Когда гаснут фонари

В этот раз в штабе Марка меня никто не встречал, да и слава богу. Компанию той блондинки я бы не вынесла сегодня.

Последний этаж, единственный кабинет, белая дверь. Открыв её, я увидела сидящего за столом и подкидывающего в воздух монетку Марка. Он оторвал взгляд от пустоты и перевел его на меня, осмотрев с ног до головы и усмехнувшись.

– Так по мне соскучилась, что приехала пораньше? – издевательский тон не покидал свой обычный пост.

– Нет, просто твой водитель невероятно пунктуальный. К тому же, быстрее начнём, быстрее закончим. Чем меньше мне придётся смотреть на твоё самодовольное лицо, тем лучше, – огрызнулась я в ответ и бросила на Марка раздражённо-злобный взгляд.

– Ты так со мной груба, – глубокий наигранно-обиженный вздох, – куда-то торопишься?

Я никоим образом не хотела вовлекать Льюиса во всё это месиво, поэтому решила соврать, наивно полагая, что мне эта ложь сойдет с рук.

– Да нет, просто не хочется находиться с тобой в одном помещении дольше, чем это необходимо.

– Врёшь, – спокойно возразил Марк, наклонив голову набок, – так с кем у тебя свидание? – он продолжил подкидывать монетку, затем встал из кресла и медленно подошёл ко мне.

Его ладони опустились на мои плечи, а большие пальцы стали неторопливо, но напористо надавливать мне на лопатки, заставляя слегка выгнуться. По телу прошла приятная волна тепла, я абсолютно потеряла чёткое понятие того, где я нахожусь и что я здесь делаю. Никогда бы не подумала, что при помощи одного столь незначительного движения можно так расслабиться. Но внезапно меня словно молнией ударило. Что я вытворяю? В голове сразу возникла картинка: я и Льюис, идущие по вечернему городу. Нельзя давать себя запутать. Он на это и рассчитывает. Сначала запудрит мне мозги как следует, а потом сможет убедить меня во всём, что захочет.

Я подскочила и, пока Марк был в растерянности, заломила ему пальцы левой ладони. Ноль реакции. Просто полнейший ноль. Ему даже не щекотно, не то что больно. Марк вскинул бровь и посмотрел на меня взглядом а-ля «ты серьёзно?».

Я мысленно ругнулась и отпустила его руку, отходя назад на пару шагов. Ладони слегка подрагивали, я нервно сглотнула, но всё же решилась посмотреть ему в глаза. И вновь это необъяснимое желание не отводить от него взгляд. Он кажется таким холодным, но в глубине виден огонь, который ни одно существо потушить не сможет.

– Боишься? – холодно, самоуверенно, высокомерно.

Хочется выкрикнуть «да» и убежать отсюда со всех ног. Нельзя, нельзя, нельзя. Я не привыкла показывать слабость и не собираюсь этого делать. Не перед ним. Не сегодня. Нельзя дать ему восторжествовать.

А что именно я должна сейчас ему ответить? Что я не боюсь? Это будет выглядеть просто смешно.

От бессилия и собственной беззащитности на глаза наворачивались слезы. Я сжала кулаки и закусила нижнюю губу, чтобы не выпустить их наружу. В глазах Марка появилась жалость, а на губах появилась усмешка, он сделал несколько шагов в мою сторону, значительно сократив расстояние межу нами. Я почувствовала тепло его пальцев на моем подбородке, и вот я вновь смотрю в его глаза. Внезапно волна жаркой ярости захлестнула меня. Я занесла правую ладонь и со всей дури влепила Марку пощёчину. И мне вдруг полегчало. Как будто камень с души свалился.

А вот Сталински, кажется, впервые за сегодня было по-настоящему больно. Во мне заиграли нотки своеобразного торжества.

Сразу после удара его лицо исказилось гримасой лёгкой боли, он положил ладонь на щёку, на которую пришёлся удар, усмешки и след простыл.

– Кто-то сегодня явно не в настроении, – почему я продолжала слышать в его голосе торжество и удовлетворение происходящим?!

На этом Марк решил закончить визуальный контакт, он вернулся на своё место и достал довольно массивную стопку бумаг.

– Пресвятой Стефаний, ты это серьёзно? – воскликнула я с выпавшими, как у рыбы, из орбит глазами, то ли не веря своим глазам, то ли мечтая им не верить.

– Рыбка моя, я плачу тебе за твою работу больше, чем я плачу себе за свою, – так метко выбрав мне прозвище, подметил он, усаживаясь назад в кресло и включая компьютер.

– А ты что, платишь себе за работу? – если это действительно было так, то, наверное, его нарциссизм не превзошел бы сам Нарцисс.

