Свистопляска. Il giardino della pancia

Но ведь я его пройду!

Я тебя люблю, мой милый,
И волной меня сей смыло
До невиданных глубин.

Обожаю твой туманный
Взгляд. И это ведь так странно,
Что мне кажется, что ты такой один.

Если видишь в сиянии дня Млечный путь

Если видишь в сиянии дня Млечный путь,
Если пишешь на бумаге (бросая её в бутылку, бросая её в море) что-нибудь,
Если бредишь мечтою упасть в небеса,
Закрой глаза
И представь:

Что есть в этом мире что-то прекраснее лжи
И правда смешнее любых анекдотов.
Волосы: запах с оттенками ржи —
Сплети из них плот рано утром в субботу.

Когда ты начал ко мне относиться серьёзно,
Не почувствовав запах чужих сигарет?
По ящику замолчали о Грозном.
Дайте птицу! Играем в крокет!

В тебе есть что-то недосказанное

В тебе есть что-то недосказанное
И что-то ласковое есть.
Как в свитере, руками связанном,
Много тепла, но колкость есть.

В тебе есть что-то затаённое,
Как солнце на море встаёт.
И над водою птица вольная
Плетёт свой кружевной полёт.

В тебе есть что-то очень чёрствое,
Смягчить что можно лишь вином.
И ярким взглядом, бранью пёстрою
Свой ум вновь спрятал в грубый тон.

В тебе есть что-то дико дерзкое,
Но иногда слышен и страх.
Не злись на всё то глупо-мерзкое,
Что наплела тогда в сердцах!

Моя психика весьма слаба,
Она не выдержит давления времени.
Она безжизненна без тепла,
Как земля мертва без семени.

Ещё немножечко, и мой дух
Отторгнет детскую беспечность
И, словно тополиный пух,
Гонимый ветром в скоротечность.

Ещё минута без друзей,
И я закисну на века.
Я – будто город без людей,
Не стать уж прежней никогда.

И если ты течением тёплым
Не умываешь мне глаза,
Землёй прикинусь прокажённой,
Бездыханной, как мерзлота.

Из холодильника подуло мертвечиной

Из холодильника подуло мертвечиной,
Но мертвечина нынче не беда.
Затоптана плешивеньким мужчиной,
Что ездит без покрышек и руля.

Воспитаны голодные порывы:
От плоти не осталось и следа.
Какая речь о вкусе, когда рыло
Измазала животная слюна?

Мы любим замороженные трупы
С заботой аккуратно нарезать.
Кто не отведал свеженького супа,
Не вправе жить, не вправе умирать.

Привязаны мы к этим трупам цепью,
Прикованы к моторчику иглой,
Рефлекс отлажен публицисткой плетью,
Оправдан полит. Кабалой.

Мы, жадно пожирая мертвечину,
Мертвеем понемногу изнутри.
В норме вещей не понимать причину.
Падаем в грязь. Из нас растут цветы.

    30 марта 2010

Маски стёрли лица