Империя. Роман-утопия

– Что-то совсем уж ты немногословен сегодня, – заметила Ада Николаевна.

– Бывает такое после напряжённой работы, – он затушил сигарету в тяжёлой мраморной пепельнице и подошёл к большому, высокому, распахнутому настежь окну, выходящему в сад. – Не обращай внимания.

– Жаль, что мы не встретились немного раньше, – нетвёрдым, расслабленно-печальным голосом молвила Злацкая и махом осушила бокал, разглядывая обнажённую фигуру князя со спины. Её взгляд задержался на загорелых подтянутых ягодицах с бледными следами купальных трусов. У неё самой всё тело было равномерно коричневым – в солярии она загорала абсолютно голой. – До того, как ты женился, до того, как я стала нимфоманкой…

– Судя по твоим рассказам, тогда нам надо было встретиться, когда тебе было шесть, а мне четырнадцать.

Злацкая фыркнула.

– И чтобы от этого изменилось, скажи на милость, встреться мы раньше? – сказал Гостомысл Алексеевич, глядя в тёмный сад.

– Всё бы изменилось, всё, my dear, – Ада Николаевна долила остатки «Бордо» в фужер, выпила, поставила пустую бутылку на пол и почала вторую. Она заметно охмелела, хотя обычно могла выпить много и долго не пьянела.

– И к чему ты приплела сюда мою женитьбу? Это было ошибкой, и я развёлся через неделю. И тебе тогда было двенадцать. А встретились бы мы на два, на три года раньше, и что?

– Поженились бы, maybe, – она сделала хороший глоток вина.

Гостомысл Алексеевич усмехнулся – громче, чем хотел:

– Не болтай глупостей, s’il vous pla?t.

– Почему же глупостей? – живо, даже с обидой отозвалась Ада Николаевна и глотнула ещё.

– Сами должны понимать, сударыня. Мы не смогли бы жить вместе, я уверен. Да ты и сама это понимаешь. Одно дело встречаться время от времени, и совсем другое – жить под одной крышей.

– Я люблю тебя, – неожиданно для самой себя выпалила графиня.

Понуров медленно обернулся и смерил её внимательным, долгим взглядом.

– Да вы накушались уже, матушка! – уразумел он наконец. – То-то думаю, растекается по древу барышня! Когда успела?

– Водки за ужином выпила… – сконфуженно молвила Злацкая. – But… что у трезвого на уме…

– …то у писателя на бумаге! – прервал её князь. – Закончим этот разговор, Ада Николаевна, я настаиваю.

– Откуда ты знаешь, что мы не сможем жить под одной крышей? Почему бы не попробовать, по крайней мере?

– Не вижу смысла, Ада Николаевна, – сказал Понуров. – Вы сейчас совершенно не в себе, давайте продолжим этот разговор, если вам будет угодно его продолжать, в адекватном состоянии.

– А какие бы у нас был дети… – произнесла графиня с грустью. – С нашими физическими данными, с нашим интеллектом…

– Ты что же, детей можешь иметь?.. – удивился князь.

– Почему же нет? Мне 31 год.

– Но…

– Противозачаточные препараты принимаю, если ты об этом. Так что…

– Ада, ты замужем, ты не забыла? – князь начал терять терпение.

– Развестись – вовсе не проблема, sweety. Вопрос двух недель, – Ада Николаевна закурила сигарету. – Впрочем… закроем тему, коли ты так упорствуешь. Останешься на ночь?

– Останусь.

– Тогда завтра и поговорим. Утро вечера мудренее.

– Воистину.

Гостомысл Алексеевич проснулся, по обыкновению, очень рано, ещё затемно. Графиня тихонько посапывала рядом на королевских размеров кровати с водяным матрасом, под шёлковым полупрозрачным балдахином. Понуров принял душ, вымыл волосы и бороду. Тщательно причесался, начиная, как всегда, с бороды. Препоясавшись широким махровым полотенцем, нажал кнопку вызова прислуги.

– Кофе со сливками и два тоста с маслом, Машенька, s’il vous pla?t.

– Сию минуту-с, ваше сиятельство.

Выпив кофе, князь, устроившись в кресле, закурил трубку. Пробудилась Ада Николаевна.

– Доброе утро, sweetheart, – молвила она, по-кошачьи потягиваясь.

– Доброе, кошечка!

– Нужно сделать его по-настоящему добрым… Come to me, my love!

Гостомысл Алексеевич с готовностью отложил трубку, встал с кресла и распоясал полотенце на чреслах.

На завтрак графиня почала бутылку красного вина; князь ограничился свежевыжатым апельсиновым соком.

– Водка на ужин, вино на завтрак, – с неудовольствием заметил он. – Мне кажется, ты злоупотребляешь, Адочка.

– Ах, пустяки, – беспечно парировала та.

Когда миловидная горничная подала кофе и удалилась, Ада Николаевна закурила сигарету и сказала:

– Что ж вернёмся к нашему вечернему разговору.

– Может, не стоит? – усмехнулся Понуров.

– Стоит! Ещё как стоит!

Князь не понял, к чему этот каламбур, но промолчал.

– Так возьмёшь Адочку замуж? – спросила графиня.

– Эк тебе приспичило, право! – воскликнул Понуров. – Сколько лет мы знаем друг друга? Лет восемь?

– Девять с половиной.

– Так что ж тебе только теперь так за меня замуж загорелось?