У них иного нет и разговора,
Как только о Сардинии… Потом…
Но посмотри, как этот дьявол рвется,
Чтоб зацепить меня своим крючком…
Боюсь – в меня зубами он вопьется…»
Но предводитель дьяволов, как гром,
Над Фарфарелло бранью разразился,
Который нанести удар решился
Несчастному. «Прочь, злая птица, прочь!»
«Когда у вас есть тайное желанье, —
Тень молвила, желая превозмочь
Свой страх, – здесь выслушать сказанье
Ломбардцев иль тосканцев, то помочь
Я вам могу и приложу старанье
Сюда их вызвать, если только нас
Не тронут эти демоны когтями;
Я мог бы даже в этот самый час,
Не разлучаясь с злобными бесами,
Сюда призвать их счетом до семи.
Я только свистну громко, и пред нами
Они всплывут…» «Ах, Ад тебя возьми! —
Сказал Каньяццо, морду поднимая. —
Хитрить ты вздумал, бестия, желая
Опять от нас в глубь пропасти нырнуть!..»
А грешник пред бесами стал лукавить:
«Нет, я не зол! Я не могу заставить
Товарищей погибнуть; ведь пырнуть
Вы их своими можете крючками».
Тут Алекино вздумалось ввернуть
Словцо такое: «Если перед нами
Ты вздумаешь укрыться в глубине,
То за тобой в смолу бросаться мне
Охоты нет!.. Я буду бить крылами
Лишь по смоле… Пойдем мы за утес,
Посмотрим, как схитришь ты пред бесами!»
И демоны без брани, без угроз
Лицо свое от бездны отвернули,
И даже тот, которого пришлось
Бояться больше прочих. Обману ли
Тебя, читатель? Можно угадать,
Что дьявол также может оплошать:
Наваррец, улучив одно мгновенье,
Ногами быстро в землю оперся.
Прыгнул и скрылся в бездне, заключенья
Избегнув: ловкий подвиг удался.
Но демонов взбесил обман подобный;
Особенно взбесился демон злобный,
Который сам к обману повод дал,
С неистовой он злобой зарычал:
«Ты будешь мой!» Но было уже поздно…