Танго на собственных граблях

– Кроме Ванечки, у меня был на примете еще кое-кто. Я надеялась, что этот человек, узнав, что я свободна, немедленно предложит мне руку и сердце. Но там все оказалось значительно сложнее. Ему еще надо было развестись со своей женой, причем он хотел не потерять имущество. Одним словом, пока он тянул с разводом, я увлеклась Стасей.

– Ты хотела сказать, Тепой?

– Тепа появился позднее! Он и есть друг Стаси. Тебе это что-нибудь говорит?

Поняв, что разобраться в личной жизни своей тетки ей все равно не удастся, Настя спросила:

– А как же мне подобраться к этой крыске-подлизке?

– Как? Да очень просто. Я дам тебе ее телефон.

– У тебя и телефон ее есть?

– Конечно. Неужели ты думаешь, что я отпущу своего родного и любимого мужа к какой-то там особе, даже не познакомившись с ней предварительно? Разумеется, я навестила парочку в их любовном гнездышке. И могу тебе сказать, я сразу же предрекла им, что вместе им быть не больше месяца-двух. Они совершенно не подходили друг другу.

Тетка могла говорить до бесконечности, но, к счастью, ей позвонил тот самый Тепа, который истомился ждать свою подругу, и тетя Наташа заторопилась:

– Заболталась я с тобой. Мне надо бежать!

Она быстро оделась, закрыла за собой дверь и, спускаясь по лестнице вниз, где ждал ее любовник, повторила:

– Настя, ты к этой Лизке обязательно съезди! У нее не уши, а локаторы. Говорю тебе, если она случайно оказалась возле твоих родителей и того старика, значит, она слышала весь их разговор.

– Да, я помню, ты говорила про нее, – печально произнесла Настя. – И еще сказала, что уши у нее по всему телу.

– Вот-вот! Все, что происходит в радиусе десяти метров от нее, а иногда и больше, Лизка слышит. Тут я тебе еще ее адрес нацарапаю. Угол Ударников и Индустриального. Это недалеко отсюда. Не помню, какой точно дом, но он угловой, и на нем сразу два номера – тридцать и двадцать три.

Последнюю фразу тетя Наташа проговорила, уже убегая. Издали она еще раз помахала племяннице рукой и крикнула:

– Удачи тебе, родная! Целую!

И резво пробежав еще несколько шагов, тетя запрыгнула в красивую белую машину, ожидающую ее чуть в стороне от подъезда. Настя не смогла удержаться и с любопытством проследила взглядом за своей теткой. На один короткий миг девушка увидела голову того самого Тепы, сидящего за рулем поджидающей тетку иномарки. Потрясающе! Ему и впрямь вряд ли было больше сорока, максимум сорока пяти лет. Лица Настя толком не разглядела, но посадка головы, элегантная стрижка, мелькнувшая в окне рука с дорогим перстнем и часами, сказали Насте, что мужчин, безусловно, весьма привлекателен.

И что ему было нужно от ее немолодой, не такой уж красивой и, увы, совсем небогатой после пяти разводов тетки? Этого девушка понять никак не могла. Но она знала, что самым непостижимым образом к ее веселой и чуточку бесшабашной тете Наташе мужчины всегда липли, словно мухи. А вот к очень порядочной тете Тамаре они до недавнего времени даже приближаться опасались.

Может, и верно высказывание, что мухи летят на мед, а не на уксус?

Некоторое время Настя простояла в раздумье. Она сомневалась, куда ей идти дальше? Вроде бы она уже порядком устала, можно бы и домой, но, с другой стороны, тетка Наташа никогда плохого ей не советовала. Каким-то образом самые нелепые ее советы всегда срабатывали. И теперь Настя подумала, а не наведаться ли ей к этой Лизке, которую тетя называла крыской-подлизкой?

– Если это недалеко и женщина окажется дома… Елизавета Петровна, как на самом деле звали Лизку – крыску-подлизку, была дома. Она не выразила особой радости, узнав, кто хочет ее видеть. Но потом передумала и милостиво согласилась:

– Приезжайте, голубушка. Я расскажу вам всю горькую правду о вашей тете!

И Настя поехала. Не потому, что ей так уж хотелось услышать правду о тете Наташе, просто никаких других вариантов у нее не имелось.

Елизавета Петровна оказалась очень похожей на себя на фотографии. Это была маленькая и сухонькая тетечка, выглядящая на свои пятьдесят с хвостиком, но тоже еще вполне бодрая и не утратившая жизнелюбия.

– Что говорить, обидела меня ваша тетка, – горько посетовала она Насте. – Последнюю мою надежду на семейную жизнь отняла. Мне казалось, что мы с Дмитрием Савельевичем чудесно нашли общий язык. В поликлинике с ним познакомились. Такой интеллигентный человек! Поведал мне, что с твоей тетей он лишь мучился все годы их брака. Со мной хотел быть. Другая бы на месте твоей тети все правильно поняла и отступила, дав возможность двум влюбленным людям быть счастливыми. Но твоя тетя не из таких! Оболгала меня перед Дмитрием Савельевичем, он от меня и отвернулся.

А тетя Наташа рассказывала несколько иную версию развода с ее последним мужем. Но Насте было не до того, чтобы копаться во всех этих дрязгах и выяснять истину. Ей было нужно заручиться расположением Елизаветы Петровны, и она сказала:

– Я приношу вам свои извинения за поведение тети.

– Да что вы, душенька! Вы ни в чем не виноваты.

– Все равно неприятно, что она так с вами поступила.

– Да и она-то, если вдуматься, тоже не больно виновата. Если бы кавалер меня больше любил, так он бы твою тетку и слушать не стал. Значит, не очень-то Дмитрию Савельевичу я по сердцу пришлась, болтовня одна.

Настя с интересом рассматривала Елизавету Петровну. Несмотря на царственное имя-отчество, она совсем не походила на свою величественную тезку, а скорей напоминала взъерошенного воробышка.

Когда Настя положила перед ней снимки, женщина долго и с любопытством рассматривала саму себя, а потом с не меньшим интересом уставилась на родителей Насти.

– Значит, это ваши маменька и папенька? – уточнила она. – Боже мой, как тесен мир! Кому сказать, мне бы не поверили! Подумать только, что я была в двух шагах от родной сестры моей соперницы и ее драгоценного папочки и даже ни словечка им не вымолвила о проделках их Наташки!

Решив, что Елизавета Петровна говорит о ее отце, называя его папочкой, Настя ткнула пальцем в старика:

– Мне бы хотелось узнать, что этот человек говорил моей маме?

– Что говорил? Встрече радовался!

– Значит, они знакомы?

– Думаю, что так.

– И давно знакомы?

Елизавета Петровна хитро прищурилась и неожиданно спросила:

– А сколько лет вашей маменьке?

– Пятьдесят один.

– Значит, ровно столько они и знакомы! – рассмеялась женщина.

Настя с удивлением посмотрела на нее. О чем она говорит? Кто такой этот старикан? И что за интригу пытается тут плести перед ней Елизавета Петровна?

И девушка попыталась зайти с другой стороны, спросив:

– Значит, вы слышали их разговор? Слышали, о чем они беседовали?

– Они стояли так близко! Да, кое-что я услышала.

– Умоляю! – воскликнула Настя. – Перескажите мне его суть!

– А в чем дело?

– Дело в том, что мои родители ушли с этим стариком.