– Не бери в голову. Это – контракт. Контракт, написанный и предложенный мне тем, кому я не нравлюсь.

– А что, бывает так, что ты кому-то нравишься? – пробурчала я себе под нос, иронично хмыкнув и пододвигая бумажки ближе к себе. Краем уха услышав мои слова, Марк застыл с приоткрытым ртом на половине фразы, затем безынтересно закатил глаза к небесам, куда ему не суждено было попасть после того, как он наконец-таки отбросит копыта, и продолжил:

– Твоя задача – найти в нём все подвохи, спорные моменты, фразы между строк, мелкие шрифты и прочее. Не маленькая, думаю, разберёшься.

– Проще говоря, тебе просто лень его читать?

– Проще говоря, у меня есть дела поважнее, – спокойно парировал Марк, даже не удостоив меня взглядом.

– Ну да, рушить чужие жизни куда важнее, а защиту своей царской персоны можно и на других скинуть, – вновь пробормотала я, намерено сделав тон своего голоса достаточно громким, чтобы быть услышанной. Но вскоре слегка об этом пожалела.

Теперь взгляд Сталински был направлен на меня, словно лазерный прицел последней модели снайперской винтовки. Точный и беспощадный.

– Куда важнее управлять экономической империей и заботиться о том, чтобы всё шло так, как должно идти. Ведь я глубоко сомневаюсь, что тебе захочется падать вместе со мной на дно Марианской впадины в случае, если что-то пойдет не так. Поправь меня, если я ошибаюсь.

Поправлять было нечего, он действительно был прав, ведь, случись что с его империей, и это откликнется на всех его подданных, а меня как первого советника вынесут ещё раньше, чем его самого. Я была одной из приближённых никого иного, как самого Марка Сталински, а это не обещало мне ничего, кроме проблем и ещё большего отсутствия моей безопасности. И, хоть и сомнений, что он мне её обеспечит в лучшем её виде, у меня не было, гарантий мне никогда никто не даст.

Больше никто из нас не обронил ни слова.

***

На мою работу я потратила около полутора часов. Найдя нужные Марку нюансы, я сделала закладки на этих местах, расписав какое последствие каждый из них имел для него, и на этом закончила.

– Теперь можно идти?

Марк медленно оторвал взгляд от экрана своего «Макбука», перевёл его на меня и по-детски слегка надул губки.

– Что, даже на аперитив не останешься? Ну что ж, придётся выпить бутылку этого великолепного шампанского в гордом одиночестве. Как обидно, – томно сказал он, проведя пальцем по тёмной бутылке шампанского, стоящего на краю стола, от горлышка вниз. Заметив, что намёка я не поняла, он усмехнулся и затем по-родительски неодобрительно покачал головой из стороны в сторону, расслабленно откинувшись на спинку кресла, слегка утопая в нем, – ступай, принцесса.

Я чертовски опаздывала, поэтому схватив мою сумку, я стремительно понеслась к двери. И уже когда я её приоткрыла, услышала догоняющие меня слова Сталински:

– Переходи дорогу на зелёный свет, не садись в машину, к кому попало, и не принимай конфеты от странных добрых дяденек за пятьдесят.

Обернувшись, я впервые за всё время нашего знакомства просто улыбнулась, без сарказма, яда и ненависти.

– А ты не сиди долго за компьютером, всё зрение себе испортишь, – ответила я, выбежав из офиса и краем уха услышав искренний тихий смешок.

***

Дверь захлопнулась с титановой силой, у меня аж подставка для карандашей упала. Видимо, я довольно сильно её задержал. Ну и куда она так спешила?

Но вот что самое интересное – меня так и распирало узнать, куда же именно она поехала. Хотя что именно мне мешает послать того новичка проследить за ней? Всё равно занять его нечем.

Эта мысль не давала мне покоя несколько минут. Кажется, впервые за всю мою жизнь во мне проснулась совесть, которая изо всех сил трясла мою душонку, пытаясь запретить проследить за Мираж. Но послать совесть туда подальше оказалось проще, чем я думал.

Я набрал номер новичка на стационарном телефоне, и, пока я объяснял ему задание, мне удалось довольно быстро пробить местоположение Мираж по GPS.

***

Я просто ворвалась в подъезд и тут же увидела Льюиса. Он стоял, облокотившись на стенку и поджидая меня. Я подошла к нему и, не дав ему сказать и слова, одарила его долгим поцелуем. Мы не виделись всего лишь три дня, а я уже так по нему соскучилась.

– Ладно, ты прощена, – он довольно улыбнулся и приобнял меня за талию.

– Так и знала, – я тоже улыбнулась и крепко его обняла.