Убита светом, рождена тьмой

Ребекка, ты действительно крупно облажалась.

Это место не может принадлежать ему, человеку с темной аурой. С силой, которая может убить. С вызовом, что соблазнил меня. Это просто нереально.

Набираясь смелости, я иду к двери, открывая с тихим скрипом. Мне нужно убежать, пока он не словил меня в ловушку своих глаз и насмешливых ухмылок.

Мужчина переодел меня, а значит видел мои шрамы, перекрытые татуировками. Он видел то, что не должен был. Осознание этого вызывает у меня стыд. Никто не видел эту часть меня, я прячу шрамы от посторонних глаз. Ведь они символ моей слабости, напоминание о том, что я не смогла спасти.

Тихими шагами спускаюсь по лестнице из черного дерева, все в этом доме в черно-белых тонах и никак не совпадает с яркостью, и жизнью во дворе. Две разные реальности.

До моих ушей доносится шум, это значит одно – незамеченной уйти не удастся, но попытаться стоит.

Лестница приводит меня на кухню, но я вижу только часть. Два холодильника и плиту, на которой готовится еда, однако никого нет рядом. Такими темпами она сгорит.

Я нигде не вижу выхода, какой же глупый человек делал планировку дома. Запутанный лабиринт. Мне придется обойти его весь, чтобы разобраться с выходом.

Мой взгляд бегает по сторонам, пытаюсь вызвать интуицию, чтобы она подсказала, куда правильно двигаться, но слышу одну тишину.

Почему, когда я готова слушать, ты никогда не идешь навстречу?

– Пытаешься сбежать, тигрёнок?

Голос, который сводит моих демонов с ума, звучит рядом с ухом. Его мягкие губы снова касаются мочки, вызывая дрожь. Я не хочу оборачиваться и видеть взгляд, который сломает меня. Видеть человека, который видел меня настоящую. Я не готова столкнуться с последствиями и вопросами.

Дыхание сбивается, все моё тело в повышенной готовности бежать, но мужчина не отступает. Я чувствую тепло и его спокойное дыхание позади меня. Спину жжет от внимания, я знаю куда он смотрит и что вспоминает. Мне не удастся сбежать и сделать вид, что прошлого нет. Оно всегда рядом, готовое сбить с ног и поставить в безвыходное положение.

– Не пытайся прятаться от меня, когда я стою за твоей спиной, – его голос груб. Не знаю, что разозлило незнакомца, но у него нет прав злиться.

Единственный, кто имеет право на злость – это я, моё прошлое рассмотрели со всех сторон, не спросив разрешения. Поэтому мне решать: прятаться от последствий или нет.

– Я не прячусь, мне не нужна твоя жалость или вопросы. То, что ты видел… просто забудь и сотри из памяти. Я больше не появлюсь в твоей жизни, и ты, прошу, не приходи в мою.

Я говорю, как самая настоящая трусиха, но я не знаю, как по-другому избавиться от стыда, опаляющего мою кожу. Лиам видел только часть следов той ночи, но этот мужчина лицезрел все уязвимые части меня.

– Слишком поздно уходить, тигрёнок. Ты первая пришла ко мне, открыла свои желания, и теперь я не отступлю.

Зачем? Зачем ему это нужно?

Мои стены не сдвинуть, он сдастся после первой же попытки. Даже я не могу их сдвинуть, никто не может, и этот мужчина в том числе.

“Ты вчера сдвинула одну из своих стен и открыла ему путь, слабачка”

Мерзкий голос не покидает сознание, оказывая на меня давление, стирая всё, что пытаюсь себе внушить.

– Попробуй, – я оборачиваюсь, злобно сверкая глазами.

Я ведь упоминала, что никогда не уклоняюсь от вызовов?

Если он думает, что сможет это сделать, то я с радостью докажу обратное и буду наблюдать с попкорном в руках. Он отступит сразу же, как потеряет интерес, все так делали, этот мужчина не будет исключением.

– Тигренок выпустил коготки, – рука мужчины тянется к моим волосам, заправляя прядь за ухо. Жест вызывает огонь в моем животе, а его взгляд, блуждающий по моей фигуре в его футболке, заставляет румянец окрасить щеки, когда воспоминания врезаются в мозг.

Я сказала ему: “трахни меня”.

Иисусе, Ребекка, тебе не позволено пить больше в этой жизни и в следующей. Если Бог вообще решит, что мне можно переродиться и ещё раз прожить жалкую жизнь.

– Тигренок? – мои брови недовольно сходятся вместе от этого странного прозвища. Мы никто друг другу, чтобы придумывать ласковые имена.

Озорная улыбка появляется на его лице, делая мужчину моложе. Он вторгается в моё личное пространство, опираясь руками об стену над моей головой, приближая своё тело слишком близко, заключая в клетке пугающих мышц.

– О, это забавная история. Мне было интересно узнать о твоих сексуальных предпочтениях.

Этого не может быть. Я точно уверена, что ничего не было.

– Заканчивай предложение, – рычу я, пытаясь оттолкнуть груду мышц, но он не двигается с места.

Скала с бешеной энергией и самоуверенностью, полная тестостерона, который рано или поздно погубит её.

– Когда я снимал с тебя одежду ты кусалась и царапалась, как сумасшедшая.

Признаюсь, это было горячо, но я не сплю с женщинами, когда они не в трезвом состоянии, поэтому попробуй в следующий раз, – мерзавец продолжает сохранять улыбку на лице, когда я вся горю.

Я делала все эти вещи, чтобы защитить себя, а не из-за удовольствия, идиот.

– В следующий раз я перережу тебе горло или выколю глаза своими длинными острыми коготками.

Мужчина смеется, хотя у меня нет никаких намерений шутить, и я говорю серьезно. Ему не увидеть больше следов моего прошлого и расколотых стен.

– Тигренок, мои раны до сих пор болят. Было бы не плохо, если бы ты растерла их мазью, – продолжает издеваться мужчина, пытаясь сдержать смех.

Он подается вперед, открывая шею. Я вижу красные полосы, с засохшей кровью, не чувствуя ни капли раскаяния. Надо было надавить сильнее и разорвать артерию.

– Могу плюнуть на них. Слышала, что слюна содержит целительные компоненты, проверим?

Его лицо теплеет, мужчина едва сдерживает смех, и от этого выражения что-то появляется в моей груди. Я так давно не давала выползти наружу своей саркастичной натуре, что успела забыть, что значит доводить людей до смеха, а не до смерти.

– Ты не перестаешь удивлять меня, – тихо говорит мужчина, но я слышу.

Надо убираться сейчас, пока я не натворила глупостей. Он вызывает во мне то, что было давно похоронено, и я не собираюсь сдаваться в этой игре.

– Я хочу домой, – мой голос тверд, толкаю его снова, но он только отодвигает своё тело, руки остаются на месте.

Глаза осени смотрят в мои, в поисках правды в словах. Мне не нравится, что он легко может читать мои эмоции. Но я действительно хочу домой, слишком много произошло за последнее сутки, и мне необходимо все переварить в одиночестве.

– Сначала мы позавтракаем, а потом я отвезу тебя домой.

Его тон не терпит возражений, мужчина берет мою руку в свою, направляя в сторону кухни. Сопротивление растет в груди, я не могу так легко позволять управлять мной, у меня тоже есть голос.

– Во-первых, я не желаю есть, во-вторых, я полностью функционирующий человек и домой в состоянии добраться самостоятельно.