина. Люба стала ждать, когда раздастся храп отчима, чтобы можно было пойти спать.

Шел второй час ночи. Понедельник, и надо было успеть выспаться.

– Ну, я пойду…

Сергей забрал со стола полупустую пачку сигарет и спички и вышел в коридор. В темноте он обулся и зашуршал барашком дверной защелки. Люба пошла закрыть за ним дверь и тоненько, словно котенок, шепнула в пустоту лестничного пролета:

– Ты завтра придешь?

– А ты меня будешь ждать? – игривый голос Сергея прозвучал из полумрака.

– Да, приходи пораньше!

Люба прикрыла дверь, стараясь не шуметь, и медленно побрела в комнату, где после шумной пьяной любви спали мать с отчимом. Она не осуждала мать, но и понять ее еще не умела.

Люба посмотрела в сторону ванной комнаты – сейчас там оказалось свободно, и можно было спокойно принять душ. Но затем она поднесла руки к лицу, втянула запах тела Сергея вперемешку с одеколоном и сигаретным дымом и передумала. В темноте, скинув на стул свою детскую юбочку и футболку, она надела кружевную ночную сорочку (подарок матери на день рождения) и забралась с головой под одеяло. Запахи Сергея заполняли все пространство под одеялом, и Люба быстро погрузилась в беззаботный девичий сон.

Последнее время он ей часто снился. Во сне они вместе гуляли в парках, ели мороженое на лавочках в скверах, а иногда купались в фонтанах и целовались у всех на глазах. И всегда Люба просыпалась с неясным томлением, которое не могла в себе понять. Рядом с ним она испытывала странную тревогу и беспричинное беспокойство, а когда они оставались одни, ей хотелось подолгу сидеть рядом с ним, держать его ладонь двумя руками и слушать его рассказы о казармах и полигонах. Она не строила в своих фантазиях планов на их совместное будущее и никогда не спрашивала его об этом. Ей было хорошо здесь и сейчас, и она была счастлива каждую секунду, проведенную с ним.

Первый поцелуй

– И как? – девчонки смотрели на подругу горящими от любопытства глазами.

– Нормально так… –смущенно отнекивалась Иринка. – Ну, что пристали?

– Ну, как это, расскажи! – пытали свою подругу-старшеклассницу Люба и Таня.

Мать подруги работала медсестрой в больнице, ей регулярно приходилось дежурить допоздна, а иногда и по ночам, и сегодня девчонки собрались у Иринки в комнате.

Девочки еще ни с кем не целовались и сгорали от любопытства: как же это так, всерьез поцеловаться с парнем? Но Иринка не спешила делиться впечатлениями. Парень, с которым она встречалась, целовался плохо и слюняво, а о том, что он пытался залезть к ней в трусы, она не хотела даже вспоминать.