И беса власть над телом велика.
Душа же человека улетает
Сюда в ледник, где вечно изнывает.
Взгляни на тень, которая дрожит
Вблизи меня: она сюда слетела,
А между тем души вот этой тело
Там, на земле, живет еще… Но вид
Его тебе известен, может статься:
Тебе пришлось с землею расставаться
Не так давно. Смотри: ведь это он —
Бранк д’Орио, который заключен
Давно в Аду…» «Не прибегай к обману, —
Заметил я, – тебе ль я верить стану,
Когда ты так бессовестно налгал:
Бранк д’Орио еще не умирал,
До этих пор он на земле, как прежде,
И спит, и ест, и ходит он в одежде…»
Но призрак вновь тогда заговорил:
«Еще Микеле Цанке не сходил
В вертеп с кипучей, липкою смолою,
Как в тело Бранка бес уже входил…
Я все сказал. Теперь своей рукою
Сорви кору с моих застывших глаз».
Но я солгал пред ним на этот раз:
Нечестно поступить с ним было честно…
О, генуэзцы, скоро ли всех вас
Гнать будут в этом мире повсеместно
За то, что добродетель вам чужда,
И в вашей жизни только вам известна
Пороков грязь, коварство и вражда.
С романцем развращенным встретил рядом
Я одного из вас теперь, и вот:
Его душа поглощена уж Адом,
А сам он на земле еще живет.
Песня тридцать четвертая
Последний отдел девятого круга Ада. Иуда Искариотский, Брут и Кассий. Выход из Ада у подножия горы Чистилища.
«Vexilla regis prodeunt Inferni[210 - «Vexilla regis prodeunt Inferni». – Буквально в оригинале: «Знамена царя Ада приближаются». Данте взял эти слова из католического духовного гимна Спасителю: «Vexilla regis prodeunt». Прибавив к ним слово «inferni», Данте совершенно изменил смысл стиха.],
Смотри вперед, – сказал мой проводник, —
Когда проникнуть можешь силой взгляда
Сквозь эту тьму». Мрак страшен был и дик.
Едва я различил в ночном тумане,
Через который глаз едва проник,
Подобье странной башни на поляне:
Напоминала мельницу она
С вертящимися крыльями. Заране
Дорога показалась мне страшна,
Когда, охвачен ветром, не решался
Я далее идти и укрывался
За спутником, едва не сбитый с ног: