Убита светом, рождена тьмой

Читая содержание, я повторяю не один раз вслух:

Райан, Райан, Райан…

Глава 13

SNAP – Rosa Linn

Я моргаю раз, два

– Где же ты?

Ты всё ещё у меня в сердце

Я стою перед дверью своей квартиры, не решаясь зайти и встретиться лицом к лицу с Лиамом. Знаю, он сделает вид, что ничего не произошло. И мне лучше поступить так же, чтобы замять всё это дело и начать готовиться к следующей миссии.

Но мы не связаны только миссией, мы что-то намного большее. Я должна была ещё вчера приехать к нему и извиниться, а не творить то, что привело к последствиям под именем Райан.

Его имя ласкает мой язык, вызывая непонятное тепло, но я сейчас не могу думать о нем. Лиам – мой приоритет в данный момент.

Набирая воздуха в легкие, я вхожу в квартиру, сталкиваясь со спящим Лиамом, развалившемся на моем диване: одна его рука мирно покоится на животе, другая свисает с дивана. Видимо, он ждет меня с самой ночи, укол вины пронзает сердце, я так ужасна. Когда единственное, о чем думал Лиам – помириться со мной, я в этот момент напивалась до беспамятства, позволяя демонам управлять собой.

Тихо закрываю дверь, на цыпочках пробираясь в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. От меня пахнет алкоголем, рвотой, но есть и приятные ароматы, которые я улавливаю. Смесь его одеколона с дымом сигарет и запахом домашней еды.

Его запах.

Я вся пахну им, поэтому мне нужно смыть следы, чтобы Лиам не разочаровался. Он знает, что я пытаюсь справиться со своей травмой, используя мужчин, и ему это никогда не нравилось. Ведь я подавляла их контроль, как сделали это со мной.

Действительно, чем я лучше тех монстров?

Горячая вода бьет струями в моё тело, обжигая и стирая все улики ночи. Но голова не желает выталкивать его образ. Огромные мышцы, руки, которые с легкостью могут свернуть шею. Яркие татуировки, смешанные с белыми линиями его прошлого. Глаза, которые никогда не отрываются от моих, в поисках чего-то, возможно, души.

Моя рука опускается вниз, но я одергиваю себя от мыслей о нем. Я определенно начинаю сходить с ума.

Грубо натираю тело, оставляя красные следы, прогоняя возбуждение из крови. Когда я начинаю пахнуть только гелем с лавандой, закрываю воду и быстрыми движениями насухо вытираю тело, затем одеваюсь в легкие серые спортивные штаны и черный топ, открывающий живот и татуировки.

Лиам всё ещё спит, когда выхожу из ванной, поэтому решаю нагреть ему кусок пиццы, единственное, что осталось в холодильнике, и сделать чай с медом, который он обожает всей душой.

Когда все готово, то несу к журнальному столику напротив дивана, присаживаясь на подоконник, ожидая, когда он проснется. Запах еды пробуждает Лиама, он открывает свои светлые и добрые глаза, виновато глядя на меня.

Мы оба вчера наговорили лишнего, но это моя вина, что довела его, произнося те ужасные слова.

– Ребекка…

Я перебиваю его, не давая говорить то, чего Лиам не должен. Он не обязан делать себя виноватым там, где нет ни капли его вины.

– Не говори этих слов. Единственный человек в этой комнате, кто должен извиниться – я, поэтому пожалуйста прости, что вела себя как бесчувственная сука. Последние дни были тяжелые, я ослабила контроль над собой и вылезло то, что стараюсь держать глубоко в себе. Злоба, гнев, желание причинить кому-нибудь боль, чтобы они чувствовали себя так же, как и я, – останавливаюсь, переводя дыхание. – Прости за те слова, ты последний человек, кому я хотела причинить боль. Но это вырвалось из-за собственной боли и тоски внутри. Знаю, что ты всегда хочешь помочь, но в тот момент я была слишком зациклена на себе, чтобы понять истину. Прости, Лиам.

Камень падает с груди, когда заканчиваю свой монолог. Мне становится легче, спокойнее, нет больше разрушающих мыслей и вина ослабла, не пытаясь больше задушить меня.

Смотрю на Лиама, он кусает кусок пиццы, запивая чаем и улыбаясь, как последний негодяй.

– Я должен был заснять это на видео, ты первый раз извинилась. Надо было записать этот момент, как напоминание, что у Ребекки Картер есть сердце, как бы она ни пыталась это отрицать, – бросаю в его голову маленькую подушку, попадая прямо в цель. Напарник давится чаем, начиная громко кашлять и бить себя по груди, но я остаюсь на месте, не пытаясь помочь. Успокоившись, вновь направляет на меня свой добрый взгляд, со словами: – Но, если серьезно, я ценю твои извинения, они много значат для меня, поэтому спасибо, Ребекка, что наконец-то открыла эту часть себя и вытащила её из объятий тьмы.

Лиам поднимается с маленького дивана, обитого коричневым замшем, и направляется в мою сторону. Я тоже встаю и иду в его дружески-примирительные объятия.

Быть в них – это словно ощущать то, что я больше не одна. Лиам всё ещё есть в моей жизни и держит крепко за руку в этой миссии, которая погубит все хорошее, что было во мне, открывая врата прямо в ад. Но у меня останутся хорошие и теплые воспоминания. Свет всегда был связан с тьмой. Если приглянуться в темноту, то можно увидеть маленький якорь белого яркого цвета. Это Лиам. Всегда был он последние три года.

Мой свет, мой якорь, мой помощник во тьме и борьбе с монстрами.

Мы отстраняемся друг от друга после длительных объятий, присаживаясь вместе на диван. Лиам хрустит пальцами, а это значит одно, он что-то собирается рассказать мне.

– Помнишь, ты просила найти информацию о девушке? – Лиам делает паузу, следя за выражением моего лица. – Я нашел, и там все слишком скверно.

Сердце сжимается от воспоминаний той ночи, я дала себе обещание помочь ей и не отрекусь от него. Она, как мой внутренний маленький ребенок, которого мне не удалось спасти. Может, поэтому я чувствую тягу к ней.

– Ее зовут Мелани Патрик. Она сейчас находится в интернате, службы давно искали её после смерти матери и, наконец, нашли. У неё три попытки побега, поэтому её заперли в отдельной комнате. Я ездил туда, видел её, и она чахнет. Они даже не собираются открывать дело об опекунстве. Девушка будет заперта до своего совершеннолетия, до него ещё целый год.

Информация должна была меня успокоить, она под присмотром, накормлена и у неё есть ночлег. Но там они сломают её дух, обрежут ей крылья за этот год. Я не могу этого допустить.

Интернат должен был быть для девушки безопасным местом, где о ней бы позаботились. Но все совсем наоборот. Жестокость людей порой убивает, как можно подобным образом относиться к детям, которые совсем одиноки в этом мире?

Я в безвыходном положении, мне не связать её с собой, это только навредит и привлечет ненужное внимание. Но я могу найти ей хорошую семью, которая приютит на год и даст свободу. Я могу сделать хотя бы это.

– Ты можешь найти и пробить по базе данных достойную для неё семью, пока я буду разбираться с приютом и их отношением к ней?

Лиам тяжело вздыхает, но кивком головы соглашается со мной.

Он, как и я, не в силах оставаться в стороне, когда жесткость над невинными людьми становится слишком сильной.

Мой помощник всё ещё продолжает хрустеть пальцами, и я чувствую, что это не все новости, которые он собирался рассказать.

– Теперь перейдем к главному, они ищут его и находятся в бешенстве, поэтому будь осторожна.

Им не найти меня, я стерла все свои следы, поэтому пускай страдают догадками.

– Не переживай, я всегда осторожна, Лиам, – это ложь, вчера не была осторожна, но всё равно чувствовала себя в полной безопасности рядом с ним.

“Глупая Ребекка”, – шепчет издевательский голос в моей голове, прогоняя все мысли о чувстве безопасности рядом с Райаном.

Лиам встает с дивана с намерением уйти, у нас ещё много дел и нет времени на разговоры. Я сейчас же направлюсь в интернат, а Лиам погрузится в компьютер и включит свой суперумный мозг айтишника.

– Напиши мне, как будешь дома, я пришлю тебе анкеты семей.

– Хорошо, спасибо тебе, – я обнимаю Лиама на прощание, а после наблюдаю через окно, как уезжает его машина.

Мне не нравится оставаться одной в собственной квартире. Она чужая, безжизненная и навевает одиночество, поэтому я быстро переодеваюсь в презентабельный вид: черное платье с облегающим верхом и свободной юбкой. Волосы оставляю распущенными с легкими локонами.

Выскакивая на улицу, я не обращаю внимания на людей, как делаю это всегда. Быстро забираясь в машину, я завожу двигатель, вбивая адрес в навигатор. Волнение начинает скапливаться в пальцах.