Душа мертвеца

– Пойдём на кухню.

Мила с удовольствием посмотрела на маленький импровизированный стол, накрытый газетой, переносную газовую плиту, какая обычно бывает пригодна в дачных условиях и стоит не так уж дорого. На подоконнике лежали консервы, десяток яиц, масло, аккуратно завёрнутое в пакет. Слава ловко подхватил сковородку, поставил её на конфорку, отрезал небольшой кусочек сливочного масла и на кончике ножа осторожно положил его на дно сковороды. Затем разбил яйца, нарезал хлеб, колбасу, накрыл на стол. Запахло глазуньей, у Милы защекотало под ложечкой.

– Ты сиди, я сейчас переоденусь, и будем ужинать. Я ещё с часик поработаю, и домой поеду.

Морозов исчез, появился спустя пять минут совсем в другом виде: в красной совершенно новенькой футболке и чёрных брюках.

– Это – твоя личная мастерская или есть ещё художники, с кем ты работаешь?

– Мы с пятью ребятами сложились и купили этот деревянный домик на окраине Каменска подальше от семей. Устраиваем выставки, кое-как продаём картины, зарабатываем, хоть не так уж и густо.

– А почему бы тебе не заняться бизнесом?

– Вот и Ирка так же говорит. Пробовал.

– Не получается?

– Почему же. Получится со временем. Мы с ребятами планируем расшириться, но на это требуется года три, а Ирка не хочет ждать. Ей сейчас всё подавай. Прошу к столу.

Мила зацепила вилкой желток, который сразу же утонул во рту, заела хлебом.

– Простая еда, но приготовлена с душой.

Впервые за время их общения Морозов улыбнулся.

– Ты у меня что-то узнать хотела? – спросил он.

– Да, – Мила дожевала хлеб, – Скажи, ты ничего не знаешь о том, что Ирина купила квартиру в городе?

– Квартиру? Да нет, тут какая-то ошибка. Она не могла купить, потому что у неё нет таких денег. Сами-то кое-как перебиваемся. Да и потом она бы мне сказала.

– Ты уверен?

Слава пожал плечами.

– Не совсем. Просто я не понимаю, к чему ты клонишь.

– Я ни к чему не клоню.

Мила порылась в сумочке, протянула художнику копии документов.

– Читай.

– Что это?

– Подтверждение того, что квартира, где некогда проживала Светлана Малых, была приобретена пять лет назад на имя Ирины Александровны Новосёловой.

Славка внимательно изучил документы, замотал головой:

– Это абсурд какой-то. В Каменске двести тридцать тысяч населения, наверняка кроме моей жены есть Новосёловы. Вы точно проверили?

Мила молча кивнула.

– Я не пошла бы к тебе сейчас в такое время без полной уверенности, что владелицей квартиры является твоя жена Ирина. В городе тридцать восемь Новосёловых. Одну из них тоже зовут Ирина, но ей всего три месяца.

– А Морозовых проверяли?

– Да.

– Ну и что же?

– Ирина Александровна Морозова девяносто трёх лет умерла в прошлом году.

– Она не могла купить квартиру своим внукам, а при сделке назвать свою фамилию?

– У неё нет внуков. Точнее, не было.

Морозов оставил яичницу, долго сидел задумавшись.

– Всё равно, здесь что-то не так. И почему ты пришла ко мне? Ты могла спросить сначала у самой Ирины.

– В том-то всё и дело. Я хотела спросить тебя, возможно, тебе известно об этой сделке. Или вы вместе решили приобрести квартиру, тогда всё бы стало на свои места, как говорим мы, следователи.

– Ну и что тут такого? Неужели непонятно, все эти годы она ездила на гастроли, а сама уединялась со своим любовником в этой квартире.

– Это – её личное дело и касается лишь Ирины и её близких. Если бы не одно «но».

– Одно «но»?

– Именно пять лет назад в этой самой квартире повесилась женщина. И меня до сих пор раздирают сомнения, было ли это самоубийством. Её могли заставить это сделать.

– Почему ты так считаешь?

– Ответь мне на такой вопрос, Слава. Если бы ты был женщиной, покончил ли ты с жизнью, оставив в комнате грудного ребёнка, своего ребёнка, который нуждается в твоей заботе?

– Нет.

– В том-то всё и дело.

Морозов долго молчал:

– Где находится эта квартира?

– Ты хочешь застать её на месте преступления?

– Я просто хочу выяснить, кто этот человек. Я хочу убедиться во всём сам. Она слишком долго обманывала меня. Я устал.

– Я не могу сказать тебе этого. Если нужно, спроси у Ирины сам.